– Так, ладно, – слегка помотал башкой, чтобы выгнать эту муть, допил текилу, поднялся и отправился в номер, даже не глянув напоследок на двух телок.

План такой: тупо лечь спать. Дрыхнуть как можно дольше. Затем позырить в номере кино и сериалы под хавчик и запрещенную тренером Колу. В общем, приблизиться к вечеру, к полуночи, забив голову разной ерундой, чтобы не крутить там другие недавние факты и события, которые раздражали, задевали самолюбие и доводили до состояния исступления…

***

Но, проклятье, королева-стерва одной короткой фразой про ноль шансов отобрала не только мое четкое жизненное самоопределение, понимание того, кто я такой. Она еще и аппетит у меня украла. Да, я так толком и не поел. Умял пачку чипсов из мини-бара, и всё на этом. Она украла аппетит вообще ко всему. К гулянкам тоже, черт.

Именно так, она оккупировала мою башку полностью, а ближе к обеду и вовсе превратила эмоции в запутанный клубок из гудящих, раскаленных электрических проводов. Не помог ни просмотр супергеройских фильмов «Марвелл», ни шоу «Адская кухня» с Гордоном Рамзи, который старательно изображал из себя невротика. Короче, у меня нарисовалась одна задача: не дать проводам сгореть от короткого замыкания. А цель – дождаться ночи…

Ближе к вечеру я, зависший и вялый, нашел-таки остатки воли и пошел в ресторан. От скуки, а не потому что был голоден. И я отправлял микроскопические кусочки стейка «Томагавк» в рот, в котором не вырабатывалась слюна. Там царила засуха. В отличие от моей души, где творился тихий раздрай, который я уже не пытался подавить, а просто жевал и жевал, пялясь в никуда. Мясо глотал, стручковую фасоль, мини-морковку с какими-то там соусами вприкуску – и всё это никак не отзывалось чем-то желанным и вкусным, было совершенно пресным.

Я даже не смог по привычке написать Джею. Не знаю почему… Рассказать ему о своем эпичном провале с королевой стерв? О том, как я трепетал перед ней, мыча и заикаясь? О том, что меня первый раз в жизни поразила баба настолько, что я потек рассудком?

Ну ж нет!

Джей-засранец не из тех, кто будет вкрадчиво слушать такую муть. Он точно язвил бы и отпускал шуточки. А просто о всяких мелочах трепаться уже не хотелось, потому что всё ушло куда-то в небытие. Всё на десятом, нет, сотом плане, кроме…

Темно-зеленой двери?

Да, именно она стояла перед глазами крайне четко и символизировала всё сразу: враждебный мир, недоступность, притаившуюся за ней королеву всех стерв!

***

Плюс-минус без двадцати минут полночь…

– Три тысячи долларов! – еле удерживал дверь со своей стороны, пока верзила пытался захлопнуть ее перед моим носом. – Три с половиной, слышишь? Как тебя там, черт… Можешь забрать их себе!

Темнокожий козел уже не выглядел в моих глазах существом из преисподней. Просто чувак, покрытый слоем блестящей краски, пыхтящий и требующий свалить!

Второй мой приход в закрытый клуб, и никакой больше магии. Деньги. Подкуп. Отсутствие страха перед этим чертом и… никакого понимания финальной цели.

На хера это вытворяю?

Да, я не осознавал, чего конкретно жду от устроенного мной пиздеца! Зачем с таким остервенением рвусь в заведение? Зачем провоцирую верзилу, рискуя получить по зубам или оказаться в итоге в полицейском участке за неадекватное поведение, о котором могут узнать в прессе.

Испорченная репутация?

Я о ней ваще не думал, точнее, наплевал на то, что из-за долбанутых действий могу лишиться рекламных контрактов. Потому что я, Ромео Моралес, пылал неподдающимся объяснению чувством, которого не испытывал даже на важных, значимых играх! Потому что там, на поле, другие законы, привычные тактики и стратегии вместе с силой, ловкостью и уверенностью.

– Четыре косаря, здоровяк, подумай! – почти из последних сил я дернул ручку так, что охранник-верзила чуть не вывалился наружу.

Мда… Со стороны это зрелище выглядело феерично, мать его! Борьба, сопротивление под пыхтение амбала и его короткие фразы, которые не сулили ничего хорошего. Я устроил аукцион какой-то, блядь, попутно борясь с рогатым чертом, чьи глаза уже успели налиться кровью от потуг. А я – ошалевший чувак в дорогенном в костюме, правой ступней, точнее подошвой итальянского ботинка, уперся в косяк двери, создав что-то типа распорки. Приемчик, который применял в детстве, когда мы с братом Диего не могли поделить ванную…

Я – покрасневший как вареный омар, нет, большой лобстер в кашемировом пальто ценой в три тысячи долларов…

Да-да, забыл упомянуть, что после то ли позднего обеда, то ли раннего ужина я отправился в универмаг «Macy’s». Потому что спортивная тонкая куртка не подходила к гребаному итальянскому костюму, а я после пресного ужина собирался немного послоняться по городу. Никаких там катаний в теплых такси…

Ненавижу холод и шатания без дела! Но ледяная королева-стерва ввела меня предыдущим вечером в состояние анабиоза. Вколола порцию нью-йоркской дождевой воды и промозглости, заставив все физиологические процессы в организме затормозитьcя. Поэтому я и прикупил пальтишко. Вещь, которую, как и гребанные запонки, отродясь не носил в обычной жизни. Но этот мегаполис устанавливал свои, негласные правила и снова очень успешно вытягивал мои деньги.

– Пять кусков! – хрипел я, повторяя предложение здоровяку. Немыслимую сумму, за пределы которой я просто не мог выйти психологически. И так слишком дорогая цена за аукционный билетик для меня, сумасшедшего. Чересчур много и для взятки тоже…

– Ладно! – совершенно неожиданно на выдохе произнес мой противник и ослабил хват ручки. – Зайди внутрь, чтоб тебе в аду гореть!

Он рассеянно и устало огляделся по сторонам. Предположу, что верзила осознал, как всё это безобразие, которое я учинил, выглядит со стороны – позорищем для клуба. Он сдался только потому, что не хотел возни, междусобойчиков у элитной «Саламандры» гребаной.

– Стой тут и не рыпайся! – тут же выставил перед моей запыхавшейся харей этот недочерт, когда мы наконец-то оказались внутри.

Он, покачав рогатой башкой, глядел на меня то ли с укоризной, то ли с жалостью какой-то. Хрен разберешь… Затем верзила достал из набедренной повязки мобильный и начал набирать кому-то.

– Не ше-ве-лись! – погрозил пальцем, как какому-то пацану, когда я подался вперед с целью глянуть, кого он вызывает.

– Ивон? – начал он, почесав подбородок и озадаченно глядя на меня.

Ивон!

Я сглотнул и покрылся от этих четырех завораживающих букв горячей испариной! Редкое, какое-то утонченное имя. Под стать его носительнице…

И эти буквы вызвали какое-то ликование от маленькой, но еще одной победы. Я внутри. И теперь знаю, как ее зовут!

– Здесь этот парень рвется… – тут он вздрогнул, потому что услышал на той линии возмущенные, грозные крики. И они доносились до моих полыхающих ушей приятной песней, слов которых не разобрать…