Чёрт!

— Сука, — кричу я, ударяя ладонью по стене.

Иду в кухню, предполагая, что Марк мог уже вернуться. С другой стороны, вряд ли бы он оставил меня в гостевой спальне. Не его стиль. Утащил бы к себе или лёг рядом. Значит, его ещё нет. И от этой мысли мне стало не по себе.

Он сказал что будет поздно, но прошла целая ночь и половина дня. И я даже не могу позвонить. Всё что не остаётся — сидеть и ждать. Всё как он велел. Ненавижу.

Чтобы успокоиться иду в направлении библиотеки. Я всегда любила читать. В детстве всем говорила о том, что рано или поздно буду писать свои книги или открою большой книжный магазин. Но после школы многое изменилось. Как и место, в котором я планировала это делать.

«Детка, здесь лучше открыть бордель или бар» звучит голос одной из девчонок, с которыми я общалась после школы. Роксана тогда уже уехала, а с Ликой мы поддерживали связь, встречаясь пару раз в неделю. Но со времнем встречи становились всё реже, а потом я узнала, что она связалась с парнем, который принимал и распространял наркотики. Начала приторговывать вместе с ним, забеременела от кого-то. Он узнал, избил её и в отместку накачал наркотиками и привёл к своим дружкам, чтобы те творили с ней всё, что придёт в голову.

Последнее, что я слышала — что она сидит за кражи, употребление и проституцию.

Поморщившись от нахлынувших воспоминаний, подхожу к одной из книжных полок, разглядывая разные обложки. Провожу кончикам пальцев по корешкам, пристально рассматриваю.

Вижу название книги, которую читала в школьные годы. Габриэль Гарсия Маркес «Сто лет одиночества».

Открываю и на первой странице вижу надпись:

«Дорогой Марк. Помни о том, что каждое сердце жаждет любви. Будь настолько великодушным, чтобы любить другого и позволить любить себя в ответ. Твоя мама».

На глаза непроизвольно навернулись слёзы.

В ту ночь, когда мы играли в правду или действие, история Марка тронула меня до глубины души. Но то, как он быстро выставил барьер между нами, оттолкнуло меня от сопереживания. Отвлекло от его сути. От ужаса той истории, с которой пришлось столкнуться совсем юному парню.

Мне стало очень интересно узнать его маму. Женщину, которая была так мудра, чтобы написать эти глубокие и тёплые слова. Женщину, которая верила в своего сына. И которая так несправедливо и жестоко ушла из жизни.

Смахнув солёную слезинку с щеки, я села в кресло и начала читать. Не знаю сколько прошло времени, но когда я услышала шум в доме, то подскочила от неожиданности и страха.

Сорвавшись с места, я оставила открытую книгу на кресле и едва не побежала из библиотеки в коридор. Но резко остановилась, решив, что это может быть и не Марк. В свете последних событий может произойти что угодно.

Аккуратно выглядываю из-за приоткрытой двери, но ничего не вижу. До меня доносятся лишь звуки, шорохи и стук.

Медленно иду по коридору и выхожу к двери. Но от увиденной картины лишаюсь дара речи, испустив лишь лёгкий вскрик и закрыв рот руками.

Передо мной стоял Марк, весь в крови, прижимающийся спиной к стене. Не думая ни о чём подбегаю к нему, оглядывая одежду, всю измазанную в красных пятнах, где-то уже ставших коричневатыми.

— Марк, что ты…это…

Не нахожу слов, хаотично оглядывая его.

— Не моя, — выдаёт он, но я слышу, что говорить ему больно.

Открывая глаза, мужчина тяжело вздыхает и морщится от боли, но слабо улыбается, глядя на меня.

— Я скучал.

— Твою мать, Марк! Какого хрена произошло? Чья это кровь? Ты ранен? Объясни какого чёрта всё это значит?

Внутри меня бушует настоящий ураган. От страха за Марка, до непонимания того что было после того как он уехал. Столько вопросов, ответы на которые я могу никогда не получить. Потому что Марк не любит давать ответы и погружать меня в свои дела. Это просто сводило с ума. Хотелось одновременно придушить мужчину и как-то помочь ему.

Марк отталкивается от стены и проходит мимо меня, не отвечая ни на один мой вопрос. Я иду за ним, продолжая разглядывать его на предмет ранений и повреждений. Но одежда выглядит целой, хоть и пропитана кровью.

— Не игнорируй меня! — кричу в спину мужчине, чувствуя, что начинаю терять контроль.

Так нельзя. Нельзя бросать меня здесь в неведении. Нельзя забирать телефон. Нельзя, чёрт возьми, заявляться в крови и молчать.

— Марк! — обгоняю его и упираюсь руками в плечи мужчины, толчком пытаясь остановить.

Он морщится, и я убираю руки, прижимая их к себе.

— Прости.

— Порядок, малышка, не переживай, — без сил выдавливает из себя Марк, — Я знаю, что напугал тебя. Всё объясню, но позже. Дай мне смыть эту дрянь, — мягко отстраняет меня и идёт в свою спальню, немного пошатываясь.

Закусив губу, слежу за ним, не зная что делать. Пойти за ним или оставить одного?

Но почему-то мне показалось, что он намного слабее, чем хочет казаться. Вероятно он не спал всю ночь и…чёрт знает чем занимался. Но судя по его виду — ночка была напряжённой. Решив что я узнаю всё и не позволю упустить ни единой детали, я оставляю мужчину одного, но хожу по спальне от стены к стене, чтобы быть рядом если услышу что-то подозрительное.

Мне казалось, что Марк валится с ног и от мысли, что с ним может что — то произойти в ванной, становилось не по себе.

Я то и дело прислушиваюсь к звукам воды и не могу успокоить нервы. Ожидание сводит с ума и заставляет воображение рисовать самые ужасные картинки, какие только возможно. Не в силах больше контролировать себя, я иду к ванной комнате, осуждающе качая головой.

Я совсем с катушек съехала. Где та Алана, которой я была до всего этого? До встречи с Марком. До всего, что между нами произошло. Выдержанная, спокойная, стойкая.

Исчезла в тот же миг, когда увидела этого дьявола во плоти. И сколько бы ни пыталась бороться — он оказался сильнее.

Захожу в ванную и снимаю майку Марка, которую надела пока ходила по дому и ждала его. Одежда, в которой я была до страшно раздражала. Поэтому я взяла то, что было в шкафу. Забавно, что это уже словно становится привычным. Под ней у меня ничего нет, поэтому я сразу же зашагиваю в душ, под пристальным взглядом Марка.

Вода перемешалась с кровью на его теле и я наблюдаю за тем, как капля за каплей она смывает ужасные следы прошедшей ночи. Грудь и плечи Марка в синяках, но ранений я действительно не вижу.

Подхожу ближе и аккуратно касаюсь потемневших мест. Мужчина морщится и я хочу убрать руки, но он перехватывает мои запястья и оставляет руки на месте.

— Не убирай, — произносит он, закрывая глаза.

Разглядываю его осунувшееся лицо, синяки под глазами от бессонной ночи, гримасу боли, сковавшую его лицо. И понимаю, что не только он зависим от меня.

С каждым днём, с каждой секундой меня засасывает с такой силой, что выбраться не остаётся никакой надежды.

Открывая глаза, Марк осторожно разворачивает меня спиной к себе и наклоняет, принуждая прогнуться и прижаться к нему.

— Марк, нет, ты же…

— Сейчас, — рычит он, толкаясь в меня.

С моих губ срывается протяжные стон, а мужчина начинает двигаться, сначала осторожно, давая мне привыкнуть к себе. Но через пару мгновений начинает неистово вторгаться внутрь, будто это последний раз, когда мы остались вдвоём.

С каждым его жёстким толчком я лишь сильнее мокну, выгибаясь навстречу. Чувствую, как одна рука Марка ложится мне на бедро, сжимая его, а второй он натягивает мои волосы, прогибая ещё сильнее.

Я не сдерживаюсь, громкими стонами сопровождая все его действия. Наклоняясь ко мне, он обхватывает мою грудь, сжимает её, кусая плечи, проникая всё глубже и глубже.

И этот мужчина только что вернулся едва живым!

Издав сдавленное хриплое рычание, он сжал меня ещё сильнее и после нескольких резких рывков кончил, заполняя меня и продолжая в этот момент целовать и кусать мою спину.

— Моя. Моя, чёрт возьми, — с остервенением повторяет он, жёсткой хваткой сжимая меня в своих руках.