Машина вновь заурчала и поехала. У дворца Хвост и Ярик меня осторожно выгрузили и усадили на один из диванов в фойе. Референт попрощался со мной и уехал, спеша по своим делам. Верный Хвост подорвался в буфет за какими-нибудь калориями для меня. До начала сражений интеллектов оставалось ещё минут сорок.

Откуда ни возьмись, появился Юрка Колдопский со своими друганами. Подкатил ко мне и принялся яро убеждать соглашаться на предложение Мини Пятницы, мешая мне сосредоточенно поглощать доставленные из буфета пирожки с повидлом. Вот все чего-то от меня требуют, просют, ноют. Представил себя этакой сорокой-давалкой… Или раздавалкой? Нет, всё-таки раздатчицей… Если каждому давать, то сломается дупло. Где там сороки спят, и с кем? Что за дурацкие мысли меня одолевают! Ещё Допа ко мне пристал. Допой его только злобные котяры рискуют называть, или Клопом. Ох и обидчивый парень этот Юрка. А, он насчёт Мини тут гоношится. Чтоб тому в Израиль свою допу суетливую укантовать.

Юрка уже не упрашивал, а вопил, не стесняясь своих приятелей и давя у меня на все кнопки жалости. Ладно, чего я теряю, потренькав завтра на чьих-то именинах? Мой соратник по хоккею просит же, не какой-то залётный делавар с горы магнитной

— Будь по-твоему, золотая рыбка, — согласился обречённо.

— Отлично! — подпрыгнул от радости Юрка, — Спасибо тебе, Мишка.

— Ладно, отвали уже. Дай отдых моей измученной душе.

Подошли ассистенты, поздоровались. Шумилов пробегал мимо и ругнулся, что я уже где-то успел накиряться в ответственный момент. Не стал ничего ему доказывать. Штормило меня реально не по-детски. Надо было бы подкачаться от кого-нибудь тантрически. Да хоть от того же Хвоста. Да куда-то его черти опять утащили.

Мимо плыла панда — полноватая монохромная баба. Белая блузка, чёрная юбка, тёмные очки на круглом добродушном лице. Шла тётя вперевалочку, неторопясь. Я напрягся, встал с дивана и шагнул ей наперерез. Как там говорится в фильме, которого ещё пока не наваяли: «Вы… привлекательны, я… чертовски привлекателен. Чего время зря терять»?

— Простите. Можно вас попросить об одном одолжении?

— Чё-о-о?

— Помочь мне надо…

— Чё-о-о?

— Тут недалеко. Помощь нужна, срочная.

— Чё? А… Ну, тогда ладно.

Повёл свою жертву к техническим помещениям. Уж какое-то из них точно окажется незапертым. Нашли маленькую подсобку для уборщих с вёдрами и спецсредствами и залезли туда.

— И чего делать-то? — подозрительно спросила панда.

— Сядь вон туда на табурет и постарайся расслабиться, сконцентрируйся на своих ощущениях. Сейчас тебе станет очень классно, — обнадёжил девицу.

Я начал знакомые действия, но ощущения потока энергии никак не возникало, будто мешала некая преграда. Как я не пыжился, ничего не получалось.

— И чё? — спросила панда после нескольких минут тупого и безмолвного сидения.

— А ничё! — разозлился я, — Походу не получится у нас с тобой рок-н-ролл вприсядку.

— Дурак! — послышалось мне вслед, когда уже выплелся из каморки.

Может плюнуть и попросить замену? Соперники ведь очень слабые. Глубоко на последнем месте сидят. Где наш Мезенцев? Поздновато спохватился. Игра уже началась. Пришлось ковылять к своему столику. Играю, значит, сегодня чёрными против невзрачного, хиловатого мужичка в потёртом клетчатом пиджаке. Ага, второразрядник Смирнов С. С. Хоть в чём-то повезло. Чего это он руку ко мне тянет? А, поздороваться надо. Туплюсь.

Быстро разыграли сицилианку. В дебюте соперник ориентировался уверенно. Дальше он принялся зависать надолго, но играл аккуратно. Я тоже пытался не рисковать, ибо штормило. К двадцатому ходу второразрядник меня уже слегка поджимал. Моя позиция выглядела, мягко выражаясь, неубедительно. Подходили ко мне Жека и Марина, заинтригованные моей откровенно слабой игрой. Дядя же сидел и смотрел на меня лютой вороной, лопухнувшейся с сыром. Затем удалось наладить ритм чередования штилей и штормов, то есть периодов, когда голова соображала и тупила. Приходилось иногда подолгу дожидаться нужного момента. Ассистенты наладились притаскивать мне всякие соки из буфета. В общем, поймал какой-никакой ветер в паруса. Фигуры мои ожили и начали окусываться. К сороковому ходу я уже вёл безбашенную атаку на позиции белого короля в своём стиле. Все из моей команды уже отыгрались с заслуженными единицами. Дядя ушёл, а Женя с Мариной переквалифицировались в моих болельщиков. Хвост так и не появился.

Впервые чуть не просрочил время. Спасся на последних ходах, шахуя короля соперника. Устал, как сто негров на плантациях. Записал свой сорок второй ход в блокнот судьи и отложил партию на завтра. Смотреть на доску уже не хотелось до рвотных рефлексов. Жека с Мариной и ассистентами дожидались меня, чтобы вместе пойти поужинать в ресторан. Уже не было сомнений, что мы надёжно выбираемся на второе место, или даже на первое и, значит, выходим в финальный круг на радость дяди. Есть особо не хотелось. Загрузил организм сладкими пирожками. Хотелось просто потолкаться среди народа и заодно навязаться к Марине на ночёвку по старой дружбе.

У выхода меня окликнул мелкий пацан и сообщил, что раздолбай Хвост ждёт возле универмага. Поплёлся туда, не сообразив, что уже пол одиннадцатого вечера, и никакие магазины по идее не должны работать. Хвост стоял у входа в универмаг, скрючившись на ветру. Когда я приблизился к нему, из-за угла вылез Миня Пятница и двое резких мужиков с недобрыми взглядами. Морда Хвоста оказалась неслабо покоцанной. Губы разбиты и фингал под глазом. Увидев меня, он закричал:

— Хозяин, прости! Они заставили сказать, где ты.

— Чего меня искать? Я ни от кого не прячусь. Здесь любая собака знает, что я на турнире, — сильно озадачился я, — Зачем нужно было избивать моих людей, Миня? Другом ещё пытался назваться.

— Извини, дорогой, не у меня козыри в этом раскладе, — высказался деляга, виновато скашивая глаза на своё сопровождение, — Одно могу только сказать, что нельзя было огорчать очень уважаемых людей.

— И что, ты теперь прессанёшь меня? Я тебе, кажись, ничего не должен. Не по понятиям ты действуешь, дружочек. Беспределишь, — провякал я, чувствуя накат очередной волны дурноты.

— Короче, фраер, слухай сюды, — потерял терпение один из мининых дубарей с малость кривоватой физиономией, — Катишь с нами куды треба, лабаешь там свою филармонь и лети голубем сизокрылым куды хошь. Вкурил, или понятней разъяснить?

— Клёма, ты его не трогай. Это же сам Токарев, — поспешил мне на помощь Миня.

— А мне похрену, хоть пусть Высоцким будет. Все они фраера беспонтовые…

Неожиданно меня повело куда-то вбок. Перед глазами всё закружилось. Кто-то успел подхватить меня, падающего.

— Я же говорил вам, что он очень болен. А вы не верили, — закричал Хвост.

— Берём его и кантуем к лепиле, — скомандовал Клёма.

За углом здания стояла наготове минина Победа. Меня подвели к ней и запихнули на заднее сиденье. Рядом со мной расселись бандиты. Хвост попытался отважно сунуться в салон машины тоже, но второй дубарь его отпихнул, отгрузив вдобавок крепкого леща. Дальше я ничего не помнил, предпочтя покориться приступу дурноты и провалившись в вязкую темь.

Очнулся от того, что меня куда-то тащили. Дом явно сталинской постройки со скрипучим лифтом, обнесённым сеткой, через которую всё видать. Заехали на последний этаж. Дверь открыл типичный профессор с очками и бородкой, пригласил внутрь без разговоров.

— Ну-с. Какие проблемы у молодого человека? — раздался сочный баритон.

— На ногах не стоит, падает, будто доходяга, — пояснили голосом Мини.

Меня раздели до трусов, осмотрели, обстукали, переворачивая. Смерили давление, температуру.

— Таки падает неуклонно? А что бы вы хотели? Организм молодой, растущий по-разному проявляет себя. Устал, переволновался, вполне возможно влюбился. Ничего интересного для медицины не наблюдаю, — заявил доктор.

— Можешь что-то сделать, чтобы завтра он был в нормальном состоянии? — снова слышен минин голос.