— Шнурки завязывает, — пожал плечами боец, который показывал полковнику записи с камер наблюдения. — А теперь пошел в казарму и там лег на койку.

Некоторое время они следили за всеми подозрительными действиями Константина. Но проблема в том, что подозрительных действий вот уже несколько часов найти не удавалось. Весь день рядового прошел совершенно обыденно. Сначала он завтракал и спокойно общался с сослуживцем, затем побежал на улицу, а после завершения атаки помогал спасать раненых.

Весь день он пробыл вместе со своим отрядом и отлучился всего раз. Но его сослуживцы подтвердили, что отлучился он по важному делу, в туалет, так что это тоже совсем не подозрительно.

А в момент, когда предположительно были повешены трое предателей, он и вовсе, мирно спал в своей кровати.

Вот только полковник не был дураком и понимал, что это не совпадение. Почему именно шнурки? Не бывает таких странных и невероятных совпадений, а значит, Первый точно причастен к свершению мести.

— Товарищ полковник! — вдруг воскликнул оператор. — Я нашел подозрительный момент! Смотрите! — он указал на экран, а там Константин сидит на лавке и ритмично бьет себя по голове учебником по османскому языку. — Это выглядит странно!

— Кхм… — прокашлялся Собутыльев. — Не неси глупости. Ничего странного в этом нет… Да и вообще, отстаньте от парня, видно же, что он чист.

— Но вы сами приказали следить за ним…

— А теперь приказываю отстать! — рыкнул полковник. — Всё, забыли про него. Нормальный боец, и он точно не делает ничего странного. Ну лупит себя по голове учебником, что в этом такого?

Операторы покинули кабинет полковника, а он так и сидел за своим столом, размышляя над недавними событиями. И у него оставалось стойкое ощущение того, что его где-то в чем-то обманывают. Вопрос только, в чем?

С другой стороны, никакого сочувствия у мужчины к тем троим ублюдкам нет. Следователи уже доказали их вину, и даже нашли все цепочки поставок взрывчатки. Трупы уже вскрыли и исследовали, и все разводят руками. Непонятно, сами они повесились или кто-то помог, ведь следов насильственной смерти нет. Известно только, что перед смертью им было очень и очень страшно, но это понятно и так по их промокшим и запачканным штанам.

Возможно, кто-то из спецов тайно выследил их и не стал докладывать начальству, желая самостоятельно разобраться с предателями. А таких спецов на этой базе хватает.

Ночь прошла спокойно, а на следующее утро нас снова выгнали на построение. Полковник решил зачитать торжественную речь, поздравить нас с тем, что все предатели были наказаны, и все, с кем они плотно общались — допрошены.

— Предатели были лишены всех наград, их имущество конфисковано, а семьи проверяются на предмет соучастия в диверсии. Так что… — он осекся, так как я поднял руку. — Вопросы, рядовой?

— Да, есть один, — я сделал шаг вперед. — Просто хотел уточнить! А откуда у поваров награды? Я не видел в списке государственных наград ордена за идеально посоленный суп.

— Первый! — прорычал полковник, а по рядам бойцов прокатились смешки. — Это просто выражение такое! Их семьям не будут положены выплаты, и они посмертно получат клеймо предателей. Этого что, недостаточно?

— Да я просто хотел уточнить, — поднял я руки и вернулся в строй.

— Так или иначе, в произошедшем виновны не только они. Вследствие этого налета были убиты наши боевые товарищи, а мы подобного не прощаем! — прокричал полковник. — Серый, выйди сюда! — подозвал он кого-то, и из-за угла здания вышел неприметный мужчина в сопровождении двадцати людей в гражданской одежде. — Знакомьтесь, это сержант Колокольцев, позывной Серый. Он руководит диверсионным отрядом высокого класса, и вскоре отправится на опаснейшее задание. Мы нанесем османам ответный удар! — воскликнул Собутыльев. — Есть желающие присоединиться?

Из наших рядов шаг вперед сделали разом четыреста человек.

— Напоминаю, что это крайне опасное задание, — пробасил Собутыльев, но все, кто шагнул вперед, остались стоять на месте.

— Мы отправляемся во вражеский город, — тихо заговорил Серый и посмотрел на смельчаков. — Нам нужно будет смешаться с местным населением, и без знания языка шансов выжить практически нет. — Из четырехсот человек примерно половина сделали шаг назад. — Задание будет длиться неделю, и уходить придется своим ходом. Никто не вышлет к нам группу эвакуации, — он снова посмотрел на смельчаков и ухмыльнулся. Назад шагнули еще пятьдесят человек.

— Мужики, вы должны понимать, что вернутся далеко не все. Риск очень велик, — нахмурился Собутыльев. — Но мы отомстим, это точно! — никто не стал делать шаг назад. А напротив, еще сто человек изъявили желание поучаствовать в операции. — Нет, ну я не знаю, как вас разубедить. В общем, слушайте сюда! Для операции требуется тридцать человек! Сами решайте между собой, кто пойдет! Вольно!

В ту же секунду поднялся гомон голосов, и бойцы стали спорить друг с другом, кто будет полезнее в этой операции. Кто-то хвастался своим знанием османского, другие говорили, что они больше похожи на османов, остается только бороду налепить. С каждой секундой споры становились всё громче, но в какой-то момент они резко прекратились.

— Эй! — воскликнул кто-то из бойцов, и все посмотрели в сторону командира отряда.

— Так, вот тут подписывать, да? — уточнил я у Серого.

— Да, боец, вот здесь и здесь! — кивнул он, и я сразу поставил подписи в специальных документах. — Поздравляю, Первый! На одно задание ты в моем отряде, — он похлопал меня по плечу. — Ну что? Кто еще определился?

Вот чем мне нравится эта армия, так это тем, что каждый может поучаствовать в любой миссии, если очень этого захочет. Хотя с некоторыми оговорками. Каждый может попытаться поучаствовать, а вот возьмут его или нет, это уже будет зависеть от репутации бойца.

Образно говоря, когда я поставил свои подписи и вызвался отправиться вместе с диверсионным отрядом в османский город, это был еще не конец, и окончательное решение будет за командиром отряда.

А так, тридцать человек отобрали довольно быстро, после чего нас отвели в отдельное здание и посадили в специальную комнату дожидаться решения. Всё-таки не у каждого добровольца есть специализация разведчик. У меня, например, вообще никакой специализации нет, так как я новобранец. Но стоит учитывать, что я «Демон войны». А «Демонов» принято считать специалистами сразу всех областей, и они, кстати, таковыми действительно являются.

Хотя переживать мне совершенно не о чем. Как сказал Рембо, проверять они будут по проведенным боевым заданиям и вылазкам. Если человек провалил все свои задания, то разумеется, никто не будет брать его с собой. И пусть я прошел через совсем малое количество боевых выходов, но все они завершились успехом, потому переживать мне не о чем. Уверен, меня точно выберут и возьмут с собой. А там уже развлекусь по полной.

— Чего нервничаешь? — ко мне на лавку подсел здоровяк из какого-то другого отделения. — Уже передумал?

— С чего бы мне передумать? — удивился я. — Наоборот, хочу, чтобы взяли, — на моем лице появилась улыбка. — А меня точно возьмут…

— Не, ну точно псих, — помотал головой мужчина. — Ты же новобранец! Вообще ничего не умеешь. Мы тут общались с мужиками, и узнали, что ты в армии даже одного месяца не отслужил! — воскликнул он. — Какая тебе разведка? Какие диверсии? Парень, иди лучше в казарму и отдыхай, пусть опытные бойцы выполнят свою работу.

— Кычымы оп, — пробурчал я невнятно.

— В смысле, моя сестра осёл? — возмутился боец. — Думал, я не понимаю по-османски?

— Это ты осёл, мужик, — хохотнул я. — А я тебе сказал, чтобы ты в задницу шел. И на твоем месте я бы ровно так и поступил, а не на операцию собирался, с твоим-то знанием языка.

— Да нормально я знаю язык, почти без акцента говорю! — воскликнул здоровяк. — Просто обзывательства нам в операции не пригодятся, вот их и не учил!