Каждый новый день Михаил встречал с её именем на устах. А в то судьбоносное воскресенье он вскочил с постели ещё до рассвета, гонимый предчувствием счастья, как моряк, завидевший долгожданный берег. Он бесшумно выскользнул из постели, стараясь не потревожить сон матери, и заварил себе крепкий чай. Михаил долго просидел на кухне, наблюдая, как первые лучи солнца медленно рассеивают ночную темноту. Безмолвие раннего утра нарушали только тихое позвякивание ложечки и едва уловимый шорох листьев за окном.

Зайдя в ванную, Михаил критически осмотрел себя в зеркале. Сон не шёл всю ночь, и привычные тёмные круги под глазами стали ещё заметнее. Он долго провозился с бритвой, пытаясь избавиться от редких волосков на подбородке. После принял душ. Стоя под тёплыми струями, Михаил мысленно репетировал разговор со Светланой, представляя, как будет держаться уверенно и непринуждённо. Вытершись насухо, он аккуратно зачесал непослушные волосы, стремясь придать им форму, как у киногероев.

Следующий час Михаил провёл в отчаянных попытках собрать достойный образ из своего скромного гардероба. Он вывернул шкаф наизнанку, превратив комнату в подобие примерочной комиссионки. Футболки кричали своей несерьёзностью. Единственная приличная рубашка, когда-то купленная на вырост, висела на Михаиле бесформенным мешком; воротник болтался вокруг тощей шеи, а манжеты скрывали половину ладоней, превращая руки в беспомощные культяпки. В итоге выбор Михаила пал на светло-бежевый костюм – самый солидный предмет гардероба. Костюм не превращал Михаила в фотомодель, но придавал ему вид серьёзного молодого человека. В нём он чувствовал себя взрослее и увереннее.

Последним штрихом стал одеколон – подарок матери на прошлый день рождения. Михаил повертел флакон в руках и окропил себя с головы до пят, не жалея драгоценной жидкости. Аромат затопил пространство. Насыщенный шлейф парфюма дымкой стелился по комнате, окутывая предметы и оседая на полках. Уголки губ Михаила невольно поползли вверх: он представил, как Светлана уткнётся носом в его шею, одурманенная этим благовонием. Пусть костюм висит на нём, как на вешалке, зато пахнуть он будет, как настоящий мужчина.

Взглянув на часы – уже одиннадцать – он понял, что нужно выходить. Михаил ещё раз посмотрел в зеркало, попытался вызвать на своём худом лице с вечными синяками под глазами более уверенное выражение, расправил плечи и сделал глубокий вдох. Выйдя из комнаты, он столкнулся в коридоре с матерью, чьё лицо испытало настоящее лицетрясение: всё сдвинулось, перекосилось, образовав новый рельеф шока, но она воздержалась от расспросов. Мама лишь мягко улыбнулась и пожелала удачи, когда Михаил, пробормотав «пока», выскочил за дверь.

За полчаса до условленного времени Михаил, миновав массивную дверь здания центральной городской библиотеки, оказался в просторном вестибюле. Прямо перед ним за стойкой виднелись головы нескольких погружённых в работу сотрудниц библиотеки, окружённых шкафами с каталожными карточками. Слева раскрывались створки в обширный читальный зал с бесконечными рядами столов. А справа находился аналогичный вход, ведущий в не менее внушительный абонементный отдел с нескончаемыми рядами книжных полок. Оба пространства кипели жизнью, напоминая оживлённые муравейники. Посетители сновали туда-сюда, громко беседовали и перешёптывались.

«Встречаться с друзьями в таком месте для бесед на интересные темы бессмысленно – уши вынуждены слушать десятки разных разговоров одновременно. Видимо, они собираются в какой-то коморке», – подумал Михаил и направился к библиотечной стойке, чтобы узнать о Светлане. Девушка на выдаче книг, стройная и молодая, сразу поняла, о ком он её спрашивает. Доброжелательно улыбнувшись, она разъяснила, как отыскать Светлану.

– Я думал, что читальный зал и абонемент – это и есть вся библиотека, – усмехнулся Михаил, получив нужную информацию.

– Помимо кабинета директора, читального зала и абонемента, книгохранилищ и нескольких подсобных помещений, у нас есть ещё два актовых зала – большой и малый – и семь небольших комнат для проведения разного рода мероприятий, – с тем же радушием пояснила сотрудница.

Михаил, стократно бывавший в этом здании, был поражён этими сведениями: как оказалось, библиотека скрывает в себе гораздо больше, чем он предполагал.

Пройдя по узкому коридору мимо череды закрытых дверей, Михаил остановился у одной из них. Из-под неё пробивался неяркий свет, сопровождаемый приглушёнными голосами и весёлым смехом. Осторожно потянув ручку, он шагнул внутрь помещения, которое своим убранством напоминало традиционную русскую горницу.

Интерьер горницы поражал аутентичностью: стены украшали деревянные панели с замысловатыми узорами, а потолок подпирали деревянные балки, покрытые искусной резьбой. В углу возвышалась внушительная печь, облицованная белоснежным кафелем с синей росписью. Центр комнаты занимал просторный стол, накрытый пышной скатертью, расшитой яркими народными мотивами. За этим столом сидела Светлана, увлечённо общаясь с друзьями. Заметив вошедшего Михаила, она приветливо взмахнула рукой, приглашая его присоединиться к компании.

На противоположном конце стола, спиной к окну, восседал пожилой, но видный мужчина. Его густые седые волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб и подчёркивая элегантность облика. Лёгкий загар оттенял черты лица, сохранившие выразительные контуры вопреки возрасту. Тёмные глаза светились добротой, гармонично сочетаясь с сетью морщин, придававших лицу особое обаяние. Едва заметная улыбка играла в уголках рта, готовая в любой момент расцвести в полную силу. Его наряд состоял из белой рубашки с тонкой вышивкой на воротнике и манжетах и бордового жилета. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо-печатка, а запястье украшали часы на кожаном ремешке.

Сидя на массивном стуле с резными подлокотниками, он сохранял прямую, горделивую осанку. Справа от него на столе лежала панамская шляпа с широкими полями, слева – две книги. В нагрудном кармане жилета виднелся уголок подобранного по цвету платка. Изысканный аромат, исходящий от пожилого мужчины, был настолько интенсивным, что щедро нанесённый одеколон Михаила на его фоне казался дешёвой бензиновой отдушкой. Несмотря на свою неопытность в парфюмерии, Михаил сразу же ощутил колоссальную разницу в качестве и стоимости. Каждый жест незнакомца отличался плавностью и обдуманностью. На его бронзовых от загара руках парадоксально сочетались идеально ухоженные ногти и заскорузлые мозоли на пальцах.

Михаил застыл на месте, поражённый видом этого импозантного джентльмена. Ему вдруг пришла в голову мысль: возможно, бывший дипломат или профессор. Однако, не успев развить эту мысль, его внимание резко переключилось на нечто совершенно неожиданное: рядом со Светланой сидел белокурый веснушчатый мальчик лет шести-семи.

При виде ребёнка Михаила охватила острая тревога. Сердце болезненно сжалось, а в горле образовался удушающий комок. Лелеемые планы и надежды вмиг оказались под угрозой. Он отчаянно пытался отогнать пугающую догадку. «Нет, это не может быть её сын, – убеждал он себя, но сомнение уже пустило корни». Михаил начал беспокойно осматривать помещение, переводя взгляд с одного посетителя на другого, ища спасения от неприятной реальности. Тем не менее, его глаза с непреодолимым упорством раз за разом возвращались к мальчику.

– Проходите, Михаил, садитесь, где вам будет удобно. Знакомьтесь: это Вадим Николаевич, Геннадий, Сергей, Марина, – Светлана поочерёдно называла имена присутствующих, мягко указывая рукой в их сторону. – И ещё один Серёжа, – её взгляд упал на мальчика, и лицо мгновенно преобразилось; глаза засветились нежностью, а улыбка стала ещё более доброй и тёплой.

Вадим Николаевич слегка кивнул ему головой, остальные поприветствовали Михаила взглядами.

Внутренне поколебавшись, Михаил направился к правой стороне стола, где сидела Светлана, и опустился на стул рядом с мальчиком, замечая на себе взгляды всех присутствующих. Ощущение неловкости не покидало его, но он постарался придать своему лицу как можно более непринуждённое выражение. Не успел он устроиться, как неловкую тишину прервал энергичный голос Светланы: