У нас нет будущего, по крайней мере, такого, которое включало бы в себя подобные поцелуи. Становится мучительно ясно, что Рафаэль может быть моим другом, но не более того, не только ради меня, но и ради его сына, которому я нужна.

Неохотно вздохнув, Рафаэль отстраняется от меня и встает, протягивая мне руку, чтобы помочь сесть. Он не отпускает ее даже после того, как я села, так что на этот раз мне приходится отстраниться.

— Что мы будем делать дальше? — он складывает руки за спиной.

— Возможно, мы могли бы остаться друзьями, — я ненавижу эту идею, как только она покидает мой рот, но уже слишком поздно.

— Друзьями? — он звучит таким же удивленным, как и выглядит.

— Ты ведь помнишь, каково это — общаться с кем-то, кто тебе не родственник?

Его взгляд заостряется.

— Ты всех своих друзей так целуешь, или я исключение из правил?

Все мое лицо охвачено невидимым пламенем.

— Просто дразню тебя, Эль, — он делает паузу, чтобы подумать. — Если ты хочешь быть другом, то я могу это сделать, — он улыбается, а мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как пульс колотится на шее.

Сегодня я совершила огромную ошибку. Точнее, две ошибки. Первая заключалась в том, что я думала, что могу поцеловать Рафаэля один раз и на этом все закончится, а вторая была еще хуже.

Мы могли бы остаться друзьями.

Мне хочется ударить себя по голове и по губам одновременно за то, что я предположила такое. С такими мужчинами, как Рафаэль, не дружат. В них влюбляются, хочешь ты этого или нет, потому что они обладают магнетизмом, который притягивает тебя на их орбиту.

Я попала в эту черную дыру в старших классах, когда впервые влюбилась в него, и сейчас у меня похожая ситуация, хотя на этот раз я не влюбляюсь в человека, которого никогда не существовало на самом деле.

Я испытываю чувства к настоящему Рафаэлю, и это приводит меня в ужас.

Глава 39

Рафаэль

Друзья. Сейчас эта идея звучит так же глупо, как и две минуты назад, когда я уходил от Элли, ведь мой член еще не успокоился из-за новой подруги. Разочарование преследует меня до самого дома, где я снимаю штаны, прежде чем забраться в кровать.

Ни за что на свете эта платоническая «Аве Мария» не сработает, но и альтернатива — перепихнуться, чтобы вывести друг друга из организма, — скорее всего, не сработает. Одна только мысль о том, что ее губы прижаты к моим, а пальцы запутаны в моих волосах, вызывает во мне очередную волну удовольствия, как будто она прямо здесь, рядом со мной, делает те самые чертовы вещи, о которых я мечтаю.

Моя нижняя часть тела болит от потребности, настолько сильной, что я не могу ее игнорировать.

Вздохнув, я спускаю боксеры и тянусь к своему члену. Головка уже влажная, и, сделав несколько движений ладонью, я набираю достаточно предэякулята, чтобы смазать свой член.

За последние два года ублажение себя больше походило на утоление зуда, чем на удовольствие, но сегодня все иначе.

Я закрываю глаза и позволяю своему разуму расслабиться. Мои пальцы лениво…

Нет.

Это не мои пальцы обхватывают мой член, а пальцы Элли. Она лежит в моей постели и смотрит на меня своими блестящими ореховыми глазами, которые преследуют меня во снах, пока она дразнит мой член кончиком языка.

Я извращенно представляю, как мой член погружается в ее рот, сантиметр за сантиметром, пока она не сможет больше терпеть. Она хочет — это видно по тому, как она пытается и терпит неудачу, — но не может.

Некоторых парней возбуждает, когда женщина с трудом пытается взять их до конца, но мне это не нужно, чтобы возбудиться. Я бы предпочел наблюдать, как Элли заглатывает столько моего члена, сколько может, а я сижу и наслаждаюсь этим шоу.

Настоящим представлением.

Она чередует поцелуи, посасывания и ласки, а я делаю все возможное, чтобы не потерять рассудок. Моя девочка — настоящая дразнилка, доводящая меня до края только для того, чтобы оттолкнуть от него.

Моя девочка.

Да, я могу привыкнуть к тому, как это звучит.

Элли мучает меня — это и лучшая, и худшая форма расплаты. Я буду делать то же самое, доводя ее до края и отстраняясь снова и снова, пока наконец не решу, что она может кончить.

Мой член подрагивает от этого зрелища, и из его головки сочится еще больше возбуждения.

Я снова закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Медленные поначалу движения Элли становятся все быстрее, посылая ослепительно горячий поток по моей груди и прямо к яйцам.

У меня звенит в ушах, когда я кончаю на всю руку. Часть моей спермы вырывается наружу и попадает на футболку, превращая черную ткань в полный беспорядок.

Я не могу найти в себе силы, чтобы убрать его, не говоря уже о том, чтобы двигаться, и моргаю, глядя в потолок.

— Блять.

Я уже много раз доставлял себе удовольствие, но не уверен, что когда-либо кончал так сильно и быстро, и уж точно не просто представляя кого-то.

Я ни за что на свете не смогу просто дружить с Элли, которая может заставить меня кончить, даже не прикасаясь ко мне. И очевидно, что она хочет меня так же сильно, но отказывается делать первый шаг, так что же нам делать дальше?

— Мне жаль тебя, — говорит Джулиан на следующее утро, после того как я ввожу его в курс дела относительно Элли.

Я переключаю звонок на громкую связь, чтобы начать бриться.

— Мне нужен совет. А не жалость.

— Почему ты решил, что дружба — это лучшее решение твоей проблемы?

Я скриплю зубами.

— Это была не моя идея.

— Значит, ты поцеловал ее, а потом она предложила тебе быть друзьями?

— Да.

Джулиан смеется.

Я на мгновение задумываюсь о том, чтобы швырнуть телефон об стену.

— Я тебя ненавижу.

Он все еще хрипит, когда говорит:

— А ты не думал о том, что, возможно, разучился налаживать контакт с женщинами?

— Судя по тому, как она целовала меня в ответ, я в этом сильно сомневаюсь, — я не хочу больше говорить о том моменте, который мы разделили, и, к счастью, Джулиан не задает больше вопросов.

— Я не знаю, как тебе поступить дальше, — я слышу какой-то шорох, когда он прикрывает микрофон, но могу разобрать женский голос.

— Что думает Далия? — спрашиваю я со вздохом.

Наступает короткая пауза, а затем раздается легкое шарканье.

— Как прошел поцелуй? — спрашивает она слишком нетерпеливо.

— Ты уверена, что…

— Просто опиши мне его. Только без тошнотворных подробностей, которые могут испортить мне аппетит, пожалуйста.

Если бы она была здесь, я бы просто молча смотрел на нее.

— Все, что я знаю, это то, что мне физически было больно останавливаться.

Элли вернула к жизни маленькую частичку моей души и зажгла во мне огонь, которого я не чувствовал уже очень давно.

— Ну, этим все и сказано.

— В смысле? — спрашиваю я.

— Она тебе нравится.

Я присаживаюсь на кровать.

— Я никогда не говорил, что она мне не нравится.

— Тогда в чем твоя проблема?

Я прочищаю горло.

— Возможно, я сказал ей кое-что, из-за чего она может не испытывать ко мне ответной симпатии.

Далия вздохнула.

— Звучит хуже, чем есть на самом деле.

— Я очень сомневаюсь в этом.

Я потираю затылок.

— Я просто сказал, что мы хотим совершенно разных вещей в жизни. Что мы не подходим друг другу, даже если чувствуем, что это правильно.

— Ты серьезно винишь ее за то, что она предложила тебе быть друзьями? Ты практически умолял ее об этом! — кричит Далия в трубку.

Я не могу удержаться от усмешки.

— В любом случае, дружить — глупая идея.

— Да, может, и так, но это безопаснее, чем давать шанс кому-то вроде тебя.

— И что это значит?

— Ты красивый, замкнутый, ворчливый отец-одиночка с трагической предысторией, что делает тебя опасным для ее сердца.