Марк прав. Он не обязан передо мной отчитываться. Более того, Хлоя ему никто и он совершенно не заинтересован в её поисках. Вообще он наверняка считает её малолетней продажной девчонкой, которая по собственному желанию это всё замутила. Но я точно знаю, что это не так. Что-то здесь нечисто. И я обязана разобраться.

Но для этого мне действительно лучше остаться одной. Рядом с Марком я не могу нормально думать. Молча встаю и разворачиваюсь спиной к мужчине, не желая продолжать диалог. Мы оба сказали достаточно. Всё понятно, добавить нечего.

Делаю несколько шагов и как только оказываюсь у двери, чувствую, как крепкое сильной тело прижимает меня к стене, а над ухом раздаётся тихий шёпот, пока тёплое дыхание Марка обжигает шею.

— Алана, только не натвори глупостей. Подожди несколько дней и я расскажу тебе если что-то узнаю.

Я не двигаюсь, чувствуя как спина касается его твёрдая грудь и как тепло его тела снова вызывает во мне дрожь. Хочется сказать столько всего, но я ограничиваюсь одной фразой, в которую вкладываю всю свою злость от положения, в котором оказалась.

— Глупостью будет сидеть сложа руки, Марк.

Стараюсь оттолкнуть мужчину и тянусь к ручке двери, когда он резким рывком разворачивает меня лицом к себе и я вижу на его лице эмоции, которые мне сложно понять. Он словно безумно на меня зол, но что-то в его взгляде говорит о том, что он обеспокоен.

— Я не шучу. Оставь это мне и пообещай, что не будешь делать ничего лишнего.

Я смотрю на Марка и понимаю, что не хочу лгать. Не хочу соглашаться на его условия, особенно когда он так требует этого, будто по-другому и быть не может. Я не его собственность и он не может указывать мне искать сестру или нет. Тем более я до конца не уверена в том, что могу ему доверять.

Поэтому я молча смотрю в глаза мужчины и не реагирую.

— Алана, чёрт возьми, прекрати бороться со мной, — выдыхая произносит мужчина и стучит кулаком по стене, от чего я едва заметно вздрагиваю, но не моргаю, потому что такие вещи меня не пугают.

Несколько мучительных секунд мы смотрим друг на друга и я начинаю ощущать, как в теле поднимается волна, которую я чувствовала сегодня ночью, оставшись в плену сильных рук Марка в момент, когда он дёрнул меня на себя. Близость мужчины в очередной раз творит со мной что-то безумное и тогда, когда я должна ненавидеть его больше всего, тело начинает меня предавать. И судя по тому, как желание заволокло взгляд Марка, с ним происходит то же самое.

Казалось, ещё секунда, и его губы коснутся моих в таком же требовательном и жёстком поцелуе, как это было ночью, но вместо этого он с рычанием оттолкнулся от стены, давая мне пройти и отводя взгляд в сторону.

Я воспользовалась возможностью и резко вышла из кабинета, оставив Марка за дверью. Сбежала.

Не знаю только, от него или от себя.

Быстро пройдя по территории клуба, я, не оглядываясь, вышла на улицу и направилась к машине. Красная Феррари красиво сияла на солнце, привлекая внимание мальчишек, прогуливающих школу.

Трое парней лет одиннадцати крутились около неё, рассматривая каждый сантиметр.

— Нравится? — спрашиваю, подходя.

— Да, очень. Это ваша?

— Типа того, — ухмыляюь, думая о том, как мальчишки с возрастом практически не меняются в свои интересах и хобби. Лишь уровень опасности и рисков становится выше.

Сажусь в салон и воображение непроизвольно начинает подкидывать мне картинки, каким ребёнком был Марк. Явно красавчиком. Любимец девчонок в школе, да и на детских площадках от мамочек явно не было отбоя. Но у этого ребёнка я увидела очень грустные глаза. Уже тогда он узнал каково это, не чувствовать себя в безопасности. Его отец это отлично показал. Он рос, строил планы, у него явно были мечты и видение того, чем бы он хотел заниматься.

Но в один день всё изменилось. И родился Марк, которого я знаю. А старый умер вместе с родителями.

Трясу головой и сбрасываю это видение. Он такой какой есть. И думать о том, каким был раньше нет никакого смысла. Тем более он сам сказал, что осознанно продолжил свою связь с криминальным миром. А значит жалеть его не за что.

Сначала я думала поехать домой и попробовать нормально поспать, но вспомнила, что нужно заехать в один из отелей и проверить как идут дела с подготовкой новых номеров. Пред смертью папа затеял большой ремонт в одном крыле, чтобы улучшить уровень номеров до президентских люксов, но теперь эта задача перешла на меня. То, как он видел дизайн номеров я уже не узнаю, поэтому приходится включать максимум своей фантазии, чтоб довести начатое до конца.

Изначально я ехала очень быстро, а потом почувствовала, что не хочу спешить. Последние несколько дней выдались очень тяжёлыми и хотелось как-то замедлиться, выдохнуть, почувствовать себя живой. И я сбавила скорость, разглядывая улицы, мимо которых проходил мой путь до отеля.

Время подходило к обеду и многие работяги уже покидал свои офисы, чтобы занять местечко за столиком в кафешке на свежем воздухе, пока погода позволяла не запираться в душных помещениях.

Дети играли на площадке парка, заливисто хохоча в момент, когда кто-то катался на шине, привязанной крепкой верёвкой к массивном дереву.

Дорогие магазины пестрили своими вывесками и девушки, выходящие из них с красивыми плотным пакетами, где лежали аккуратно сложенные вещи, щебетали о чём-то, известном только им и планировали куда отправятся вечером чтобы выгулять новые наряды.

Город жил своей яркой солнечной жизнью, походя на картинку из голливудской мечты тех, кто никогда не задумывается о том, что у всего есть обратная сторона. И мне не посчастливилось столкнуться с ней напрямую. Первый ряд, первое место.

Последствий ночного урагана словно и не осталось, хотя мне казалось, что такой ветер должен был снести половину того, что сейчас стоит на улицах. Видимо, обрушившийся на город шторм намного больше нанёс урона моей душе, чем улицам. Впрочем, этот город переживал уже очень многое. И ни разу не был сломлен. Надеюсь, то же можно будет сказать и обо мне.

Пока я была погружена в свои мысли, впереди показались ворота отеля, спрятавшиеся за густо засаженным пышными кустами с нежно пахнущими гортензиями. Это был мамин штрих, который она вносила в каждый отель. Гортензии повсюду. И сейчас, увидев их, я подумала о том, что это то воспоминание, которое осталось о маме в моём сердце навсегда.

Белые гортензии.

Въехав на территорию, я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы и поспешила успокоиться, чтобы не предстать пред персоналом в расстроенном виде. Для них я опора и сила, на которой держится всё. Это моя ответственность и я не могу давать здесь слабину.

— Добрый день, мисс Пирс, — улыбается Роберт, садовник, благодаря которому территория отеля всегда выглядит бесподобно, а цветы и кустарники из года в год радуют глаз восхитительным цветением.

Киваю мужчине и еду дальше, желая быстрее добраться до парковки. Выхожу из машины и иду к зоне ресепшена, чтобы начать включаться в работу, но за спиной слышу удивлённый восклик Элины:

— Алана, дорогая, ты приехала на этой машине?

— Да, я…взяла у подруги, моя в ремонте.

— Щедрая у тебя подруга, — женщина оглядывает меня с подозрением, но делает вид, что поверила.

— Не то слово, — бубню себе под нос и захожу вместе с ней в отель, переключаясь на рабочие вопросы, которые необходимо было обсудить.

Какое-то время я провожу в отеле и абсолютно теряю счёт времени. Бизнес — это всегда нестабильно. Думаешь, что потратишь час, а зависаешь на пять-шесть. Кажется, что просчитано всё, а потом всплывает ещё куча нюансов. Родители справлялись с этим вдвоём и получалось у них прекрасно. Я же пока варюсь в этом одна. И если честно, то не могу сказать, что это то, с чем я бы хотела связать свою жизнь навсегда.

Когда со всеми рабочими делами было покончено, я поехала домой, всё ещё страшно мечтая лечь в свою постель и нормально поспать. Казалось, что без адекватного сна у меня уже плывёт реальность и я с трудом воспринимаю происходящее.