Я просыпаюсь от слов из телевизора о том, как правильно чистить зубы. Ведущая сообщает мне, что круговые движения – это не совсем правильно, и в идеале нужно тщательно выметать щеткой остатки пищи по сторонам рта, а чистка зубов, включая обработку щеткой языка, должна продолжаться не менее четырех-шести минут. Я выключаю телевизор, шествую в туалет и шумно отливаю. Сплю я всегда голый, так удобнее, и больше отдыхает тело. Сегодня я иду в стрелковый клуб. Я прохожу на кухню, ставлю сковородку на плиту и, когда она нагревается, добавляю масло и четыре яйца. Я съедаю их прямо со сковороды, потом достаю из холодильника пачку восемнадцатипроцентного творога, вываливаю его в глубокую тарелку, добавляю сметану и стараюсь быстро проглотить эту дрянь, запивая крепким кофе.

Я терпеть не могу молочку, но кальций необходим для прочности костей, а при моих нагрузках в зале одними добавками не ограничиться. После этого я встаю и одеваюсь так же, как и обычно, – в джинсы, футболку, теплую спортивную толстовку с капюшоном и кожаную куртку. Открываю шкаф в прихожей, достаю пластиковые наколенники и кидаю их в рюкзак. На часы мне смотреть не нужно, по своим внутренним ощущениям я знаю, что сейчас приблизительно одиннадцать часов утра. Значит, к двенадцати буду в тире. И все же, выходя из квартиры, достаю телефон, нажимаю кнопку включения и бросаю беглый взгляд на экран. Так и есть – одиннадцать часов десять минут. Во дворе по-субботнему пустынно. Я замечаю три фигуры – мамашу с коляской, движущуюся мне навстречу, старуху, стоящую у соседнего подъезда, и дворника в желтой робе, подметающего листья, превратившиеся в мокрую бурую массу. Асфальт по-прежнему сырой, но дождя сейчас нет. Доезжаю в автобусе до тира. Весьма неплохой стрелковый клуб, цены стандартные, индивидуальные занятия с инструктором. Вхожу в пластиковые двери помещения ДОСААФ, киваю охраннику, следую в подвал и нажимаю кнопку у металлической двери, глядя в камеру, висящую чуть выше. Замок лязгает, и я тяну тяжелую дверь на себя. Двигаюсь по узкому коридору, стены которого увешаны схемами устройства различных видов вооружения – от ПМ до РПК, и оказываюсь в стрелковой галерее. Длинное помещение – пятьдесят метров. Пол усыпан гильзами. Инструктор ждет меня за столом, стоящим у левой стены. Перед ним чемоданчик с пистолетами и магазинами.

– Привет, здоровяк! – Он приветствует меня первым, когда я приближаюсь на достаточное расстояние для установки социального контакта.

– Привет.

– Ну что, поработаем? Как и обещал, сегодня со сменой магазина, стрельба из укрытия с левой. Готов?

Я киваю. Инструктор привык к моей немногословности. Для него я очередной чудак, которому нечем заняться и у которого достаточно денег, чтобы оплачивать программу тренировок. Инструктор одет почти всегда одинаково. Сегодня не исключение. На нем зеленая камуфляжная футболка, серые штаны натовского образца, черные кроссовки Adidas. В набедренной кобуре вечный ПМ. С другим оружием он никогда не работает. Ему под пятьдесят, уже наметился живот, но дряблости в теле еще нет, он держится. Широкоплечий, с круглым лицом. Редеющие волосы коротко стрижены. Он протягивает мне открытую кобуру с портупеей, и я надеваю ее сверху, поверх ремня джинсов. Это моя личная кобура, но я не вижу смысла хранить ее дома. Расписываюсь в журнале техники безопасности. Достаю черные наколенники из рюкзака. Надеваю их, беру оружие, такой же ПМ, как у инструктора. Мы выходим на огневой рубеж, после чего он ставит мне задачу. Упражнение похоже на то, что я уже выполнял ранее. Передо мной на расстоянии тридцати метров расположены ростовые мишени, изображающие нападающих с автоматическим и короткоствольным оружием. Они располагаются на разном расстоянии и под разными углами. Но первая мишень находится на отметке двадцать метров.

– Итак, сегодня немного сложнее, чем обычно, – объясняет инструктор. – Начинаешь движение пешим порядком, по команде начинаешь обрабатывать мишени, в движении, в каждую кладешь флэш[1]. Бежишь назад, садишься за укрытие – вон, видишь этот зеленый ящик? Ну вот. Там делаешь смену магазина. Стреляешь в оставшиеся прицельно, с правой и левой руки, как удобно. Все ясно?

Я киваю. Он протягивает мне дополнительный магазин, я убираю его в карман толстовки. Извлекаю из кобуры пистолет, магазин – из пистолетной рукояти, снимаю с предохранителя и отвожу затворную раму назад, направив ствол в сторону мишеней, чтобы убедиться в отсутствии патрона в патроннике. Деактивирую курок, возвращаю магазин на место и, не ставя оружие на предохранитель, помещаю в кобуру. Теперь я готов. В теле некоторое напряжение.

– Готов? Пошел!

Я начинаю движение в сторону мишеней по центру тировой галереи.

– Первая, шестая, третья! – выкрикивает инструктор.

Я выдергиваю пистолет из кобуры, резко бегу влево, одновременно досылая патрон в патронник, не целясь дважды подряд стреляю в силуэт первой мишени, держа пистолет двумя руками, дергаюсь вправо, два выстрела в шестую, и, уже уходя, кладу еще два с правой руки в центральную. Бегу к укрытию, обегаю ящик и падаю на колени. Достаю из кармана магазин, извлекаю другой из пистолетной рукояти, после чего инструктор кричит: «Четвертая, пятая!» четвертую я поражаю с левой, выкатываясь из-за укрытия, пятую – с правой.

Мы проходим упражнение еще трижды, чтобы улучшить результат. Почти все пули вошли в корпус, но мне хочется добиться точности и поражать мишени в голову. В конце занятия я сдаю инструктору оружие. Он стоит у стола, мнется. Я понимаю, что он хочет что-то спросить у меня. Пытаюсь торопливо уйти, но не успеваю.

– Послушай… Ты в телохранители готовишься? Зачем тебе это все? Я ведь тебя обучаю тому, что знаю. Ты просил динамики, я дал тебе программу частных телохранителей. Но для чего тебе это? Ну, если не секрет. Ты ж говорил, что работаешь в офисе вроде бы.

– Я больше там не работаю.

– Ох… Уволился?

– Да. Сейчас у меня нет никакой работы.

Я стаскиваю наколенники и мечтаю только о том, чтобы этот разговор закончился. На сегодня социальных условностей мне вполне достаточно. Я просто хочу выйти отсюда, набрать телефон проститутки и снять напряжение. Но он продолжает:

– Если хочешь в охрану… Видишь ли, с личкой сейчас напряженно. Блат нужен. – Он достает из ящика стола какую-то визитку. – В общем, если нужно перекантоваться, у меня знакомый в клуб парней набирает. На охрану. Ты по физпараметрам подходишь, а у него сейчас провал по кадрам полный. Если надумаешь, позвони, скажи, что от меня. – Он протягивает мне визитку.

Я беру ее машинально, кладу в карман джинсов.

– Спасибо. Всего хорошего.

– До встречи.

Выходя из галереи, я оглядываюсь. Он стоит у стола и смотрит мне вслед. Какого черта ему от меня нужно? Зачем он дал мне эту визитку? Вопросы без ответов. Но мне это не очень интересно. Я выхожу на улицу. Дождя нет, и город пребывает в каком-то беззвучном режиме, как будто оглушенный. Тир находится на небольшой улочке, машин в субботу здесь бывает мало. Здания старые, серые. Одинокие прохожие почти сливаются с ними. В городе вообще не так много цветов. Серые здания, люди, одетые в темное, заляпанные грязью по самые стекла машины. Я достаю телефон и набираю номер Марьяны.

– Алло, привет! – игриво отвечает она.

– Да, привет. Я могу заехать где-то через час?

– Ну конечно, котик, приезжай. Как ты долго не появлялся, я уже тут обдрочилась вся. У меня киска по тебе и сейчас течет… Мм, мой ненасытный! Чмоки-чмоки, побежала в душик!

Я вешаю трубку. По дороге до метро я размышляю, зачем она это делает, зачем говорит эти слова. Сколько раз я приезжал к ней, она ни разу даже близко не была мокрой. Не то что желания, даже приязни не испытывала. Неужели это на них действует? На других. Как это работает? В чем принцип действия такого ритуала? Все равно, что пытаться стрелять из незаряженного оружия. Очень странно. И что, вот другие ведутся на это? Или это обязательная игра? Или это ее фишка? Я жду автобуса вместе с какими-то гопниками. Они мрачно поглядывают на меня, один грызет семечки, сплевывая шелуху на асфальт. У него треснула нижняя губа, но он отчаянно грызет подсолнух и сплевывает. Он вяло переругивается с другим, очень на него похожим. Автобус подходит, но они остаются на остановке. Провожают меня странными взглядами. Я сажусь у окна и замираю. Мимо проплывают секции забора промзоны, рекламные щиты, призывающие купить что-то прямо сейчас, потому что потом будет уже поздно. Я на минуту представляю себя тем, кому нужно что-то покупать, да еще и успевать с покупкой. В груди разливается облегчение от того, что мне ничего не нужно, а того, что есть, вполне достаточно. В кармане ощущаю вибрацию телефона, потом слышится приглушенный сигнал эсэмэс. Открываю: пришли отпускные. Правда, сумма больше похожа на полный расчет с компенсацией.