В шесть вечера состоялся очередной контакт с «Центром», после чего я окончательно расслабился и принялся помогать с последними приготовлениями к празднику.

Он начался ровно в семь. С погодой повезло, и мягкие лучи заходящего солнца освещали большую возведённую сегодня с утра сцену. Она располагалась метрах в пятидесяти от ограды с западной, то есть противоположной от ворот стороны.

Зрители же разместились между сценой и оградой. По счастью, навесы организовывать не пришлось, зато очень долго из деревни таскали столы, стулья и скамейки.

А для того, чтобы быстро подавать еду, организовали что-то типа конвейера. Блюда ставили на него в деревне, а потом пологая лента со специальными перемычками, чтобы тарелки и стаканы не скатывались, аккуратно переносила их на эту сторону.

— Я такого раньше никогда не видел! — восхищённо покачал головой граф Волков, указывая на огромное блюдо с мясом, которое только что перевалило через стену и плавно двигалось в сторону сцены.

— Ага, — довольно кивнул я и взял со стола стакан с яблочным соком.

Ложа для почётных гостей располагалась недалеко от сцены, и я умышлено никак не отгородил её от остальных зрителей. Аристократы и другие приглашённые на праздник люди сидели точно за такими же столами, как и остальные, и даже граф Синицын никак не высказал своего недовольства, а Волков так и вовсе шепнул мне на ухо, что это очень хорошая мысль.

Я тоже никак особенно не привечал гостей, за каждым столом было специальное место для меня, между которыми я иногда перемещался.

— Скажите честно, Дмитрий Николаевич, — понизила голос и наклонилась ко мне Дарья Васильевна. — Сколько денег вам досталось в наследство?

— Миллион триста тысяч долгов, — вместо меня ответила пробежавшая мимо и услышавшая вопрос Аня.

— Это моя сестра, — пояснил я. — И по деньгам она права, но там были и активы, и из долгов удалось быстро вылезти. А в начале этого года я имел активов на три миллиона рублей.

— Это всё не за три миллиона сделано…

— Ну, сейчас и не начало года.

Продолжить беседу мы не успели. Чёрный занавес закрывал большую часть сцены, а на её открытую площадь вышла сногсшибательная блондинка в чёрном обтягивающем платье и в туфлях на высоком каблуке. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы с удивлением признать в ней Катю.

— Дорогие друзья! — пронёсся над «зрительным залом» звонкий женский голос, а потом не менее звонкий скрип фонящего микрофона. — Прошу прощения! Эдуард!

Девушка недовольно повернулась в сторону техников.

— Сейчас всё будет, — донеся отдалённый крик Эдуарда. — Попробуйте ещё раз.

— Проверка! Раз. Два, три! Во! Итак, дорогие друзья! — Катя довольно улыбнулась. — Кто не знает, меня зовут Екатерина, я помощница Дмитрия Николаевича! И сегодня буду вести наше шоу! Вы готовы веселиться⁈

В едином порыве все Савинцы вскочили со своих мест и нас оглушили аплодисменты, свист и крик «Да!».

— Тогда приступим! И начнём мы с демонстрации наших достижений, вернее, тех товаров, экспорт которых подтверждён подписанными договорами. И первое, не по деньгам, но по духу и по полезности, конкретно на сегодняшнем празднике — это савинское, оригинальное…

Катя выставила микрофон вперёд, и поляну сотрясло громогласное:

— ПИВО!!!

— Именно! По этому поводу я передаю микрофон. Не-на-дол-го. Его создателю. Поприветствуем — Рыбак!

Скалящийся во все тридцать два бородач выскочил из-за занавеса и схватил микрофон.

— Всем привет!

Снова крики и свист.

— Всем спасибо! — помахал рукой, призывая к тишине, Рыбак. — И по многочисленным просьбам я начну с начала! Итак, когда мне было три года…

— Похлопаем Рыбаку, — схватилась за микрофон Катя. — И проводим его дружными…

— Да я шучу! — Бородач снова завладел микрофоном. — Друзья! Я вижу, многие не дождались, но те, у кого хватило терпения, вытрите слюни и откройте стоящие на ваших столах бочонки!

Послышались характерные звуки, и громче всех открыл бочонок сам непонятно откуда вытащивший его Рыбак. Он передал микрофон Кате и дождавшись, пока все нальют, поднял бочонок над собой.

— За Савино!

Он нажал кран, и пенная струя полилась прямо ему в горло.

— Раз! — дружно выкрикнула толпа. — Два!

Счёт дошёл до пяти, и довольный бородач, к моему облегчению и под смех толпы, прекратил шоу-программу.

— А вы до дна! — крикнул он.

— За Савино! — Граф Волков первым вскочил со своего места и протянул мне бокал. За ним повторили все, и со всех сторон послышался звон.

Рыбак под одобрительный свист покинул сцену, и слово снова взяла Катя.

— Дорогие друзья! Сейчас у вас есть пять минут, чтобы насладиться пивом и закусками! Попрошу заметить, что все продукты выращены у нас! И пока вы это делаете — музыкальная пауза!

Занавес за спиной Кати разъехался, и нашему взору открылась вся сцена. Сейчас на ней стояло десять женщин, одетых в красно-белые свободные сарафаны, а за ними столько же мужиков с разными музыкальными инструментами, начиная от губных гармошек и ложек и заканчивая аккордеонами и гитарами.

К моему огромному удивлению, в точно таком же сарафане из-за кулис вышла Клава. Она подошла к Кате и взяла у неё микрофон.

— Здравствуйте, родненькие! — крикнула она.

Зрители оторвались от еды и разразились новой порцией оваций.

— Всем приятного аппетита! И чтобы к концу песни все тарелки были пустые! Раз, два, три!

Музыканты заиграли, а Клава глубоко вздохнула и на удивление мелодичным голосом запела:

— Мама, я корову подоил, на лугу я сено накосил…

— Это что за песня? — спросила баронесса Лосева. — Что-то народное?

— Да вы что, Анна Павловна… — У графа Волкова едва не выпала из руки индюшачья нога. — Это же песня ещё домагической эпохи. Классика. «Щи» называется…

Он принялся кивать головой в такт музыке и подпевать:

— Во-озьми мя-ясо и хря-ящи, навари крутые щи. Ты чугун прополощи и вари в чугуне щи. Кидай бо-ольше овощей! Не могу я жить без щей. Чтоб я то-олстый был ва-аще, навари мне русских щей! Классная песня!

— Ну, я не знаю, — баронесса указала на горшочек с щами, — но давайте попробую.

Волков рассмеялся и сам взялся за половник. Я же, не спеша попивая пиво, смотрел на то, с каким энтузиазмом мужики играют, Клава поёт, а девушки весело пляшут. И с каким удовольствием на выступление реагируют и подпевают зрители.

— Душевно, да? — шепнул мне на ухо подошедший сзади Свят.

— Очень, — кивнул я.

Музыкальная пауза вскоре закончилась, и, когда довольные приёмом исполнители, кланяясь и размахивая руками, скрылись за кулисами, на сцену снова вышла Катя.

— Дорогие друзья, а теперь мы представим другие достижения нашей промышленности. Первое — это кирпичи!

Как оказалось, пока шло выступление, на сцене соорудили кирпичную стену, и сейчас с неё сдёрнули покрывало.

— Каждый из этих кирпичей сделан на нашем заводе, — продолжила Катя, — но это не всё… Манекен на сцену!

Из-за кулис вывезли манекен в полный рост и поставили точно перед кирпичной стеной. Манекен был облачён в броню нашего изготовления. Насколько я знал, верхнюю часть сшила группа Васька, а нижнюю Иваныча.

— Эту броню, — моя помощница любовно погладила манекен, — тоже изготовили наши мастера. Ну а теперь самое главное!

Девушка подошла к краю сцены.

— Во избежание подтасовок приглашаю любого, кто хочет проверить качество нашей продукции. В первую очередь обращаюсь к столику наших дорогих гостей! Не стесняйтесь! Ипполит Захарович! — Катя приглашающее помахала ладонью. — По глазам вижу, что вы хотите! Возьмите автомат у ваших людей и поднимайтесь сюда.

— А мне можно? — крикнул граф Винницкий.

— Конечно! И вы, Борис Евгеньевич, тоже поднимайтесь! Только все со своим оружием, чтобы потом не было разговоров, что патроны холостые.

В итоге все три графа вышли на сцену, и, чтобы всё было честно, туда же вынесли ещё два манекена.