— Чего?

— Косплеем увлекалась, так и пришла. Все мальчики не знали куда и деться. Очень красивая девушка. И Миюки была неслыханно рада её поддержке.

Так, задание детективу у меня нашлось! Найти эту Кей из старой школы Миюки.

— А в вашей школе она так и не обзавелась хотя бы собеседниками? Слабо верится.

Замялись училки. Похоже, что–то знают.

— Не прижилась она тут, — начала неуверенно пучеглазая, вторая на неё хмуро посмотрела, та и заткнулась.

Тааак, видимо, все в теме той травли.

Попытал ещё, но чтоб не вызвать подозрений, не стал сильно давить. Училки скукожились, начали отвечать нехотя. Перевёл тему в итоге. Пара комплиментов на рыло, пошутил немного, заулыбались, расслабились. Поржали, разошлись.

Двинул в класс к девкам.

Сидят в классе, ждут! Как только зашёл, никаких мне трусов, все на местах. Смотрят, как на чудо. Половина девок ярче накрасилась, причёски навели, прихорошились.

Сразу и залюбовался.

— Здравствуйте, красотки! — Поздоровался.

— Доброго дня, господин Накато! — Ответили хором и засияли аж.

Вижу, две девки из троицы на первую парту пересели по центральному ряду. Ботаничек в зад задвинули. Рыжая Асука и девка по имени Нана, с которой я ещё не общался. Черноглазая красотка с толстыми косами и большими буферами, которые она и выставила, расстегнув две верхние пуговицы блузки. Не крупная, скорее сексапильная. И бёдра сочные у неё, не накаченные, просто женские. У парты заслонка фронтальная чисто символическая, ноги обеих видно. Сидя за учительским столом, стоит чуть нагнуться и трусики можно рассмотреть.

Но я невозмутимо усаживаюсь и смотрю поверх голов.

Этим малышкам тоже надо тему повторять по конспекту. А мне лень.

— Есть у нас отличница и умница, желающая тему почитать и помочь мне тем самым? — Объявляю.

Половина класса руки тянут. Асука оборачивается и энтузиазм у учениц пропадает.

— Кику, а ты куда лезешь? — Обращается она к одной милахе, которая продолжила упорно тянуть руку с галёрки уже одна.

Та улыбнулась по дебильному и опустила голову, вжимая шею в фартук.

— На, держи, отвоевала право, — комментирую, бросая Асуке на парту конспект.

Только что змея, улыбается мне, как милейший ангел. Умеет же быть прекрасной и очаровательной.

Самый лучший вариант спереть мобильник именно у неё или двух подружек на крайняк. Дальше в дело вступит детективша, занявшись взломом. Когда найдём записи с издевательствами над Миюки, будем делать выводы.

А пока можно за ней приударить вне школы. Почему бы и нет?

Асука с выражением читает по конспекту всё без запинки. Она очень старается. И в какой–то момент выдаёт:

— Господин Накато, позвольте вызвать кого–нибудь к доске. Тут так и написано.

Так. Похоже, мне надо было работать с аудиторией.

— Давай рули, умница. У тебя хорошо получается, — хвалю её и продолжаю играть в шарики на мобильнике. Это напоминает мне космический бой, совсем чуть–чуть. Тренировка на реакцию. В общем, полезная штука.

Все слушаются рыжую исправно, она гоняет самых забитых девушек. Критикует, умничает. Две её подружки поддакивают, сперва, неуверенно, но затем уже смело, потому что мне дофени.

Отработали на ура. Я и сам доволен, набрал кучу очков в игре. Народ уходит на большую перемену. У них обеденный перерыв. Кто–то ест прямо за партой, принесённое из дома, другие идут точить на школьный газон. Третьи в столовую.

Решил тоже в столовку сходить, у меня квота на учительский обед.

Только намылился, Асука сбоку подошла и прямо ляжки голые упёрла хорошие, тугие в столешницу. Как раз у руки моей лежащей. Юбку к сиськам задрала так, что ещё сантиметров пять, и трусы снизу покажутся. Поэтому у края стола кожа нежная с голых бёдер так в глаза и бросилась.

Поборов порыв просунуть между бёдер руку, с трудом поднял глаза на девку, практически нависшую надо мной.

И понял, что она меня рассматривает. Так–то она кобыла крупная по сравнению с другими ученицами. Мне самый раз.

— Чего тебе? — Поинтересовался, вдыхая аромат её сладеньких духов. И любуясь миленькой мордахой.

Мяться начала, чуть отстранившись. Но заговорила вскоре быстро с глазами в пол:

— У нас шестым уроком тренировка. Мы ставим номер, и нам бы не помешало ваше мнение, как сотрудника из министерства.

— На уличном стадионе?

— Угу, — закивала живенько.

— Ладно, приду, — отвечаю и вылавливаю сияние.

Разворачивается к подружкам. И с прискоком мчит прочь, по пути они ещё шепчутся там, как милые девочки. Или милые змейки.

Сравнивая три задницы, которые оказались у меня в одном кадре, я пока даю флаг первенства именно Асуки. В том числе и по степени разврата. Сзади юбка ещё короче кажется, чем спереди, за счёт торчащих булок, на которых она частично лежит. Мать моя, женщина. При ходьбе ткань прыгает, обнажая низ упругих ягодиц, улыбающейся попки, стянутой трусами, резинка которой не продавливает кожу.

Разве девка с такой шикарной задницей может быть злой?

В столовку пошёл разведать. А точнее на запах. Очередь большая на раздаче, обошёл всех деловито.

— А ну подвинься косоглазый, — рыкнул на одного тощего, сдвигая его поднос.

С другой стороны девка лет шестнадцати бойкая на вид возмутилась было. Но увидев меня, раскраснелась вся и заулыбалась себе под широкий приплюснутый носик.

— Что посоветуешь взять, крошка? — Решил с ней заговорить, нависая тенью.

Стала просто показывать, губки сжав и глазки пряча под длинной чёлкой. Какие–то все здесь застенчивые излишне. У меня в Оазисе местные барышни тоже такие, хрен до свадьбы сиську покажет. А в гареме запретного города — до постели тоже и не мечтай.

Это дисциплинирует. Даёт прочувствовать другую крайность. Но чаще я срываюсь на остров, где у меня со всей галактики пять самых лучших малышек живут.

Соскучился я уже по своей кошечке Эмилии, да и по другим принцессам с гарема. А они вряд ли.

И всё потому, что течение времени там идёт медленней относительно всей галактики. То есть, гуляя год по секторам империи, я вернусь в Оазис, а там пройдёт всего–то месяц с момента моего убытия. Но день пребывания в Оазисе стоит мне нескольких недель отсутствия в Империи. Вот такие вот чудеса.

Но сейчас не об этом!

Набрал всякой дряни на поднос, на кассе заворчали, пришлось доплачивать фантиками. За столом отдельным устроился, везде надкусил, вылавливая со всех сторон взгляды. Вышел воздухом подышать, заметил, как белобрысый на задний двор шурует.

Захотелось проучить петуха, и я пошёл за ним.

Повернул за угол здания, зацепив взглядам и стадион, надо признать солидный и обособленный забором. К пустырю, обрамлённому зданием, с помойными баками вышел. А там уже целая тусовка из хулиганья.

Поставили в ряд трёх школьников помладше и трясут их. Один с галёрки уже пачку местных денег пересчитывает, другой бутерброды жрёт с наглой рожей и плюётся крошками на головы бедолагам. Белобрысый бугай подошёл, ему долю отчисляют. Ещё двое курят, посмеиваются, замахиваются на ботаников шугая.

Подхожу ближе, перекрывая путь на выход, теперь только если через помойные бочки начнут прыгать.

— Ну что коты помойные, есть чё пожрать? — Окликаю.

Разворачиваются резко, смотрят ошалело, курево побросав вонючее. Прячут честно нажитое, жмутся. И только белобрысый ухмыляется.

— Господин учитель, и не страшно вам сюда соваться? — Выдаёт. — А то вдруг из помойки на голову что–то тяжёлое упадёт. А мы все подтвердим, что вышла случайность. Шли бы вы отсюда.

— Это ж министерский, — зашептали ему.

— Да плевать, у меня папаша главный прокурор Осаки, — хвалится белобрысый.

Редко так со мной аборигены разговаривают. Тянусь схватить, чтоб за хвост и об стенку. А этот резко хук слева выстреливает вполне профессионально. Вот это поворот!

Не успеваю подумать, тело само действует! Резко подныриваю и снизу в челюсть руку выбрасываю. Бах! И белобрысый плашмя падает, как срубленный. Хотя я спохватился под конец и силу не вложил.