Вооружившись вот таким коварным планом, мы и решили пойти в гости.

Правда, выход задерживался, ведь рация Бурого была у меня, и Толя в любой момент мог попробовать выйти на связь. К тому же в десять предстоял очередной контакт Дэна с «Центром».

Бедные мои голосовые связки, столько трансформаций им доводилось терпеть, благо хоть возвращать их в исходное состояние было совсем не сложно.

— Как самочувствие? — спросил я у Феникса, входя к нему в палату. — Ты, кстати, в курсе, что ты первый пациент Савинской больницы?

— Я всегда и во всем стараюсь быть первым, — рассмеялся торговец.

— Это заметно. — Я опустился на стул у кровати. — Ты чего туда полез-то вообще?

Было очень непривычно смотреть на незнакомое бледное лицо, при этом узнавать голос друга.

— А ты бы не полез? — поднял бровь Антон. — Ну, я имею в виду, если бы у тебя было свободное время.

— Полез бы, конечно, — усмехнулся я и взял в руки рацию. — Ладно, давай к делу. Каждая связь на пять минут раньше предыдущей. И определённые слова надо говорить, каждый раз разные.

— Ты уверен, что Дэн тебя не обманул?

— Уверен, — кивнул я и, коснувшись пальцами горла, изменил голос. — Приём, приём, говорит Дэн. Похоже?

— Писец. — Глаза Феникса расширились. — У тебя талант!

— Ага, не получится с Савино, пойду на радио пародистом работать. Время!

Я выбрал нужную частоту.

— Дэн вызывает Михаила! Как слышно?

Ответом была тишина, но так и должно было быть. Я выждал три минуты.

— Приём, Михаил! Это Дэн, как слышно?

— Слышно хорошо! Как у вас дела?

— Мы на месте, всё по плану.

— Антон рядом?

— Да, — ответил в рацию Феникс.

— Хорошо! Следующая связь перед операцией через восемь часов.

Рация отрубилась, а я облегчённо вздохнул.

— Как думаешь, — вновь откинувшись на подушку, задумчиво пробормотал Феникс, — они просто пакостят, или у них есть план? Я имею в виду полноценный план по захвату империи.

— Не знаю, — пожал плечами я и встал. — Будем надеяться, что просто пакостят. Но готовиться к худшему. Всё, отдыхай.

Я вышел из больницы и взял в руки рацию Толи. Десять часов. По идее, всё уже случилось, и так или иначе враг уже обо всём знает, наверное, смысла сидеть и ждать вызова больше нет…

— Дом вызывает ту гниду, у кого сейчас рация! Падла, ответь!

То, что я не подпрыгнул и не разбил рацию, — большое чудо, но поймал я её уже перед самой землёй.

— Сам такой! — ответил я, немного изменив голос. — Что хотел?

— Ты мля, даже не знаешь, с кем связался, ублюдок! — завизжал Толя.

— Ну, ты скажи, я приду и поговорим! Или сам приходи — главный полицейский участок Нижнего Новгорода.

— Я найду тебя! — Кроме крика, из рации раздалось громкое шипение.

— Толик, ты бы лучше нашёл себе новую работу, эта тебя до добра не доведёт. Молодой такой, а вон уже трясёшься весь. И хватит котика мучить.

Понимая, что разговор не имеет смысла, я отключился, после чего поднялся в радиорубку и вызвал Мышкина. Как ни странно, он ответил быстро.

— Слушаю!

— Толя звонил, обещал найти меня и жестоко покарать.

— Да, на рацию Савельича он тоже звонил, — нервно рассмеялся капитан. — В общем, мы взяли ещё один фургон, его владельца и пятнадцать боевиков. Больше сказать ничего не могу.

— Хорошо, если что, я на связи. Мы, кстати, во Власово сейчас идём.

— О! Передайте привет от меня Дарье Васильевне и Жанне.

— Обязательно, конец связи.

Я отключился и довольно потянулся. Собственно, на рекомендации родившегося и выросшего во Власово капитана Мышкина мы очень сильно рассчитывали.

Я покинул радиорубку и вышел на улицу.

Деревня кипела даже больше, чем обычно, и на лицах всех людей было написано радостное предвкушение. Шутка ли — первый за долгое время условный выходной. Да к тому же с большой культурной программой. Собственно, эту самую программу почти все так или иначе готовили.

Я снова снял с пояса рацию и первой вызвал Милу.

— Ты готова?

— Да! — радостно отозвалась девушка.

— Тогда через десять минут у ворот.

— Аркадий Валентинович, мне не нужны ваши нелепые оправдания. — От голоса в трубке повеяло таким ледяным холодом, что начальник полиции Усмани вжался в кресло. — Мне все равно, что вы предпримете. Хоть возьмёте автомат и лично отобьёте фургоны у вашего строптивого помощника. Но обе лаборатории со всеми людьми и содержимым в целости и сохранности должны исчезнуть по дороге в Усмань. Вам понятно?

— Д-да…

— Тогда жду новостей.

В трубке послышались короткие гудки, и, несколько секунд подержав в дрожащей руке, Аркадий Валентинович наконец положил её на рычаг.

Из создавшейся ситуации для него хорошего выхода уже не было. Было много плохих и один ужасный — если он ослушается своего недавнего собеседника.

Ещё несколько секунд главный полицейский Усмани молча смотрел в стену под часами, а потом достал из ящика рацию.

— Первый вызывает Мышкина.

— Слушаю, Аркадий Валентинович, — ответил капитан.

— Ты сейчас где?

— Оперативные мероприятия. Только что накрыли крупную нарколабораторию.

— Ты в своём уме, Федя? — прошипел глава полиции.

— Вы о чём, Аркадий Валентинович?

— Мне только что звонили из Нижнего! Ты им сломал многомесячную операцию! Вы взяли внедрённого агента!

— Не может быть, — после паузы произнёс растерянный Мышкин. — Тут одной только наркоты на…

— Это специально внедрённый агент и все люди с ним тоже! Отпусти их немедленно, и, может быть, ещё пронесёт!

— Но…

— Это приказ, Федя! Выполнять! Я еду к тебе навстречу!

Он отключил связь и тут же выбрал другую частоту.

— Семён!

— Слушаю, Аркадий Валентинович!

— Собирай всех наших людей! Встреча у южных ворот через двадцать минут!

Лучи солнца пробивались сквозь листву, птички пели, а цветочки приятно пахли.

Как же хорошо в майскому лесу. Особенно если ты находишься в нем днём и просто идёшь, а не как ошалелый бежишь, одновременно следя за жучками.

— Да нормальная она бабка, — рассказывал Рыбак про старосту Власово. — Поворчать любит, но своих в обиду не даёт. Ну и колдунья вроде неплохая.

— Она маг земли, — добавила Мила. — Она с моей тёткой дружила, когда я маленькая была. А потом они поссорились.

— А вы вообще с ними часто общаетесь? — уточнил я. — Ну, там в гости друг к другу ходите или, может, на праздники?

— Было когда-то. — Рыбак пнул сухую ветку. — Но Дарья Васильевна не только с тёткой Милы поссорилась. С Васильичем у них тоже не задалось, да и со многими другими.

— А что ты тогда говоришь, что она нормальная, если она со всеми ссорится?

— Со мной не ссорилась, с Топором вон тоже, — усмехнулся бородач. — Ну, она такая… прямая очень. Иногда перегибает, а не всем про себя правду приятно слушать.

— Так чего, получается, она сразу поймёт, что мы не просто так пришли?

— Не волнуйтесь по этому поводу, — подал голос Топор. — Даже если бы мы просто так шли, она бы подумала, что мы что-то затеяли.

— Прекрасно.

Теперь ветку пнул я, но она оказалась корнем, и я чудом не навернулся.

— О! — ткнула пальцем куда-то в сторону Мила. — Это серебристый вьюн. Я вас догоню.

— Только недолго.

Травница побежала за добычей, а мы, немного замедлившись, продолжили шагать по весеннему лесу.

— А торговля? — снова вернулся к теме я. — Что, вообще нет нужды общаться друг с другом?

— Нет, конечно, — хмыкнул Рыбак. — До того, как вы приехали, у нас был один и тот же товар и одни и те же нужды. Соответственно, мы торговали с Пантелеевым и Синицыным. А они с бароном Щавелевым, вассалом Пантелеева. От них до него километров двадцать по лесной дороге. И то, думаю, там той торговли хорошо, если одна машина добычи с диких земель в пару недель и какие-то инструменты взамен. Мы же все не просто так здесь поселились — местность у нас самодостаточная. А у них благодаря Дарье Васильевне ещё и с едой никогда проблем не было.