— Твое понимание лучшего несколько отличается от Алиного. Подумай хоть раз, что лучше для дочери и тогда может быть, тебе удастся хоть что-то исправить. Если это вообще возможно после того, что она тебе сказала….

На следующий день Аля с утра побежала в больницу к отцу. Что же такое происходит — из больницы в больницу. То Богдан, то папа…. Что дальше? Смутное чувство страха обнаружить отца в таком же состоянии что и Бо сжимало сердце, но опасения ее оказались напрасны — папа был на вид таким же, как всегда. И как оказалось, ему давно уже стало лучше, а в больнице он находится, потому что мама настояла на дополнительном обследовании. Сам же он безумно хочет домой.

— Как там Богдан? — осторожно поинтересовался он.

— В коме, папа. Он уже неделю в коме….

— Мама сказала, что привезла какого-то врача.

— Да. — Аля кивнула. — Привезла. Только мне все равно ничего не известно. Этот врач такой противный, папа, ничего не рассказывает. Такое чувство, что он считает ниже своего достоинства общаться с нами. А еще, что он нам сделал большое-пребольшое одолжение….

— Вообще-то так и есть. И не вам, а твоей матери.

— Все равно, — буркнула девушка, — он клятву давал? Давал. А ведет себя так, будто Богдан — насекомое, мелочь досадная, на которую он должен тратить свое драгоценное время и свои бесценные навыки.

— Зато он лучший специалист, Аля, а это гораздо важнее.

— Да, — согласилась девушка, — я знаю. И все равно, что ему стоит нормально поговорить с нами, мы ведь волнуемся.

— Я думаю рано или поздно вы все узнаете, Аля. Наберись терпения, дочка. И жди.

— А что мне еще остается? — Вздохнула девушка.

От отца Аля поехала в больницу к Богдану. Но на пороге его палаты замерла столбом. Она смотрела на застеленную пустую кровать, и чувствовала, как разом ослабли колени и руки затряслись мелкой противной дрожью.

Аля пулей вылетела в коридор и бросилась на поиски хоть одной живой души в отделении, кто мог бы сказать ей, что с Богданом и где он. Но как назло отделение словно вымерло. Девушка посмотрела на часы — было время послеобеденного сна. Пациенты находились в своих палатах, медсестры видимо ушли на обед. Или просто занимались своими делами.

На выходе из отделения девушка носом к носу столкнулась с Томой.

— Тетя! — Она схватила женщину за руку. — Где Бо? Что с ним? Почему его нет в палате?

— Он на операции, Аля. — Слабым голосом ответила женщина. — Тот доктор… он оперирует. Я не знала, где тебя найти, вот и пришла сюда. Игорь заставляет меня ехать домой, а я не могу. Я так волнуюсь за сына. Господи….

Наверное та ночь стала одной из самых сложных в жизни Али. Надежда и отчаяние, ожидание чуда и панический страх перед завтрашним днем смешались в ее сознании, лишили сна, заменив его тяжелым бредом. Аля крутилась веретеном по кровати Бо, ее то в жар бросало, то начинало знобить. А за стеной точно так же мучились неизвестностью родители Богдана, и периодически девушка слышала тяжелые шаги и чувствовала запах сигаретного дыма, доносившегося из соседней комнаты.

Последнее что все они узнали, прежде чем их выпроводили из больницы, это рекомендацию дождаться утра. Оно либо изменит состояние Бо, либо его уже не изменит ничто. Можно представить какие разрозненные мысли терзали и Алю и родителей Богдана. Как они ждали и одновременно боялись наступления нового дня.

Глубокий сон сморил девушку под утро, а проснувшись, Аля обнаружила, что в квартире она одна. На столе лежала записка, где тетушка спешила ее обрадовать — Бо пришел в себя после операции, вышел из комы. Они не стали ее будить, беспокоясь, что девушка и так недосыпала и недоедала в последние дни. Аля собралась со скоростью метеора, забыв про завтрак, вызвала такси и поехала в больницу.

Не могла дождаться встречи. Всю дорогу сердце ее то замирало, то принималось учащенно биться. Ей казалось, что путь до больницы невероятно долог, что такси едет слишком медленно и как назло они собрали все красные светофоры, словно что-то не пускало ее к любимому, что-то мешало их соединению….

Аля отогнала глупые мысли, расплатившись с таксистом, поспешила к высокому зданию, в котором в одной из палат ждал ее Бо. Поднимаясь по лестнице, набрала тетке, чтоб узнать, где ей найти парня, и скоро уже бежала по коридору, торопясь к палате. Внезапным всполохом в ней вспыхнула мысль, что она ничего не привезла с собой — ни одежду, ни даже бутылочку воды не захватила. Отмахнулась — там его мать, уж она-то наверняка позаботилась. То, что нужно от нее Богдану, себя, она ему даст, лишь бы поскорее до него добраться. И не разлучаться больше никогда.

На пороге палаты Аля столкнулась с Тамарой. Тетушка крепко ухватила ее за локоть и отвела в сторонку.

— Тетя, — Аля не понимала причин задержки, но отчаянно сопротивлялась ей, — мне нужно к нему.

— Аля, постой секунду, он никуда не денется. Послушай.

— Да что случилось?

— Не торопись, Богдан спит.

— Он же пришел в себя.

— Пришел… — тетя странно отводила в сторону глаза, — но он слаб и…. в общем, сейчас он спит. Ты можешь побыть с ним… пока он не проснется.

— Хорошо, я поняла, — Аля вопреки своим словам, не понимала, что от нее требуется, но ей уж очень хотелось поскорее отделаться от женщины и увидеть Бо, — будить не буду. Все?

— Все. — Тома отпустила ее локоть. — Иди. — А потом, помедлив, вдруг сгребла девушку в объятия и прижала к своей груди.

Аля не понимала, что с ней творится, но подозревала, что причина подобных скачков настроения кроется в состоянии ее сына. Что радость, что горе — любая сильная эмоция способна была лишить тетушку чувств, такова уж она была. Да если честно и сама Алька сейчас находилась в состоянии близком к состоянию Тамары — то готова была расплакаться, то хотела обнять целый мир. Вот только тетка уже видела Бо и говорила с ним, а она — нет, потому и нетерпение ее было сильнее в разы.

Аля, наконец, перешагнула порог палаты и подошла к спящему парню. Подумала, что ей чего-то не хватает и поняла, что привыкла к писку приборов, отсчитывающих биение его сердца — и сейчас в палате было слишком тихо. Бо лежал на спине, закрыв глаза и спал. Одеяло на его груди мерно колыхалось в такт дыханию, руки лежали спокойно вытянувшись вдоль тела. Аля, нежно улыбнувшись, присела рядом.

— Милый, — тихо прошептала она и прикоснулась к его руке, — любимый мой….

Смотрела и смотрела на него спящего. И ей казалось, она вот так вечность готова провести — сидеть и смотреть на него. Но это желание побеждало другое — посмотреть в его глаза, услышать его голос, оказаться в кольце его рук….

И как много раз до этого дня, во время своих бдений у его кровати, Аля тихонько запела песню на французском языке. Пела, впервые до конца осознавая смысл перевода произносимых слов:

Тихонько протянув последнюю строку песни, последнее признание, Аля подняла глаза и увидела, что Бо проснулся. Он лежал, молчал и смотрел куда-то перед собой. Не на нее….

— Богдан…. — Аля бросилась ему на шею, обняла крепко, но он остался таким же холодным и равнодушным, как тот Богдан, что лежал в коме и точно так же не реагировал ни на ее признания, ни на слезы, ни на мольбы очнуться, ни на песни о любви. И девушка растерялась, осознав это.