Россия. Москва. 8 ноября 2005 года. (Воспоминания 12 октября — 7 ноября 2005 года.)

Я отрезал ещё один кусочек голубца и положил его в рот. Какое же это наслаждение! Мягкая начинка, ароматный соус. Сколько бы я ни пробовал голубцы в гостях или ресторане, капуста всегда была какой-то размякшей и безвкусной. А тёщины голубцы получились на удивление нежными и в то же время упругими. Мне очень повезло с тещей!

Анна Петровна, улыбаясь, положила мне ещё один.

— Сашенька, а чем вас там хоть на базе кормят? Если это, конечно, не секрет.

— Вкусно кормят. Борщ, курица, жареная рыба, гороховый суп, котлеты. Сок, правда, апельсиновый. Но я его не очень люблю. От него пить потом хочется. Если есть, то яблочный или берёзовый беру. А так чай, какао, кофе.

— У нас на балконе пара банок яблочного сока есть. Сестра закатала месяц назад. Он домашний, без консервантов. Ой, Сашенька, сейчас «Малахов» начнётся, — тёща бросила быстрый взгляд на настенные часы. — Ты доедай, а я побегу, не хочу пропустить начало. Я эту кнопку, чтобы записать программу, уже выучила. Леночка вернётся от репетитора и посмотрит тебя. Да и маме твоей видеокассету передадим.

Анна Петровна поторопилась в зал, а я закинул в рот ещё кусочек голубца. Вспомнились события, произошедшие со мной после триумфального матча со словаками в Братиславе.

До Валенсии я добрался только в половине девятого утра. Дома, как мог, успокоил родных, переоделся и поехал обратно в аэропорт. Меня ждал самолёт на Пальму, так как в Валенсию требовалось привезти гроб с покойным. Как объяснил по телефону сеньор Хуан, обломки лодки с остатками тела отца подняли аж полторы недели назад. Почему остатками? Постарались морские обитатели и малость почикали его. В СМИ сообщили только тогда, когда стал известен результат генетической экспертизы. Именно на неё и летала моя сестра пять дней назад. Сеньор Хуан проявил инициативу и заказал контейнер-гроб, от меня требовались оплата, подпись и прочая бюрократия.

Пока летал на Мальорку и обратно, Мануэль возил Олю с мамой в городок Альтеа за православным батюшкой. Год назад Русская православная церковь начала строить там церковь. В Валенсии тоже была православная церковь, но греческая. По мне, и там бы отпели, но мама встала в позу. За место на кладбище заплатили почти девять тысяч евро. Популярный здесь крематорий был бы дешевле. Но это как-то не по-нашему, не по-христиански. Ни могилу убрать, ни на Пасху навестить кладбище. Родительница только за голову хваталась, ругая себя за то, что они с Олей зря летали в Мадрид за покупками. Но клуб, к моему удивлению, не только выделил безвозмездно двадцать тысяч евро на похороны, но и предоставил клубную столовую для проведения панихиды пятнадцатого октября.

Для меня всё прошло как в тумане. Я так набегался, что лишь хотел побыстрее оказаться в постели. Чувствовал ли я что-то к покойному? Да. Психологически он стал моим отцом, а Сергей Владимирович — отцом Морозова. Но с погибшим я уже давно в своих мыслях попрощался, а сейчас лишь совершал нужные ритуалы. Принимал соболезнования, жал руку батюшке, обнимал рыдающих маму с сестрой. Сама панихида не имела ничего общего со знакомыми мне по России поминками. Вдоль стены поставили шведский стол с закусками. Гости по очереди подходили, выражали соболезнование, тихо беседовали между собой, съедали бутерброд и уходили.

Уже дома мама налила нам с сестрой на палец «Столичной» и себе плеснула в сок пару капель. Поставила пустое блюдце с рюмкой на стол и всплакнула.

— Мёртвым покой, а живым живое. Нужно жить дальше, — подвела она итог, и мы выпили.

После всех положенных мероприятий наконец-то выбрались в банк. Оказывается, на счету у отца остались сто три тысячи евро. Хватило бы с лихвой ипотеку выплатить. Но увы… Летом я об этом даже не догадывался.

Сто тысяч мама при нас сразу перевела на строительство церкви в Альтеа. Я, в отличие от надувшейся как мышь на крупу сестры, в это дело не вмешивался. Деньги не мои, чего тут пальцы растопыривать?

— Саша, без помощи оттуда, — она подняла указательный палец вверх. — Ты бы не выжил. Видимо, так было нужно, что Толю забрали раньше, — и, вздохнув, добавила. — Я вот с батюшкой поговорила, и мне так спокойно стало. Рано или поздно, но мы все там будем. Пусть за Толю помолятся. Может, и поможет ему там.

К вечеру, после всей этой суеты, я открыл свой ноутбук и увидел результаты жеребьёвки стыковых матчей за право попасть на чемпионат мира. Она прошла вчера в штаб-квартире ФИФА в Цюрихе. Шесть сборных согласно сентябрьскому рейтингу были разделены на две корзины. В первой корзине были сборные Чехии, Испании и Турции. По итогу жеребьёвки России досталась сборная Фатиха Терима.

Первая игра будет проходить в Москве двенадцатого ноября, а ответная встреча пройдёт через четыре дня в Стамбуле. Сборная Турции очень неудобный и сильный соперник, но мы обязаны его пройти. Иначе чемпионата нам не видать, как своих ушей. По крайней мере, это лучший жребий. Было бы хуже, если бы нам досталась сборная Испании. На мой взгляд, испанцы были гораздо сильнее турок, да и не хотелось мне играть против них. Пять лет жизни в Испании прошли не зря. Я полюбил эту страну. И поэтому искренне хотел, чтобы испанцы тоже поехали на Мундиаль. Другое дело, если встретимся с ними уже в Германии. Тогда останется только играть на победу.

Что касается других пар, то испанцам досталась команда Швейцарии. Считаю, что с соперником им повезло. В другой паре встретятся сборные Чехии и Норвегии. Чехам тоже подфартило.

На следующий день после похорон, «Валенсия» провела матч против команды «Малага». Руководство клуба, с пониманием отнеслось к моему семейному горю и предложило мне готовиться только к матчу против мадридского «Реала», который должен был состояться на выезде 23 октября. Матчи с «Малагой» и софийским ЦСКА, эти перестраховщики предложили мне пропустить. Видимо, они испугались, что я, находясь в эмоциональном состоянии, могу испортить им игру.

Конечно же, я переживал. Но не за себя, а за маму с сестрой. В силу своего возраста Димыч не понимал происходящего в семье. Я вообще думал, что он помнит погибшего отца лишь по фотографиям. Отец приезжал в Москву на неделю этой весной, но сколько времени он провёл со своим на тот момент трёхлетним сыном, я не знаю. Поэтому брат всё также играл в машинки, смотрел мультики и посещал свой детский колледж.

Мне нужно было отвлечься, и я сказал главному тренеру, что готов полететь в Болгарию на еврокубковую игру. Он был рад моему желанию поскорее присоединиться к команде.

Перед матчем с «Малагой» я зашёл в раздевалку, чтобы пожелать удачи ребятам. Мануэль обнял меня и передал конверт с деньгами, которые собрали одноклубники и работники клуба. В конверте было около двадцати пяти тысяч евро.

Незадолго до начала игры на электронном табло показали фотографию отца, и диктор сказал прощальные слова. Была минута молчания. Затем почти пятидесятитысячный стадион начал скандировать: «Танке, Танке, Танке».

Я вышел на центр поля и поблагодарил болельщиков за проявленное внимание. Не знаю почему, но у меня потекли слёзы, и я просто поднял скрещённые в рукопожатии руки над головой. Игроки моей команды также проявили сочувствие и вышли на матч в белых майках с надписью: «Alex estamos contigo», что в переводе на русский значит: «Алекс, мы с тобой».

В тот день я понял одно: теперь я часть большой семьи «Валенсия», где меня искренне любят и всегда готовы прийти на помощь.

Игра прошла под подавляющим преимуществом «летучих мышей». В начале встречи после навеса с углового гол забил наш защитник Карлос Марчена. Гости сравняли счёт в середине второго тайма. Португалец Мигел неудачно выбил мяч из штрафной, и первым на подборе оказался андалусийский игрок. Мощный удар из-за пределов штрафной, и мяч оказался в сетке наших ворот. Однако одноклубники не растерялись и в следующей же атаке снова вышли вперёд. После навеса с левого фланга гол забил Висенте. Победа со счётом 2:1, и очередные три очка улетели в копилку моего клуба. После седьмого тура в активе «Валенсии» было четырнадцать очков. Команда занимала почётное третье место.