— Аля, — наконец произнес он, все так же не поворачивая головы, — ты пришла?

— Пришла, пришла, хороший мой, и больше не уйду, никогда не уйду….

— Уверена? — неожиданный вопрос резанул слух Али.

— Д…да, да!

— А придется.

— Не поняла.

— А что не понятного Аля? Мы расстались, помнишь? И это было твое осознанное решение. Решение, ответственность за которое ты собиралась нести сама, без моей помощи.

— Бо, зачем ты так? — Холодок разлился в груди от его слов — не такого разговора она ожидала, не так представляла себе их встречу. — Я все поняла, я передумала….

— Как всегда…. А ведь я тебя предупредил тогда, помнишь?

— Бо, я не понимаю, о чем ты? — Аля упрямо не подпускала к себе смысл происходящего.

— О том, что ничего не изменилось. Я все так же твой брат, ты все так же можешь опасаться кары Божьей и мы все так же не вместе.

— Бо, пожалуйста….

— Аля, пойми, ты — маленькая девочка, ты еще не готова к сожительству и уж тем более к замужеству. Я затащил тебя в эти отношения, практически насильно. Ты же не приняла ни одного решения сама, всегда я… все я…. И крайний тоже вечно я. А ты только и делала, что трусливо сбегала к маме, стоило возникнуть проблеме. А с проблемами нужно справляться. Обоим, понимаешь? Решать их, трудиться…. Тебе все это еще рано. Поиграла во взрослую и будет….

— Бо, что с тобой случилось? Что тебя так изменило?

— Удар по затылку, Аля. Я другой теперь. И тебе придется с этим смириться. Пойми, я многое понял — я тебе был вместо няньки, вместо матери. И мне это даже нравилось… до поры до времени. Я любил тебя, готов был на все ради тебя, а ты отказалась от меня, даже не задумавшись, что это значит. Ты научишься беречь отношения, Аля… но не со мной….

— Бо, прости, я изменюсь, только дай шанс.

— Ты не поняла, Аля. Я — мужчина, а мы устроены немножко по-другому. Я тебя сейчас не запугиваю и не воспитываю. Я принял решение, понимаешь? Уже принял и только лишь озвучиваю его тебе. Вот и все. Я понял, что мне нужен по жизни партнер, а не ребенок. Другая женщина — взрослая, сильная, самодостаточная… и я ее уже встретил. Когда я пришел к тебе в последний раз, я стоял перед выбором, и все было в твоих руках. Наша судьба была в твоих руках, и ты сделала свой выбор, а я — свой. Я тоже человек, Аля. Я тоже чувствую. И я хочу, чтоб женщина, которой я вручаю свои чувства, сохранила их, а не выбросила играючи. Так, как это сделала ты. А я устал тебя воспитывать и учить жизни. И пусть это будет последним моим уроком, преподанным тебе — у каждого решения есть последствия, нельзя баловаться с чувствами других людей. Даже если тебя сильно любят. Особенно, если любят….

Але казалось, что с того разговора столько времени прошло, столько всего изменилось, что и думать забыла о его словах. Но похоже все действительно изменилось необратимо. Не только для нее, но и для него тоже.

— Бо почему ты не смотришь на меня? Посмотри на меня.

— Нет.

— Посмотри и скажи мне все это еще раз. Глядя мне в глаза.

— Нет, я сказал. — В голосе Богдана появилось нечто такое, отчего у Али задрожали ноги.

— Посмотри на меня, умоляю. — Попросила она.

— Я сказал тебе — нет! — Рявкнул Богдан.

— Но почему?

— Потому что я ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ МОГУ! — С надрывом признался он и отвернулся. — Уходи! — Добавил глухо.

Этого Аля больше выносить не могла. Она вскочила со стула и не понимая до конца, что делает, выскочила из палаты, налетев на кого-то. От этого кого-то знакомо пахло духами ее матери. Аля подумала об этом и забыла. На слабых ногах она добралась до лавочки в больничном парке и, упав на нее, разрыдалась.

— Аля. — Рядом присела ее мать.

— Что тебе? — проглотив рыдания, огрызнулась она. — Довольна? Он бросил меня!

— Честно говоря, я рада тому, что все закончилось, но почему-то мне стало обидно за тебя.

— Ты что, подслушивала?

— Тамара позвонила мне выразить благодарности и сказала, что ее сынок пришел в себя. Я приехала поздравить его с выздоровлением и узнать твои планы на жизнь. Дверь в палату была приоткрыта….

— Он не мог так со мной поступить, он любит меня. — Не веря в то, что случилось, проговорила Аля. — Я должна вернуться, я должна все узнать!

Она вскочила с лавки, но сильная рука матери остановила ее и заставила снова сесть.

— Нет! — Вскрикнула она и продолжила уже спокойнее. — Знаю, ты не доверяешь мне больше, но послушай, не унижайся перед ним, дочка. Ты слышала, что он сказал? Хочешь выслушать все это еще раз? Такие вещи с горяча не говорят, он на самом деле все решил. И должна признать, в чем-то он прав…. Ты действительно еще слишком молода для таких отношений.

— Мама!

— Что «мама»? Слушай, здесь становится холодно. Поехали домой?

— Не хочу.

— Останешься здесь? — Мать улыбнулась и, протянув руку, обняла ее за плечи. — Теперь все будет по-другому, обещаю. Я больше не буду на тебя давить, ты меня убедила — ты взрослая и самостоятельная. Решения будешь принимать сама, к тому же теперь ты будешь думать о том, что ты делаешь, и к чему это приведет. Хоть какая-то польза от этого твоего…. — напоровшись на взгляд дочери, женщина осеклась и прикусила язык. — Ладно, забудь. Поедем?

Аля нехотя встала, обернулась на здание больницы, куда несколько минут входила окрыленная грядущим счастьем и пошла к машине мамы.

Когда Богдан услышал, что Аля ушла, он прикрыл глаза локтем и крепко стиснул челюсти. Судорога исказила черты его лица, но он справился с ней.

— Сынок… — Лица коснулись прохладные руки, запахло мамой. Аля тоже пахла, как его мать, это он только что понял. — Что ты наделал?

— Так надо, мама. Так будет лучше.

— Для кого?

— Для нее.

— А ты? Она же нужна тебе.

— А я ей? — Он убрал руку с лица. — Мама, а я ей теперь зачем? Я же не вижу, понимаешь? Ничего не вижу! Я даже в туалет без посторонней помощи сходить не могу. И я не хочу, чтоб она со мной возилась, нет, только не она! Это я должен был быть для нее опорой, а не она для меня. К тому же она молодая красивая девочка, с ней рядом должен быть тот, кто это увидит….

— Но Богдан, мы же не знаем, навсегда это или нет. Врач сказал, что слепота, как последствие травмы, может быть временным явлением….

— А если нет? Если она узнает, я никогда ее не прогоню — не уйдет. А если наоборот — привыкну, а она устанет. Что тогда со мной будет? Нет, мама, это решено и не обсуждается. И не смей ей говорить, слышишь? Я взрослый человек, не нужно устраивать мою личную жизнь.

— Хорошо.

— Мама, я серьезно.

— Да поняла я. — Недовольно буркнула женщина. — Дело твое и жизнь твоя. Я всего лишь как лучше хотела.

— Вот именно, это моя жизнь, сам разберусь….

— Я только боялась, что ты впадешь в отчаяние. В таком состоянии… Алечка смогла бы тебе помочь. Я боюсь что ты…. — Тома не смогла озвучить свои страшные предположения.

— Брось. — Резко ответил ей сын. — Я не такой, я сильнее. Я привык справляться с трудностями, а не прятаться от них на том свете.

— Хорошо, прости.

— Мама?

— Что?

— Забери меня домой. — На последнем слове его голос подозрительно дрогнул.

— Сынок…. — Она крепко обняла его, прижала к себе и баюкала, как в те времена, когда он был маленьким, перебирая рукой пряди волос.

Богдан пришел в сознание рано утром. Очнулся и не мог сообразить, где он, что случилось и почему так темно вокруг. В панике он принялся громко кричать и звать хоть кого-то, кто скажет ему, что происходит, где он и что вообще случилось. Медсестра услышала крики из его палаты и, сделав парню укол успокоительного, позвала врача, который все ему популярно объяснил. Объяснить объяснил, вот только сам Богдан ничего вспомнить не смог. Его воспоминания обрывались на том моменте, когда он увидел Алечку, заходящую в подъезд. Дальше — провал. Ничего, ни-че-го….

Но отсутствие воспоминаний, хоть и тревожило мозг занозой, не было основным расстройством парня. Внезапная слепота, сделавшая его беспомощным, пугала. Богдана охватила паника и если бы не успокоительные препараты, он бы сошел с ума от бессилия что-то изменить и справиться с собой. И к моменту, когда до него добрались его родители, когда мама обронила фразу о том, что они с Алей о нем позаботятся, он вдруг решил что нужно делать — Аля не должна знать. Больших трудов стоило убедить родителей молчать, но он смог.