Моя сестра никогда не должна была подвергнуться опасности. Это было одним из мои правил, которое появилось после гибели родителей. Когда я узнала, что авария была подстроена какими-то уродами, то поклялась на могиле родителей всегда оберегать Хлою и не допустить, чтобы с ней что-то случилось.

И сейчас всё может рухнуть.

— Я сказал сядь, — мужчина говорит медленно и жёстко, демонстрируя, что играть можно только по его правилам и уступать он не готов, — Иначе я сам тебя посажу.

— Пошёл ты, — снова грублю ему в ответ, хотя где-то внутри понимаю, что играю с огнём, — Ты никто чтобы мне указывать и, чёрт возьми, слишком много себе позволяешь. С меня хватит твоих игр. Говори правду или…

Не успеваю я закончить свою не до конца сформировавшуюся угрозу, как резким рывком сильная рука Марка дёргает меня на себя и я оказываюсь на мужчине. В мгновение он усаживает меня на себя, располагая так, что мои ноги разведены в стороны и обхватывают его бёдра. Оба моих запястья находятся в плену его железной хватки, а лицо мужчины так близко, что я кожей чувствую его горячее пьянящее дыхание.

— Я уже говорил, девочка, что ложные обвинения и угрозы я не прощаю, — шепчет он практически мне в губы, сильнее прижимая меня к себе свободной рукой.

Опасная близость мужчины и волна адреналина, поднявшаяся после его слов о Хлое, полностью сбили моё дыхание. Сердце стучало так сильно, что его гулкий стук отдавался в висках. Я не могла пошевелиться и это явно доставляло моему мучителю греховное удовольствие.

Его тёмные порочные глаза медленно скользят по моему лицу, будто ощупывая, запоминая каждую деталь, а после задерживаются на приоткрытых губах.

— Сука, какая же ты… — не заканчивает предложение и тянется ко мне, не давая ни единого шанса на сопротивление.

Я пытаюсь увернуться, но мужчина успевает поймать мои губы и жёстко завладеть ими, будто от этого сейчас зависит вся его жизнь. Свободной рукой он сжимает волосы у меня на затылке и грубо притягивает к себе, показывая свою власть.

Всё ещё предпринимая попытки оказать сопротивление, я держу губы сомкнутыми, не давая ему зайти далеко. Физически он намного сильнее, но это вовсе не означает, что легко сможет меня подчинить. Не с той связался.

Но напор Марка не мог не оказать на меня влияния. То, как властно мужчина завладел моим ртом, вызвало внизу живота жаркую волну томления, а с губ сорвался лёгкий стон от неожиданных ощущений.

Услышав его, мужчина, крепко сжимающий мои запястья, издал глухое рычание прямо в мои губы и рукой, что держала мои волосы, надавил на челюсть, принуждая открыть рот. В это же мгновение его горячий язык прорвался сквозь пространство влажных губ и нашёл мой, грубо завладев им полностью.

От его напора я стала задыхаться и сама не заметила, как он отпустил мои запястья и я уже упираюсь в его крепкую, просто каменную грудь, пытаясь удержать равновесие.

Одна рука Марка вновь зарылась в мои волосы, а вторая властно блуждала по спине и ягодицам, обтянутым его спортивными штанами, пока языком он требовательно всё грубее и грубее врывался в мой рот.

Внутри меня всё больше разгоралось пламя, которое я пыталась потушить. Но к своему стыду я понимала, что не получается ровным счётом ничего. Этот властный и сильный мужчина возбуждал меня и взывал к самым потаённым и тёмным уголкам моей души, играя с ними в незнакомую для меня игру. Незнакомую, но безумно волнующую.

И нечто похожее, вероятно, происходило внутри Марка. Потому что его возбуждение чувствовалось во всём. То, как он касался моего тела, как жадно впивался в меня своими поцелуем, твёрдый набухший бугор под ширинкой, который так ярко чувствовался через мягкую ткань брюк, которые, будь я проклята, я надела даже без белья. Всё свидетельствовало о том, что он на грани. И я тоже.

— Ещё секунда, Алана, — прорычал Марк, закусывая мою нижнюю губу, распухшую от его жарких поцелуев, — И я сниму с тебя все эти шмотки, раздвину ноги и ворвусь, не смазывая, — голос, хриплый от желания, эхом звучит в моей голове и я теряю связь с реальностью.

Боже, что же со мной происходит. Здравый смысл и самоконтроль бросили меня едва почувствовали что ситуация накаляется, оставив разбираться с этим человеком, который привык получать всё что хочет. И сейчас он хочет меня.

Но то, как реагирует моё тело пугает меня намного больше, чем всё, что делает или может сделать Марк. Казалось, что в его руках я просто плавлюсь, как шоколадка на солнце, лишаясь воли и всякого самообладания.

— Нет, — едва слышно выдавливаю из себя, но до конца даже не понимаю, получилось ли придать ответу какой-то звук или я проговорила это у себя в голове.

Но через мгновение Марк замирает, а значит он услышал. И прекратил. Остановился, услышав моё несогласие. И я даже не знаю, что больше повергло меня в шок: то, что он принял мой отказ или то, как пусто и одиноко мне стало от того, что он прекратил свои настойчивые ласки.

Глядя в его затуманенные желанием и страстью глаза я пытаюсь найти там что-то…сама не знаю что. Какие-то ответы. Что-то, что скажет мне, что всё в порядке и то, что сейчас произошло — ничего не значит и можно об этом забыть.

И что он также не понял, что это было, как и я. Но судя по его лицу и напряжённым скулам, я делаю вывод, что он понял всё. И даже то, что пока ещё не смогла объяснить себе я.

С глубоким вдохом Марк втягивает воздух и закрывает глаза, стараясь успокоиться. Но я всё ещё чувствую его возбуждение своим телом, потому что до сих пор сижу на нём с раздвинутыми ногами. Когда я это замечаю, то пытаюсь слезть, отстраниться, сбросить это наваждение, на что Марк крепко обхватывает руками мои бёдра и, не открывая глаз, резко произносит:

— Не смей двигаться.

Так мы и сидим какое-то время, пока за окном продолжает разворачиваться настоящий апокалипсис в виде очень мощной грозы. Дождь лупит по стёклам так, что кажется может пробить стекло в любую секунду, а раскаты грома каждый раз отзываются внутри оглушительным рёвом.

Я стараюсь не смотреть на Марка, то и дело отводя глаза в сторону. Но он не двигается. Лишь его руки продолжают крепко сжимать мои бёдра, пока мужчина пытается прийти в себя и вернуть контроль.

— Ты не представляешь, — произносит он с ухмылкой, которая больше похожа не на ядовитую, как обычно, а будто выражающую всё непонимание, которое есть в Марке, — Что творишь со мной, Алана.

Я не отвечаю. Не знаю что ответить. Кажется, что если я никак не прокомментирую произошедшее, то оно будто потеряет свою важность.

Марк открывает глаза и смотрит на меня, я это чувствую. Но продолжаю искать что-то интересное в комнате.

— Посмотри на меня, — произносит он мягко, будто только что не врывался силой в мой рот.

Но я не реагирую. Просто не могу. Не могу посмотреть в глаза мужчине, который насквозь видит мою душу и выворачивает её наизнанку. Встретиться с ним взглядом сейчас означает полное поражение. А я к этому не готова.

— Посмотри, — повторяет Марк более настойчиво, захватывая пальцами мой подбородок и поворачивая лицом к себе, — Я хочу видеть твои глаза.

Мне ничего не остаётся, как подчиниться. С вызовом я смотрю на него и понимаю, что боюсь. Я боюсь этого человека. Но не его силы, не того, что он мог сделать или может сделать в дальнейшем. Я чертовски боюсь того, какой становлюсь рядом с ним. То, что пробуждается внутри меня приводит меня в полный ужас и пока я ещё хоть немного могу этим управлять, нужно бежать. Пока не стало слишком поздно.

Марк — дьявол. И я вот-вот попаду в его сети. Чего допустить просто нельзя.

— То, что сейчас произошло, — начинает он и снова переводит взгляд на мои губы, одновременно облизывая свои.

— Только не говори, что это снова по моей вине, — мой голос звучит слабее, чем я бы хотела, но всё же достаточно сильно, чтобы претензия звучала более-менее убедительно.

— Нет. Частично. Но не сдержался я, — признание Марка как мёд растекается по телу, будто снимая с меня ответственность за произошедшее, даже если это только видимость.