Растений из фольги стало больше, идём аккуратнее, не напарываясь на шарики, которые с них сыплются. Тварей никаких не видно, но за кустами по флангам шуршит. Обнадёживает, что закованных не видно. Всё чистенько, будто для нас прибрано.

— Не теряй бдительность, — подсказывает Рыжая.

Крадёмся, отталкивая носками шарики.

Позади уже бежит первый прорвавшийся мужчина лет сорока. И тоже начинает аккуратно преодолевать препятствие.

Следующая зона уже поинтереснее. Дорога вымощена крупным камнем или плиткой неровной формы. Не туда наступишь, и с боков в тебя копья полетят. Пропустили мужика вперёд любезно и убедились, когда он до середины исправно дошёл, вероятно, уже запомнив часть пути, и его потом просто вынесло на копьях в терновник, где тут же разразились стоны и омерзительные чавканья.

Мурашки прокатились по коже. Твою мать, Бенедикта, я не знаю, что с тобой сделаю, если выберусь отсюда! Ёбаная Миюки, нахрен ты им сдалась⁈

— Иди за мной, — скомандовала Рыжая, не теряя самообладания. — Куда я наступаю, туда и ты, не путай последовательность. Это тоже важно…

С меня семь потов сошло, когда я эту область проходил. Но всё же вышли! Всего–то метров тридцать, а чтоб всё исследовать, надо раз сто помереть.

Новое испытание не заставило себя долго ждать. Следующая поляна чуть шире дороги. И цвета хоть появляются уже не только красные и серые, но и фиолетовые с лиловыми и синими оттенками. На кустах вдоль дороги замерли бабочки раза в два крупнее обычных. Их столько, что самих кустов не видно, всё облепили. И не летают, вообще не шевелятся.

— Тише, — шепчет Рыжая, придержав и кивает на землю, где грибы растут кляксами поляну облепив.

Киваю, мол, что.

— На грибы наступать нельзя, ты прыткий, давай первый.

Если вначале островки грибов перепрыгиваются просто, но чем дальше, тем свободной области от них всё меньше.

— Их стало больше, — раздаётся задумчивое сзади. Рыжая прыгает следом.

— Может листы подстелить? — Предлагаю.

— Обхитрить Дэйну не выйдет, просто следуй её игре и пытайся перепрыгнуть.

А я и пытаюсь, но на два метра без разбега уже не так просто перескочить. Особенно с мечом в руках. Просчитываю на два этапа вперёд, пытаясь состроить маршрут до конца. Без процессоров тяжко, приходится думать головой. Рыжая же прыг–скок и спокойно преодолевает препятствия, как парящая балерина.

Сбоку обскакала меня, встала на свободную область, дальше уже наглухо всё в этих грибах. А я чуток оплошал, к ней же выпрыгивая, и наступил пяткой на край!

Твою мать!

Прыснул гриб, жидкость, словно живая щупальцами обвила ногу до колена и стеклом ссыпалась.

— Млять, ну как так, — выругалась Рыжая, поспешив ко мне.

— И что теперь? — Стою, как дурак.

— Постарайся не… твою мать, какой здоровый! — Ахает Рыжая, и я сперва не понимаю, о чём она.

А затем вижу, как быстро подкатывает возбуждение, охватывая сладостью весь таз. Член вырос буквально за секунды и стал колом без видимой причины. Ноги ослабели и подкосились, и я просто лёг на спину, едва уместившись на свободной от грибов области. Ощущая, что вот–вот выстрелю даже без поступательных манипуляций.

— Лежи смирно, — выдала Рыжая и опустилась ко мне.

А затем и вовсе взяла мой член в рот. Первое же нежное касание, и головку разорвало. Да так, что я вскрикнул, но Рыжая зажала мне рот, почти успела. При этом начала активно заглатывать сперму. Рукой ещё дёргать ствол, высасывая до самого конца. От такого кайфа я даже не решился возразить, просто принял, как дружеское одолжение.

Когда всё закончилось, и меня отпустило. Девушка поднялась, вытирая шаловливый рот.

— Что это было? — Уточнил я, постепенно набирая сил в тело.

— Яд грибов возбуждает так, что ты кончишь без шансов. И как только те твари почуют твою сперму, зашевелятся и обглодают до костей.

Она кивнула на неподвижных бабочек, некоторые из которых неуверенно замахали крыльями. Ох, чёрт побери!

— То есть ты спасла мне жизнь? — Посмеиваюсь горько.

— Да, заодно и поела.

— Фу, какая гадость.

Дальше не перепрыгнуть. Слишком широко, метра под три. Похоже, теперь только в паре можно здесь что–то предпринять.

— Давай я лягу на грибы, перейдёшь и повторишь свой героический поступок? — Предложил, понимая, что могу ей доверять.

Так и сделали. Успел два шага сделать, давя под собой грибы, затем улёгся на спину уже со стремительно встающим членом. Рыжая по мне перешла, как по мостику. Помогла отползти на свободную область, где вновь с радостью припала к напряжённому дружку. И такое раз шесть проделали, чтоб миновать эти кордоны!

Пока на последних проплешинах она сама не наступила на крохотный грибочек!

Упала, ноги расставив и взвыла со взглядом бешеным:

— Войди в меня!

Понятное дело, что потеряла контроль. Пришлось и мне припасть, чтобы полакомиться её соками. Спасибо, у Рыжей всё выбрито. Надо признать, забавное ощущение выручки. В процессе показалось даже, что кто–то с неба нам радостно похлопал.

До конца такого пути ей пришлось меня спасать ещё три раза и мне парочку. Зато вышли не обглоданными. И счастливыми.

Завалились на спины после грибной лужайки и отдыхали минут десять. Пока с той стороны не начался переполох, мужчина напоролся на гриб, не пройдя и пяти метров, и та сторона бабочек вскоре поднялась целым роем да сожрала его за минуту. Вот он визжал, аж волосы на яйцах дыбом встали.

Так и мы взбодрились. Да поднялись в путь.

— Долго ещё до Вершины? — Интересуюсь, взирая вперёд и прикидывая, что путь идёт всё выше и выше. Буквально через пару десятков метров ступени на подъём этажа на три. И дальше дорога за облаками скрывается.

— Не знаю, дальше не доходила, — призналась Рыжая.

— Понятно, — почесал репу, глядя как с той стороны кровавые кости бедолаги распыляются по ветру красной дымкой. А бабочки утихомириваются на ветках.

С моей стороны свободные кусты с лопухами целыми из фольги. Коль пошла такая пьянка, надо вооружиться. Срываю листы побольше и леплю из них сумку–портфель.

— Что ты делаешь?

— Использую подручные средства, как оружие. Не тупи Рыжая.

— Меня зовут… ну трындец, забыла.

Сделал добротную сумку, стебли в роли ремней, чтоб за спину одевать. Осталось самое опасное. К бабочке потянулся. Рыжая отшатнулась с ужасом. А я за крылья ухватил и легко оторвал от листочка. Крылья тут же напряглись, сил в этой мелкой твари оказалось немерено. С внутренней стороны рот на пол тела продольный с лесом зубцов острых. И брюшко с жалом, которым оно пытается меня достать в данный момент.

— Ууу тварь, — комментирую и сую её в дырку портфеля, загибая угол крышки обратно.

Мечется там около минуты, но успокаивается наглухо. Так! Следующую хватаю.

Со второй сложнее, ибо приходится снова отгибать щель и совать живенько, чтоб первая не вылезла.

— Ловко, — хмыкает Рыжая.

Насобирал штук пятнадцать, думаю, под завязку. Замотал стеблем поперёк, чтобы не выбрались случайно. И двинули дальше.

Метров через тридцать зона расширяется. Впереди целое озеро, упирающееся в новую скальную стену и высокие гроты, куда тоже заплывает красноватая вода, отблёскивающая каким–то маслом.

Ни монстров, ни зомбаков поблизости. Тишь да гладь. Но бдительность я не теряю.

К озеру ещё с трёх сторон дорожки выходят. И периодически по одному два человека в него заныривают и идут по пояс, а затем и по шею.

— Надо туда, — заключает Рыжая, показывая на пещеры.

Других вариантов и я не вижу. Облака с двух сторон уже наплывают плотно, что за ними, одной только Дэйне известно, ну и тем, кто там рискнул затеряться. Путь через озеро очень сомнительный. Особенно, когда видишь, как мужчина, добравшийся примерно до середины, дёргается и уходит под воду. Следом женщина ещё раньше охает и тоже заныривает. Минуту ждём, две… всё, никто не выплывает обратно.

Судя по тому, как тяжело идут в ней люди, это и не вода вовсе, а нечто схожее по плотности с маслом. Оно и видно, как с тел тянутся сопли в процессе движения.