— Умница моя… — слышу сквозь шум в ушах.

Я расслабленно опускаю голову на грудь Сергея, пытаясь стабилизировать дыхание и собраться с мыслями. Он крепче обнимает меня обеими руками, нежно целуя в шею и плечо.

— Жень, взгляни в зеркало. Ты великолепна, — тихо произносит он.

Я смотрю на свое отражение и вижу раскрасневшееся лицо. Взъерошенные волосы, порозовевшие щеки, искусанные губы и сверкающий блеск в глазах.

— Красивая, Жень, — продолжает шептать, глядя в зеркало.

Перехватываю его взгляд. Его глаза, наполненные желанием и нежностью, пристально рассматривают каждую черту моего лица, словно заново открывая меня. Он хмурится, будто обдумывает и решает что-то важное.

— Люблю, когда ты такая.

— Какая именно? — игриво решаю уточняю.

— Счастливая!

Смущенно отвожу взгляд от приятного волнения, которое разлилось по всему телу теплым ручьем.

— А ты? — тихо спрашиваю, шепча губами, не отрывая глаз от нашего отражения в зеркале.

— И я…

Примерно два года спустя

— Вся информация будет храниться в вашей индивидуальной карте, — дружелюбно сообщает девушка на ресепшене, ласково улыбаясь.

— Вот направление на анализы и УЗИ, — продолжает она, передавая мне памятку с указаниями.

— Поняла. Спасибо, — отвечаю я и, услышав её учтивое: «Всего доброго», выхожу на улицу, улыбаясь этому дню.

Первый визит в женскую консультацию, несмотря на волнение и легкий токсикоз, прошёл легко и безмятежно.

Десять недель назад в нашем мире появилась маленькая “фасолинка”, и уже две недели, как я узнала о её чудесном существовании. Десять недель — не столь большой срок, но мысль о новой жизни, зарождающейся внутри меня, наполняет мое сердце непривычной радостью и трепетным волнением. В моей голове роились мысли о том, как изменится наша жизнь с появлением малыша.

Я направляюсь к соседнему скверу, наслаждаясь свободным временем. Остается двадцать минут до приезда Сережи. Приобретаю мороженое в ларьке и, погружаясь в прелести теплого летнего дня, бреду по извилистой дорожке.

Прогуливаясь среди обильной зелени, ощущаю гармонию и единение с природой. Яркое солнце заливает мир теплыми красками, заполняя каждый уголок светом. Птицы весело и беззаботно щебечут, словно поздравляя меня с радостной новостью.

***

Взгляд задерживается на мужчине, сидящем на лавке. У его ног большая желтая сумка, выдающая в нем курьера, а рядом пустая бутылка пива в бумажном пакете. Заросший бородатый сидит, смотрит в одну точку и тихо причитает. Что-то смутно знакомое в его облике заставляет меня замедлить шаг. Когда наши взгляды пересекаются, я отчетливо осознаю, кто это. Кирилл Соловьев. Несколько лет назад его уволили за домогательство.

Воспоминания о нашей первой встрече нахлынули волной, вызывая у меня дискомфорт внутри. Сердце неистово заколотилось в груди. Кирилл, как и прежде, смотрел на меня с прищуром, но теперь его взгляд излучал не столько хищное желание, сколько глубокую скорбь. Он был сломлен, его аура пропиталась отчаянием.

— Кирилл? — прошептала я, и голос предательски дрогнул. Я остановилась, не в силах сделать ни шага дальше.

Поймав меня в фокус, мужчина молча скользил по мне взглядом, словно не узнавая.

— А! Это ты? — безучастно произнес он, мазнув по мне тусклым взглядом. Кирилл вздохнул, и его плечи обреченно опустились. — Ну что смотришь? Ты думаешь, я этого хотел? — продолжил он с хрипотцой, как если бы не спал несколько ночей подряд.

— Нет! Не думаю, — ответила я, уже не боясь встретиться с его взглядом.

Сделав глоток из бутылки, он продолжил:

— Ты думаешь, мне легко жить с этим клеймом? Я потерял всё: работу, семью, друзей. Никто не хочет иметь дело с тем, кого считают монстром. Я одинок, никому не нужен.

— И всё это из-за тебя! — яростно выпаливает он.

Его слова были пропитаны болью. В глазах промелькнули не только жалость к себе, но и страх, одиночество, потерянность.

— Понятно, что у тебя был сложный период. Но никто в этом не виноват. Ты один несёшь ответственность за всё, что происходит в твоей жизни. Не стоит наказывать себя. Может быть, настало время собраться с силами и осознать, что ты отличный специалист. И уж точно не курьер, который безнадежно пьёт в конце рабочего дня.

Я заметила, как мои слова больно ранили его.

Прежнее отвращение к нему сменилось жалостью.

— Обратись, наконец, к психологу…

— Прости, — неожиданно в ответ на мои слова прошептал он. — Прости меня за всё.

Я улыбнулась, поняв, что давно отпустила ситуацию. Теперь этот мужчина просто человек, оказавшийся в трудном положении, пусть и по собственной вине.

Даже тот, кто совершил ошибку в прошлом, заслуживает свое право на счастье.

***

— Вот ты где, Мышонок! — доносится до меня тревожный голос Сергея. В то же мгновение ощущаю, как сзади меня прижимается его твердое тело, а теплые ладони смыкаются на моем животе. Чувствую себя словно в защитном коконе, где мне тепло и уютно. Поворачиваю голову и встречаюсь с его глазами, полными беспокойства.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, глядя мне в глаза, и переводит взгляд на моего собеседника. Я замечаю, как тело Сережи напрягается, излучая мощную энергию, от которой мурашки бегут по моей спине.

— Кир? — приходит осознание. Сергей прерывает объятия, мягко берет меня за плечи и отводит чуть назад, выбирая безопасное место. Он действует на инстинктах.

— О! Наша заветная парочка. Типа счастливы вместе? — говорит Кирилл с нескрываемым сарказмом. — Посмотри, что ты со мной сделал.

— Во-первых, прекрати пороть горячку, — строго возразил Сергей. — Во-вторых, взгляни, до чего ты сам себя довел? У нас нет на тебя абсолютно времени. Если захочешь что-то изменить, набери меня, — он протянул визитку. — Придумаем, как тебе помочь.

— Не нужны мне твои подачки, — огрызается тот.

— Как знаешь. Дело твое, — спокойно отвечает Сергей. Берет меня за руку и уводит прочь из сквера.

— Надо же, Говоров! Главным врачом стал! За какие такие заслуги? — летит нам вслед.

— Приводи себя в порядок и звони, если готов работать над собой, — произносит Сережа, не реагируя на выпады Соловьева, продолжая путь.

***

Юркнув в душный салон, пристегиваюсь и наблюдаю за Сергеем, как он, нахмурив брови, обходит капот, погруженный в свои мысли. Он усаживается за руль и нажимает кнопку старт. Все системы оживают, и прохладный воздух из кондиционера мгновенно окружает меня, даря долгожданное облегчение.

— О чем задумался? — с нежностью спрашиваю я, ласково положив руку ему на плечо.

Сережа переводит на меня взгляд, тепло улыбается и отвечает:

— Лучше расскажи, как все прошло? Всё в порядке?

— Все прекрасно. Мы с “фасолинкой” теперь официально признаны, — оживленно делюсь я, нежно улыбаясь в ответ. — Представляешь, нам даже положена единовременная выплата. Можем не отказывать себе ни в чем!

— Вот это да! Пойдем тратить? — подхватывает мою иронию Сережа, и его улыбка становится еще шире, создавая морщинки у глаз, что придает ему невероятное очарование.

Автомобиль плавно выворачивает на проспект и уверенно скользит сквозь потоки машин. Сергей ведет машину спокойно и ровно. За окнами проносятся рекламные щиты, высотные здания, башенные краны, возводящие новые дома и целые районы.

— Я наткнулась на Соловьёва случайно и не смогла пройти мимо, — начинаю разговор, удивляясь, как он мог так опуститься. — Ты и правда собираешься ему помочь? — кротко интересуюсь, покосившись на Серёжу.

— Да. Почему бы и нет? Главное, чтобы у человека было желание, — уверенно отвечает он. — У меня есть повязки на скорой, где остро не хватает кадров. А Соловьёв рукастый и толковый врач. Туда и устрою. Там специфика работы другая: некогда ему будет распускать свои руки. Будет занят делом.

— Замечательная идея! — поддерживаю его. — Горжусь тобой, Серёжа, — признаюсь я и, пользуясь остановкой на светофоре, тянусь и целую его в щёку. Сергей резко поворачивает голову, ловя мои губы своими, и глубоко целует. Я с лёгкостью поддаюсь. Сигнал клаксона заставляет нас оторваться друг от друга и продолжить путь.