– Ваша честь, я о таких мелочах не задумываюсь. Мистер Саломон уверил меня, что, как принято говорить у вас в Америке, «все шито-крыто». То есть все бумаги легально оформлены, юридических нарушений нет и так далее. Я поверил ему и выполнил операцию. Он меня обманул? Мне следует ожидать экстрадиции после возвращения домой? Сомневаюсь, что это возможно; теперь я живу в стране, где ценят мой труд.

– Не думаю, что кто-то замышляет вашу экстрадицию. Вам намекали вот на что: в зале суда присутствует женщина, утверждающая, что она – тот самый «комбинированный человек». Вы не можете ее опознать?

– Могу, но не как свидетель, поклявшийся говорить только правду. Это вон та девушка рядом с Джейком Саломоном. Как вы, дорогая? Бодренько?

– Весьма, доктор.

– Простите, что от меня мало толку. Я, конечно, мог бы опознать вас с точностью, но для этого мне пришлось бы отпились вам верхушку черепа, достать мозг и посмотреть на его особенности. Но – ха-ха! – тогда уже от вас будет мало толку. Мне куда больше нравится видеть вас живым памятником моему таланту.

– Мне тоже, доктор. Не стоит извинений, я навеки вам благодарна.

– Ваша честь, это неподобающее поведение!

– Адвокат, позвольте мне об этом судить. В данных необычных обстоятельствах я разрешаю проявлять в суде дружеские чувства.

– Мисс Смит, мне было бы интересно осмотреть вас после заседания. Что называется, на память.

– Конечно, доктор! Для вас – все, что угодно. За исключением трепанации.

– Не волнуйтесь. Я вас послушаю и всякое такое. Завтра в десять утра устроит?

– Пришлю за вами машину к половине десятого. Или раньше, если вы согласитесь оказать мне честь и позавтракать со мной.

– Суд считает необходимым прервать вашу милую беседу. К сожалению, завтра в десять утра вы оба будете здесь. Время сегодняшнего заседания на исходе, и…

– Нет, ваша честь.

– Что, доктор Бойл?

– Говорю, «нет». Меня здесь завтра не будет. Сегодня в восемь вечера я выступаю на ужине у одного вашего мясницкого сообщества… Американской коллегии хирургов. Приблизительно до этого времени я в вашем распоряжении. Вы можете вызвать мисс Смит завтра утром, но не меня. Я как можно скорее возвращаюсь в старый добрый Китай. Там нет недостатка в подопытном материале. Не поверите, насколько сговорчивы заключенные-смертники. Тратить лишний день на дурацкие допросы я не собираюсь, но сегодня, так и быть, потерплю.

– Мм. Боюсь, суд вынужден признать, что это случай Магомета и горы… Хорошо, продолжаем заседание.

– Свидетель свободен. Есть у истиц еще свидетели?

– Нет, ваша честь.

– Представитель ответчицы?

– У мисс Иоганн Смит нет больше доказательств.

– Мистер Саломон, хотите аргументировать или подытожить факты?

– Нет, ваша честь. Они говорят сами за себя.

– Истицы?

– Ваша честь, вы намереваетесь закрыть вопрос сегодня?

– Пока не пойму. Процесс тянется долго и мучительно, и мне все ближе позиция доктора Бойла: закончить все и пойти домой. У обеих сторон не осталось ни свидетелей, ни доказательств, ни вопросов. Защитник ответчицы заявил, что отказывается от финального выступления. Адвокат истиц вправе это оспорить; на что мисс Смит имеет право подать протест, лично или через своего защитника. Мне хотелось бы устроить перерыв… после которого вы бы высказали все, что у вас на уме. Если сказать нечего, можем продолжить завтра утром. Вы можете попросить отложить слушание, но предупреждаю, что длительной отсрочки вам не видать. Суду надоели ваши постоянные затягивания и отвлекающие маневры, не говоря о граничащем с неуважительным поведении. Так чего вы желаете?

– С позволения суда, мы были бы рады продолжить сегодня вечером. Сколько времени нужно суду, чтобы отдохнуть и посовещаться?

– Ответная речь окончена, и мы готовы вынести вердикт. Но сперва – заключение суда. Ввиду того что рассматриваемое дело является новым прецедентом в конституционном праве, в случае апелляции суд, согласно Постановлению о правах и обязанностях сторон от тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, передаст дело в ведение Федерального апелляционного суда с рекомендацией как можно скорее перенаправить его в Верховный суд. Это не гарантированно, но есть детали, которые позволяют оценить вероятность такого поворота событий как высокую. Дело незаурядное.

Мы выслушали истцов, свидетелей и увидели вещественные доказательства, вследствие чего окончательный вердикт мог быть одним из четырех нижеследующих:

Иоганн Себастьян Бах Смит и Юнис Эванс Бранка живы;

Юнис жива, Иоганн мертв;

Юнис мертва, Иоганн жив;

Иоганн и Юнис мертвы.

Суд постановил – мисс Смит, прошу вас встать, – что находящийся перед нами человек – физиологическая комбинация тела Юнис Эванс Бранки и мозга Иоганна Себастьяна Баха Смита. Таким образом, согласно схожему прецеденту в деле «Семья Генри М. Парсонса против штата Род-Айленд» эта женщина – Иоганн Себастьян Бах Смит.

– Вы предлагаете мне ваше прекрасное тело? Простите, дорогуша, но женщины меня не интересуют. И мужчины тоже. Латекс, туфли на шпильках и прочие игрушки – тоже мимо. Мисс Смит, я садист. Гениальный садист, который еще в юности осознал, что у него два пути – стать хирургом или отправиться на виселицу. Вы наверняка слышали о сублимации. Я польщен вашим предложением; вы действительно прекрасны. Но принять его не могу.

(Ну вот, босс, вам и отказали. Урок, который должна усвоить каждая женщина. Так что припудрите носик и начинайте заново.) (Юнис, оно и к лучшему. Но он имел полное право на мое тело – если бы захотел.)

– Доктор Бойл, я ваша Галатея. Просите чего угодно – кроме трепанации. Я по-прежнему перед вами в долгу и сейчас предложила лишь символический первый платеж. Однако вы повели себя совсем не как австралиец. Да и выговор у вас не австралийский.

– А. Дорогуша, я – фальшивка. Из сиднейских трущоб я попал в училище для садистов – модную британскую школу-интернат, не первый сорт, но лучшую из «общедоступных». Затем в Лондонский университет, а далее – в компанию лучших хирургов мира. Одевайтесь. Мне пора. И вот еще что: снимете это ваше невероятное замедленное сальто на стерео? Для моего личного архива?

– Куда прислать запись?

– Спросите Джейка Саломона. Держите хвост пистолетом, милая, и живите долго и счастливо. Вы – мой шедевр.

– Постараюсь.

– Постарайтесь. Пока!

По слухам, в Пернамбуку приземлился неопознанный летающий объект в форме диска, прилетевшие на нем гуманоиды побывали в гостях у местных крестьян; официальное опровержение поступило в новостные агентства едва ли не раньше самого сообщения. Число лицензированных частных полицейских в Соединенных Штатах втрое превысило число государственных стражей порядка. Мисс Джоан, урожденная Иоганн Смит, получила более двух тысяч официальных предложений руки и сердца и еще больше неофициальных, сто восемьдесят семь писем с угрозами, неизвестное число посланий от вымогателей и четыре бомбы, из которых ни одна до нее не добралась, поскольку вся корреспонденция, согласно давным-давно составленному договору, шла через частную курьерскую службу «Меркурий». В одном бункере для вскрытия подозрительных посылок пришлось заменить манипуляторы, три остальные бомбы успешно обезвредили.

Старший почтовый инспектор умер от передозировки барбитуратов; его заместитель отказался от повышения в должности и ушел в отставку. В Олбани женщина произвела на свет «фавна»; крещение, смерть и кремация уложились в восемьдесят семь минут после родов. Цветов не было. Фотографий тоже. Интервью никто не давал, но священник написал об этом старому приятелю по семинарии. ФБР сообщило, что общий уровень рецидива преступлений составил около 71 %, в то время как тот же показатель по особо тяжким преступлениям – разбою, изнасилованиям, убийствам и покушений на убийство – поднялся до 84 %. Занятия в Гарвардском университете по-прежнему не возобновились.