– И чего болтать лишнее! – с сердцем промолвила Мария. – Не нам эту кашу расхлебывать!

– Да я ничего, – смущенно отозвался Таллерте. – Просто хочу объяснить, что при каком-нибудь «высокопоставленном» никто бы и не проговорился. А оружейник – что? Такой, мол, и не поймет даже, что к чему! Вот и третьего дня приходят ко мне в мастерскую разом три сеньора. Я им шпаги и ножи точу да еще один меч – обоюдоострый. Такого меча я давно не видал… Точу, а они толкуют меж собой: «Ох, приехал уже две недели назад этот поп, Лас Касас! – говорит один. – И ведь никакая погибель его не берет! Да еще с ним этот вице-король Индий на одном корабле приплыл. Теперь пустились они по всем королевствам императора искать… Так из города в город будут странствовать… Люди они – и поп и вице-король, – конечно, разные, но все равно нашим родичам за океаном ни от одного, ни от другого никакой радости». А я вроде ничего не слышу. Со шпагами и кинжалами покончил, уже за меч принимаюсь… Ох, и меч же это был! Красота! Но краем глаза вижу: один из них другому на меня моргает. А третий хоть бы что! Просто так и выкладывает мне, простому оружейнику: «Эй ты, как тебя! Мирная жизнь тебя ведь тоже не устраивает, а?» Ответа моего он, видно, и не ждал, уже повернулся к выходу. А я ему вдогонку говорю: «Давно, сеньор, мы в Испании как будто и не воюем, а вот мира настоящего у нас нету… Ну, про Италию я и не толкую: про тамошние войны мы еще от дедов и прадедов слыхали… А ведь у нас-то, сеньор, тоже мира настоящего нету!» А они все трое как захохочут. «Вот умник, – кричит этот уже у выхода. – Мира у нас нет! И, хвала святой деве, не будет!» Хоть бы они матерь господню к своим грязным делам не примешивали, – помолчав, добавил Таллерте со вздохом.

– Договоришься ты когда-нибудь до такого, что и сам ты и мы с ребятами сгинем! – на этот раз уже печально произнесла Мария. Услыхав скрип двери, она обернулась к входящему Хосе: – Хоть бы вы немного его язык удержали!

Педро Маленький, который до сих пор не принимал участия в беседе, вдруг отозвался сердито:

– Ты, Мария, с детства какая-то запуганная! Таллерте, где не надо, ничего лишнего не скажет. Рассуди ты своим бабьим умом, где мы сейчас находимся! Ведь ты по дурости вот каких людей обидела! Уж я болтун, чего скрывать, это все знают… А ты не болтовней, а молчанием своим можешь человека обидеть!

Сеньор Эрнандо с интересом глянул на брата Марии.

«А ведь этот задиристый, грубоватый Педро Маленький действительно достоин того уважения, с которым отзывается о нем Франческо. И он обязательно отыщет когда-нибудь свою собственную страну Офир!..»

– Кто же они были, ваши заказчики? – спросил он у Таллерте, опасаясь, как бы Педро снова не накинулся на сестру с упреками. – Местные это были люди, кастильцы или леонцы? Неужели народ в Испании, едва оправившись после гранадской войны, снова ждет не дождется каких-то новых бед!

– Э-э-э, сеньор Эрнандо! – отозвался садовник. – Народ – это одно, а император и его солдатня – совсем-совсем другое. И мы с вами это очень хорошо знаем…

…На этот раз четыре прибора в столовой дожидались гостей не зря. Еще не завечерело, а от отца де Лас Касаса из венты, где он остановился, прибыл слуга с известием:

«Отец Бартоломе и вице-король Индий дон Диего Колон сегодня же прибудут к сеньору Эрнандо к ужину, как только спадет жара».

Эрнандо уговорил Франческо перекусить. До захода солнца было еще далеко.

Франческо со вздохом пожалел, что не пришлось ему пообедать на кухне с гостями. Дело в том, что, оказывается, Таллерте и Мария привезли ему гостинец.

– Вино собственного виноградника, – шепнул ему на ухо Хосе, – да как увидели, какая в библиотеке роскошь всюду – мрамор да золото, – так и застеснялись: уж больно бедным показался им их подарок!

Но дело тут было, конечно, не в вине. Просто Франческо рассудил, что после долгой разлуки и дону Диего, и отцу Лас Касасу, и сеньору Эрнандо, конечно, следовало бы поговорить втроем, без посторонних.

Однако получилось так, что и сеньору Эрнандо и самому Франческо пришлось взять на себя все заботы по приему гостей.

Поначалу Хосе держался героем, но вот лицо его вдруг из румяного превратилось в какое-то сизо-малиновое, всё стало валиться у него из рук. Он разбил любимую чашу сеньора Эрнандо, опрокинул кувшин с каким-то драгоценным вином, не то с хиосским, не то с мальвазией, но все это сеньор Эрнандо перетерпел бы… Перетерпел бы даже то, что садовник все время бормочет себе что-то под нос. Ведь чтобы понять его, надо было бы долго и внимательно прислушиваться. Однако чем дальше, тем воркотня старика становилась громче и назойливей… То он болтал что-то о сеньоре Диего, который и мизинца сеньора Эрнанро не стоит, то хохотал беспричинно.

В конце концов пришлось призвать на помощь Таллерте с Марией и Педро. Вместо Педро явилась Тересита.

– Вот сколько я живу здесь, – пояснила она, – а пьяным нашего Хосе не видывала. В погребе у нас вина вдосталь, но Хосе такой человек, что скорее себе руку отрубит, чем тронет что хозяйское! Но вот не хотелось ему гостей сеньора Франческо обидеть: они ведь привезли молодое вино этого года… Ну как не попробовать! Даже я его чуть пригубила. Вино кислое, как раз в такую жару, думаю, пригодится. Хотела бы еще выпить, но вижу – Мария качает головой, и я пить больше не стала… Не пила и Мария…

Бедная гостья, покраснев до слез, оправдывалась:

– Ведь молодое вино – оно со своим нравом! Кто не знает, не поймет. Хлебнешь его – ну крепости никакой! Разбирает оно только время спустя… А Хосе, я думала, человек опытный, во всем этом больше моего разбирается. Знает, когда пить, когда не пить, жизнь-то он большую прожил! И неужто у сеньора Эрнандо никогда молодого вина не подавали? И ведь вот как нехорошо получилось!

– А где наш Педро Маленький? – озабоченно осведомился Франческо.

– А что ему делается! – сердито отозвалась Тересита. – Напился до того, что стал ко мне свататься, а я ему в матери гожусь. Мол, таких красавиц, как я, он в жизни не встречал… Разве что есть у них на корабле какая-то красавица, но до той, как до звезды, не дотянуться.

Эрнандо оглянулся было на Франческо, но тот, смеясь, подал ему знак рукой – на этом, мол, разговор о Педро можно закончить.

– Отправили спать моего дружка? – только спросил он и посоветовал там же, под каштаном, уложить и Хосе.

Мария обрадовалась:

– Вот-вот, проснутся они уже со свежими головами… Может, и не вспомнят про болтовню свою.

– Теперь такое дело, сеньор Эрнандо, – озабоченно сказал Таллерте. – Хосе еще не сильно разобрало, когда он поведал мне, что для приема отца Лас Касаса хватило бы и его с Тереситой… А ведь брат ваш как-никак вице-король! У него, как говорит Хосе, двенадцать человек за столом прислуживают… Мы с Марией, может, не такие уж и расторопные, но кое-какую помощь Тересите оказать сможем.

– А я! – отозвался Франческо. – Я тоже могу вспомнить старину и, как подобает умелому слуге, прислуживать за столом. В Генуе мы с моим другом Орниччо часто принимали гостей сеньора Томазо… Думается, что сеньор Диего не запомнил меня… Да и не видались мы с ним уже много лет…

Не хотелось Франческо садиться за стол с высокопоставленными, как выразился Таллерте, но Эрнандо глянул на него с такой укоризной, что он тут же отказался от своего намерения.

Однако помогать на кухне Тересите справляться с вертелом или таскать из погреба тяжелые бочонки Эрнандо запретить ему не мог…

А вот Таллерте оказался таким знатоком в приготовлении приправ, что Тересита усомнилась в том, что он всю жизнь был оружейником.