— Видела? — Он довольно поиграл бровью.

— У тебя такой вид, словно ты полмира завоевал. — Усмехнулась Алевтина.

— А ты сама так попробуй. И не забудь учесть течение, это тебе не озеро. Просчитать угол наклона запястья и предполагаемую траекторию полета камня, прибавь к этому силу броска и… вуаля!

— Да легче легкого. — Аля присела на корточки и довольно долго искала подходящий камень. Найдя его, она неловко размахнулась, и камень тут же утонул, не успев сделать ни одного прыжка.

— Эх, ты…. — Богдан выбрал среди гальки еще один «блинчик», протянул его девушке и стал позади нее. Обнял за талию. — Сейчас я тебя научу — расслабь запястье и наклонись немного, вот так….

Бо продемонстрировал, как должно работать ее запястье во время броска, чтоб камень пролетел над поверхностью воды, а не утонул.

— Попробуй.

— У меня не получится. — Аля примерилась.

— Давай, пробуй! — Бо все так же стоял за ее спиной, но теперь обе его ладони лежали на ее талии.

Аля бросила камешек так как он ей показывал. Конечно, она и не ждала, что он перелетит на другой берег и все же даже то, что он один раз отскочил от водной глади, порадовало ее как ребенка.

— Уже лучше. — Бо крепче прижал ее к себе, зарылся носом в волосы. — Еще один найти?

— Бо, мы сюда пришли камешки бросать?

— На самом деле нет. — Парень вздохнул и отстранился. Он развернул Алю к себе и взял за руку. — Я поговорить с тобой хотел. Давно нужно было, но ты не желала воспринимать информацию.

— Не поняла.

— Да все ты поняла. — Он поморщился. — Аля, я тебя люблю. И всегда любил, ни на один день не переставал.

— Но как же…. — Растерянно начала девушка, но он перебил ее.

— Не начинай! — Он прижал палец к ее губам. — Не хочу ничего слышать про брата и сестру. Все это бред какой-то…. Аля, ты любишь меня. Ты не хочешь быть моей сестрой. Ты сама сказала.

— Когда это?

— В мой день рождения, прежде чем уснула.

— Нашел, кого слушать. — Фыркнула Аля. — Я же пьяна была.

— Вот именно. — С нажимом ответил он. — Ты пьяная была и не могла претворяться. — А потом он сменил тон на просящий. — Аля, давай забудем обо всем. Милая, тебе же плохо без меня. Ты любишь меня и этого не изменить. Ты не сможешь избавиться от этого, только загонишь себя в угол, как уже несколько раз пыталась сделать. Однажды тебе это удастся. Я не понимаю, почему наша любовь для тебя так ужасна. Скажи, много ли тебе знакомо людей, которым повезло так же как нам с тобой? Неужели ты готова отказаться от всего из-за формальности. Из-за слова «инцест»? Ведь это просто слово, набор букв, наделенных смыслом и имеющих значение. И все…. Для кого-то наши отношения ужасны и омерзительны, а для кого-то вполне нормальны, понимаешь? Вот скажи, можешь ты себя представить замужем за старым, толстым, но богатым мужиком?

— Нет! — Аля забавно округлила глаза и возмущенно покачала головой. — Конечно нет!

— А для кого-то это совершенно нормальная мотивация для свадьбы и вообще…. Ты понимаешь, о чем я?

— Бо, я не видела ни одной подобной пары.

— А я видел. — Он уточнил. — В интернете их куча. И кстати, помнишь моего друга?

— Лешу?

— Нет, Романа. Так вот у него родители — брат и сестра, которые знали кто они друг для друга, когда влюбились.

— Не может быть…. — Аля нахмурилась и пыталась переварить полученную информацию.

— Может. И вообще, кто тебе сказал, что это неправильно, противоестественно и вообще просто ужасно? Твоя мама?

Аля не ответила, лишь отвела глаза.

— А моя мама считает, что главное в паре — это чувства. И если бы моя мать считала по-другому, она не вышла бы замуж за моего отца, и меня бы не было на свете. И кстати твой отец тоже не видит особой проблемы в нашем родстве, если оно стоит между тобой и твоим счастьем. Тогда почему мнение твоей матери для тебя приоритетно? Это, наверное, сложно представить, малышка, но твоя мама не всегда бывает права.

— Мне нужно подумать.

— Думай. — Богдан понял, что уронил зерно сомнений в душу девушки, теперь ему нужно было дать время прорасти. — Только недолго. — Он улыбнулся, ставя точку в серьезном разговоре. — Пошли домой?

— Домой? — Караля посмотрела на него с немым вопросом в глазах.

— Домой, малышка. Твой дом там, где я. А мой — там, где ты.

— А ты уверен, что твои родители не против? Мне кажется твой отец мне не рад….

— Тебе кажется. — Отмахнулся Бо. — Он просто такой… Зато мама тебе рада. Я-то ее знаю.

— Тебе просто этого очень хочется.

— Просто так и есть. И вообще, сейчас ты немного растеряна такими переменами в своей жизни. Тебе не привычен новый дом и чужой город, я тебя понимаю. Но ты скоро привыкнешь. Я слышал человек привыкает к новому образу жизни за двадцать один день. Проверим?

— А если нет?

— Отвезу тебя домой.

— Хорошо. — Аля протянула ладонь. — Если через три недели я не начну чувствовать себя комфортно в твоем доме, ты вернешь меня родителям.

— Уговор. — Богдан ответил на рукопожатие и, не выпуская руку девушки из своей руки, повел ее домой.

Остаток дня Алевтина провела в своей комнате, привыкая к новой обстановке. А Богдан валялся на ее кровати и не затыкаясь рассказывал воспоминания своего детства. Когда стемнело и родители, пожелав спокойной ночи, закрылись в своей спальне, Бо на всякий случай еще раз предложил ей поселиться в его комнате.

— Нет, Бо. — Уверенно отказала Аля. — Я не хочу, чтоб твои родители плохо думали обо мне.

— Мои родители — взрослые люди….

— Я знаю! — Перебила она поток его аргументов. — Просто я так не могу. Я не так воспитана, понимаешь? Мне неудобно!

— Ладно, сдаюсь. — Бо примирительно поднял руки. — Тогда я тебя оставлю, мне рано вставать.

— Зачем? — Удивилась Алевтина.

— На работу, малышка. Я работаю, помнишь? Машина осталась дома, придется ехать на «электричке». А она отправляется в пять утра. Ну-ка посчитай, во сколько мне нужно встать, чтоб успеть.

— А я?

— А ты останешься. И не бойся, мои родители тебя не съедят. Я им сказал, что ты не вкусная.

— Да ну тебя! — Аля вытолкала его из комнаты.

— Я пошутил, Караля. — Он притянул ее к себе и шепнул в ушко. — Ты очень вкусная, моя сладкая.

Поцеловал в щеку и ушел к себе.

Аля, растерянно моргая, смотрела ему вслед, а потом закрыла дверь. Переоделась в пижаму и нырнула под одеяло.

Долго ворочалась и не могла уснуть. Обилие мыслей не давало желанного покоя, а так хотелось забыть обо всем, закрыть глаза и провалиться в забытье. Аля устало посмотрела в потолок. Прислушалась к себе и попыталась понять, что она чувствует сейчас. Ей было немного неловко, но в глубине души Аля очень надеялась, что Богдан прав и что через месяц она будет себя здесь чувствовать совсем по-другому.

Девушка прикрыла глаза и попыталась представить свою новую жизнь здесь. Ведь когда-то она так мечтала о том, чтоб жить с Богданом, не расставаясь. Пыталась представить себя частью его семьи. Переваривала то, что он сказал. Ведь и правда, то самое общество, судом которого ей грозила мать, по сути, приняло их отношения. Тогда может быть все не так страшно и плохо?

Богдан никогда не парился из-за их родства. Его мать вообще кажется примет все, что посчитает правильным и необходимым ее сын. Аля вообще никогда не видела, чтоб родители так серьезно воспринимали своего ребенка. Бо был полноправным членом своей семьи. С его мнением считались, его желания уважали, его потребности удовлетворяли. Никто не давил на него, не учил жизни, не отмахивался от его слов, как от пустой болтовни и его чувства воспринимали всерьез.

Девушка невольно сравнила свое положение в родительском доме. Постоянные упреки в собственной бесхарактерности, в отсутствии житейской мудрости, в том, что она полностью на обеспечении родителей. У нее не было права голоса, совсем никакого….

Так, — Аля поняла, что отвлеклась от основной мысли, мысли о разнице реакций посторонних людей. Итак, отец Богдана конечно человек загадочный. Но Бо уверял ее, что он примет его выбор каким бы он ни был. Ее отец тоже как ни странно, препятствовать не стал. Даже наоборот — сам позвонил Бо. Выходит Бо в его понимании лучше чем монастырь. Разве такое возможно? Получается только ее мать объявила им «охоту на ведьм». Возможно дело не только в ее родстве с Богданом, возможно дело в родстве Богдана с человеком, насолившем ей в молодости? Тогда почему она должна отказаться от своей любви в угоду маминому тщеславию?