— Да, просто местный мицелий больше похож на земную плесень, чем на земной мицелий, хотя… Чем больше мы его изучаем, тем больше убеждаемся, что он ни на что не похож. Да и мы тут выкопали несколько грибов. Оказывается, их корневая система внешним видом больше походит на корни земных деревьев. От них растет бесчисленное количество волокон мицелия…

— Который ты называешь плесенью, — хмурилась я.

— Именно, — подтвердил Сократ. — Но и это еще не все, мы тут подсчитали и можем с уверенностью заявить, что примерно девяносто процентов сероводорода в атмосфере — результат деятельности грибницы.

— А остальные десять происходят из болот, гниения биомассы и всего прочего? — догадалась я.

— Точно, — кивнул искин.

— Ну, значит, все, что нужно — это уничтожить грибницу, — воодушевленно развела руками я.

— Не спеши, — повторил Сократ. — Как ты ее уничтожишь? Она покрывает всю сушу данной планеты. Кроме того, это же разумная форма жизни, обладающая псионическими способностями!

— И все-таки я не могу в это поверить. Разум или кое-какая его видимость, как у физарума многоглавого — это еще ладно. Но псионические силы! У плесени?! Нет.

— К тому же местная грибница чрезвычайно живуча, — продолжал Сократ, словно совершенно меня не слушая. — Уничтожение грибов, может, и ослабит ее, особенно глубинную массу, которая нуждается в кислороде от наземной части. Но к полному истреблению мицелия это не приведет, он, как и раньше, будет питаться кислородом в верхних слоях почвы. Ну и не стоит забывать, что здесь практически все густо пропитано спорами грибов, нам еще повезло, что в нашей атмосфере они не всхожи.

— Но раз сероводород выделяется именно грибами, то полномасштабная война с местной грибницей неизбежна, — задумчиво заметила я. — По крайней мере, если мы действительно желаем колонизировать данную планету. Однако ты прав, к активным действиям переходить пока рано, нужны дополнительные исследования.

— И все-таки что, если данная плесень и есть тот самый псионик, который пытался тебя убить?

— Что? — Я чуть с кресла не свалилась. — Сократ, ты в своем уме?

— А кто еще стал бы забрасывать нас спорами?!

— Действительно, — нахмурилась я и замерла.

Повисла напряженная тишина, я лихорадочно соображала. Плесень-псионик? Примитивный организм, опутавший густой сетью почву всего материка? Какое у него может быть сознание? И главное, каким образом у этой низшей формы жизни развились псионические способности?

— Блин, да мало ли кто может заниматься такой ерундой! — решительно отмахнулась я. — Так что нет! Не верю!

— Как хочешь, — примирительно изрек Сократ.

— И кстати, я видела того псионика. Тогда в медитации, когда уничтожила его канал влияния. Это гуманоид… Черный.

— Ты уверена, что правильно проинтерпретировала увиденное?

— В смысле? — не поняла я.

— Ты недавно начала развивать псионические силы. Конечно же, благодаря генетически усиленным когнитивным способностям, псионика у тебя должна созревать очень быстро, но…

— Короче! — потребовала я.

— Короче, начинающие псионики часто путают свои фантазии с полученной информацией. А также не умеют правильно интерпретировать то, что они там наинтуитивили. Но, как я уже говорил, на начальных стадиях развития псионических способностей это…

— А как правильно ее интерпретировать? — перебила я.

— В первую очередь ты должна помнить, что информация, получаемая прямым путем, то есть минуя сенсорные системы, всегда проходит через твое бессознательное. Поэтому она может искажаться его содержимым. У начинающих псиоников такое происходит сплошь и рядом. Ну вот, например, какая первая ассоциация у тебя возникает с черным цветом?

— Ну, это что-то темное, загадочное, как темная материя…

— Какая она, эта темная материя? — допытывался Сократ.

— Большая, неизученная, чуждая, непонятная…

— Отлично, а гуманоид у тебя, должно быть, ассоциируется с разумной формой жизни. Разве не так?

— И что? — хмурилась я, тщетно пытаясь понять, к чему он клонит.

— Ты получила информацию о том псионике: оно большое, неизученное, чуждое, непонятное и разумное. А твое бессознательное сразу же подставило под это описание тот образ, который в твоем понимании соответствовал ему больше всего. То есть информацию ты получила, но правильно ее проинтерпретировать не сумела.

— Откуда такая уверенность? — возмутилась я.

— Оттуда, что никаких гуманоидов на этой планете быть не может. Местные позвоночные еще не выбрались из ясель двоякодышащей мелочи и всяких там амфибий, которые без водоемов не могут ни размножаться, ни жить дольше нескольких дней.

— Зато разумная плесень — очень правдоподобная версия! — парировала я и тут же вспомнила ту гипотезу, которую считала наиболее вероятной: — А что, если наш гуманоид не местный, а такой же пришелец, как и мы? Просто застрял на Новой Земле вследствие крушения.

— Зачем тогда ему тебя убивать? — поинтересовался Сократ.

— Как знать? Может, это группа гуманоидов, и они тоже хотят колонизировать данную планету? А плесени зачем меня убивать?

— Мы высадились фактически ей на голову. Расхаживаем по ее территории, спиливаем ее органы дыхания и размножения, бурим скважины прямо в ее мозг, собираемся заняться терраформацией и устроить здесь полное вымирание грибницы. И, кстати, заметь, засунуть местного псионика в какой-либо эквивалент резервации не получится, учитывая его псионические способности. Если не сможем договориться, то либо мы его уничтожим, либо он — нас. Так что для плесени мы не просто пришельцы, а смертельно опасные интервенты. Как бы ты отнеслась к микроскопическим паразитам, которые выкапывают из твоего мозга комки нейронов и проводят над ними эксперименты?

Я поморщилась от такого сравнения, а он продолжил:

— То-то и оно. У разумной плесени, может, и кардинально отличное сознание от нашего, но инстинкт самосохранения должен быть не слабее, чем у любого другого организма.

У меня уже голова шла кругом от всех этих версий и гипотез, так что я просто заявила:

— В любом случае, полагаю, тебе следует дать мне знание о второй ступени. И не говори, что это слишком опасно! — твердо отрезала я, когда он только открыл рот, чтобы что-то возразить. — Оставлять меня без защиты — вот что действительно опасно!

— Я как раз и пытаюсь защитить тебя тем, что не даю слишком много знания, — заверил Сократ.

— Ты пытаешься следовать своему дурацкому протоколу, в котором нет никакого смысла! А что с детьми? Им ты тоже не будешь давать знание, потому что какое-то когнитивно простое устройство тебе это запрещает?

— Нейросканер — это пока лучшее, что у нас…

— И что?! — взорвалась я, взмахнув руками. — Ты будешь ждать, пока местный псионик сведет детей с ума и заставит покончить жизнь самоубийством?!

— Дать знание тому, кто к нему не готов — значит, подвергнуть его большой опасности. Ты хочешь, чтобы я рискнул детьми? — с обреченным видом пролепетал Сократ.

— Если не желаешь рисковать детьми, тогда рискни мной! Тем более что мне скоро восемнадцать, и я уже освоила первую ступень. Я должна развить силу до того, как дети завершат пренатальный период. Только так я успею защитить их от того существа, чем бы оно ни было: гуманоидом или плесенью!

Знание о второй ступени Сократ все-таки дал, хотя и много ворчал о том, что это все очень опасно и я должна быть острожной. А то я не знаю! Но что взять со старого зануды.

С помощью методов тренировки ума из второй ступени уже можно развивать неплохие способности к телепатии и даже телепатическому внушению. Почти все совершеннолетние представители третьей версии человека в той или иной степени владеют телепатическими навыками, что сильно упрощает сотрудничество, в том числе и с другими разумными формами жизни. Да что там упрощает, без способностей к телепатии мы никогда бы не смогли наладить какое-либо общение с некоторыми обитателями других планет.