— Да?

Откинувшись в кресле, пристально смотрю на дверь. Она со скрипом начинает открываться, и в проеме появляется наша старшая сестра. Мои брови взлетают вверх от удивления. Ведь она никогда просто так не приходит. Это значит, что у нее есть серьезная причина. В уме я готовлюсь решать еще одну проблему, будто мне недостаточно сегодняшней бумажной работы.

— Разрешите, Сергей Владимирович?

— Заходите, Светлана Анатольевна. Присаживайтесь, — приветствую коллегу и показываю на стул.

Наша старшая сестра — женщина невысокого роста, но достаточно плотного телосложения. На вид ей чуть больше пятидесяти лет. Хотя я никогда не интересовался ее возрастом, не имею такой привычки. Она моя правая рука во всех вопросах, связанных с организационными моментами. Без её участия не обходится ни одно составление должностных инструкций и памяток. Свою работу она выполняет с предельной ответственностью, и я могу с уверенностью сказать, что именно она является опорой нашего коллектива. Умная, понимающая и обладающая великолепными коммуникативными навыками.

Сейчас же она выглядит немного взволнованно. Ее выдают бегающие глаза, сложенные в замок кисти рук и то, как она перебирает большими пальцами.

— Что-то произошло? — спрашиваю я, намекая на необходимость поделиться проблемой.

Она делает глубокий вдох, а затем медленно выдыхает, как будто готовится к разговору:

— Я пришла к вам по поводу деликатной ситуации. Это связано с доктором Соловьевым. Многие среди среднего персонала жалуются, что он позволяет себе неподобающие действия и не дает проходу. Не хочу быть голословной, но наша постовая сестра сегодня на смену пришла с дрожащими руками и заплаканными глазами после встречи с Кириллом Ивановичем.

— Говорят, он запугивает девушек, обещает проблемы… Вы поймите меня правильно. Я просто хочу защитить молодых девочек. Сегодня плачет Аня, завтра… Кто знает, что он может сделать, пользуясь своим положением.

И я с легкостью верю в это. Слушаю и ощущаю, как внутри начинает кипеть кровь. Соловьёв уже все границы перешёл. Полностью не в своём уме. Перед глазами тут же возникает образ беззащитного "мышонка" с испуганным взглядом. Она дважды подвергалась домогательствам со стороны Соловьева.

А сколько еще девушек пострадало? Остаётся только гадать.

Чувствую, как во мне растет непривычная злость, усиливающаяся с каждым аргументом.

— Благодарю вас, Светлана Анатольевна. Вы поступили правильно, что обсудили это со мной. Я обязательно предприму нужные действия, — сдержанно говорю я коллеге и, дождавшись, пока за ней захлопнется дверь, вскочив с кресла, начинаю нервно шагать по кабинету, время от времени останавливаясь у окна и устремляя взгляд вдаль.

Подхожу к компьютеру и принимаю решение составить письменное послание нашему главному врачу. Хотя могу лично зайти на прием, но ситуация требует незамедлительных действий.

Изложив всю ситуацию, перехожу собственно к самому обращению.

“… основная задача — защитить наших сотрудниц и создать в коллективе здоровую рабочую атмосферу. Важно, чтобы каждый чувствовал себя в безопасности и мог спокойно выполнять свои обязанности. Я прошу вас разобраться в этой ситуации и принять соответствующие меры. Возможно, стоит провести беседу с доктором Соловьевым, напомнить ему о правилах поведения и этических нормах, пресечь подобные инциденты в будущем. Более того, считаю необходимым организовать для всех сотрудников больницы тренинги по профилактике харассмента*, где будут разъяснены права сотрудников, а также алгоритм действий в случае возникновения подобных ситуаций. Нужно, чтобы каждый осознавал, что его мнение будет услышано, а руководство предпримет все возможное для решения проблемы”.

Приготовься, Кирилл Иванович. Раньше я тебя считал приятелем, но теперь убеждён, что таким людям не место среди нас. Сегодня я дал ход делу… пути назад больше нет.

Сквозь мысли слышу, как брякает телефон.

«Понятно, Сережа. Удачи».

Прилетает ответ от Насти, спустя длительное время.

————

*харассмент — сексуальные домогательства в виде приставаний (как физических, так и вербальных)

Женя

Спускаясь из операционного блока, я постепенно снимаю маску и шапочку на ходу. Использую их, чтобы вытереть выступившую испарину со лба. Сегодня я провела практически весь день в операционной. Пропустила обед, о чем мой урчащий желудок не забывает напомнить.

Операции плановые, без осложнений. Аппендэктомия и холецистэктомия. Если в первом случае я провела все манипуляции самостоятельно, “от начала и до конца”, то во втором — под пристальным наблюдением старшего коллеги. Случаи хоть и несложные, но все равно очень увлекательные для меня.

С Сергеем в операционной мы сталкиваемся нечасто. Его приглашают только на самые трудные и неоднозначные случаи. В таких ситуациях я тоже нахожусь в зале, но чаще всего в роли наблюдателя.

— Женечка Александровна, — зовёт меня наша «старшая». В последнее время она начала обращаться ко мне в уменьшительно-ласкательной форме, сохраняя при этом официальность, добавляя отчество. Это так трогательно и как-то по-матерински.

— Да, Светлана Анатольевна!

— Шеф велел зайти, как только операция завершится, — сообщает она, бросая на меня внимательный взгляд.

— С какой целью? — неожиданно спрашиваю, замечая на лице "старшей" ироничное удивление, как бы говорящей: "Тебе ли не знать?"

Но вместо ответа она просто пожимает плечами.

— Не знаю. Попросил передать.

Странно. Почему бы не написать смс? Зачем передавать через кого-то ещё? Включаю экран телефона. Нет ни пропущенных вызовов, ни новых сообщений.

Что ты задумал, Серёженька? Мало слухов и шептания за спиной…

Размышляя об этом, шагаю по коридору.

Поднимаю руку и тихо стучу в дверь. Сердце бьется быстрее в предвкушении.

Наконец слышу шаги за дверью, и она открывается. Сереженька стоит передо мной, улыбаясь.

— Вызывал… ли, Сер… — начинаю, но тут же запинаюсь, поскольку Сергей одной рукой хватает меня за запястье и резко притягивает к себе, а другой захлопывает дверь.

Я слышу щелчок запираемого замка. Я оказываюсь прижатой спиной к двери.

Он источает тепло, и я улавливаю аромат его одеколона, сочетающийся с неясным, но возбуждающим кровь, терпким запахом.

Сергей нарушает мое личное пространство. Его губы настойчиво прижимаются к моим, и он пытается углубить поцелуй. Поцелуй властный и требовательный, но в то же время нежный и чувственный. Он целует так, словно давно этого ждал.

Я в замешательстве. В голове рой мыслей. Его руки повсюду.

Старается стянуть халат с плеч, скользя руками под рубашку, нежно касаясь кожи на животе и под грудью. Ловко сжимает ягодицы.

Что он делает? Он что, действительно хочет это сделать здесь? Жаждет острых ощущений?

— Сережа, что ты делаешь? — неуверенно упираюсь ладонями в твердую грудь и пытаюсь оттолкнуть его, но тщетно.

— А на что это похоже? — отвечает он, хрипя, продолжая осыпать меня поцелуями и трогать повсюду.

Меня охватывает жар. Тело откликается на его ласки, хотя разум сопротивляется.

— Сережа, я не собираюсь делать это здесь, — выдавливаю я из себя.

Он отстраняется и смотрит мне в лицо. Вид у него безумный. Глаза темные, а зрачки, казалось, заполнили почти всю радужку.

Звуки нашего частого дыхания эхом разносятся по всему кабинету.

— Я тоже, — сообщает он с совершенно серьезным видом, будто не он только что страстно ко мне прижимался. Мои губы все еще горят. Щеки краснеют от трения о щетину.

Я смотрю на него с удивлением, а его губы изгибаются в хитрой усмешке.

— Ну тогда не лапайте меня, Сергей Владимирович, — шутливо отвечаю я и играючи хлопаю его по рукам.

Между нами возникает небольшая потасовка. Во время которой он вновь ловит мои руки и притягивает меня к себе. В его глазах пляшут озорные искорки, а на губах играет все та же хитрая улыбка.