— О вас рассказывают легенды! Я, к сожалению, знаю далеко не все! — развел руками Маккуин. — Но и того, что слышал, вполне достаточно для того, чтобы преклонить колени!

— Только губы не раскатывай, — нахмурившись, предупредил Роджер.

— Я приду! — уже уверенно сказал Мак. — Мы вместе придем! Я тут с самым хитроумным юристом из финансистов и самым изворотливым финансистом из юристов! Ты же знаешь Роберта Хабли? Ну вот! Он ходит среди картин, как голодный пес на выставке сосисок… Хотя ему уже некуда их вешать, впору покупать еще один дом специально для живописи!

— Ну, каждому свое, — поморщился Роджер. — Жду на торгах. Только не вздумай перебивать мою покупку. Потому что я — тоже голодный пес, только на выставке скульптур… Голодный и очень опасный!

— Не волнуйся, у меня другой профиль! Найду Роберта, и мы придем!

Мак отошел к другой пирамиде и затерялся в толпе.

— Судя по разговору, ты действительно разбираешься в оружии? — спросила Кира.

— Я же говорил тебе, что пять лет отслужил в SAS![17]

— Языком болтать — не мешки таскать! — усмехнулась Кира. — А кстати, с кем ты сейчас болтал? Кто этот богатырь?

— Один американец, — задумчиво ответил Роджер. — Довольно скользкий тип, входит в группу решальщиков мирового уровня. Судя по всему, он здесь со своим работодателем. Я подозреваю, что он выполняет и функции телохранителя. Впрочем, лучше пойдем к твоему изваянию!

На третьем этаже находился зал скульптур. Здесь была греческая богиня с копьем, бюст Наполеона, герцог Бургундский в полный рост, мраморные, бронзовые и медные статуи, каменные артефакты первобытных племен, которые, уступая в качестве, выигрывали в древности, а потому по цене не уступали произведениям греческих и римских мастеров. Довольно быстро они нашли то, что искали, и остановились у стеклянного шкафа, глядя на обнаженную мраморную девушку, едва прикрытую развевающейся на ветру косынкой, выполненную скульптором с исключительным мастерством: мрамор напоминал настоящий шелк и не скрывал очертаний гибкого молодого тела. Она стояла на довольно высокой подставке так, что голова статуи находилась на уровне лиц зрителей.

— Ты прекрасна! — от волнения с трудом проговорил Флетчер. — Какая тонкая работа!

Рядом прохаживался интеллигентного вида индус в вызывающе вольной одежде, которую любят носить представители богемы, — рубашка в желто-синюю клетку, желтый пиджак, вокруг шеи обмотан длинный синий шарф, свободным концом почти достающий до пола. Волосы гладко приглажены и блестят то ли от природы, то ли от фиксирующего геля, желтые штиблеты тоже начищены до блеска. Когда они подошли, он мельком бросил взгляд на Киру, потом посмотрел еще раз, уже с интересом, а потом с изумлением.

— Простите, это вы?!

— Что вы хотите от моей дамы? — бесцеремонно задал встречный вопрос Флетчер.

— Приношу извинения… Это моя модель, хотя я никогда не видел ее вживую — работал только с изображениями, фотографиями, видеозаписями. Я Раджешь Рачапалли…

Только тут они заметили, что на стекле имеется бронзовая табличка: «Неизвестная красавица. Скульптор Раджешь Рачапалли».

— Вот это да! — воскликнул Флетчер. — Значит, вы создали такую красоту? Вы почти что вдохнули в нее жизнь!

— О-о-о, нет, — вздохнул индиец. — Это под силу было сделать только одному скульптору — Пигмалиону…

— Да, пожалуй, — согласился Флетчер. — Ну тогда я буду всем говорить, что это я Пигмалион. И вот моя ожившая статуя…

Он наклонился и поцеловал Кире ручку.

— Что ж, я не буду вас от этого отговаривать, — сказал Раджешь. — И опровергать тоже не буду…

Они церемонно раскланялись.

— А что за пятна у нее на ногах? — вдруг спросил Флетчер.

— Действительно, у меня всегда чистые ноги, — возмутилась Кира.

— Никаких пятен изначально не было, — пожал плечами Раджешь. — Мрамор — очень пористый материал, очевидно, его чем-то запачкали, похоже, кровью, и она впиталась… Мне удалось во время оценки слегка обесцветить их, но боюсь, без серьезного вмешательства они останутся навсегда. Впрочем, на цену это вряд ли серьезно повлияет!

— И все же интересно, кто запачкал кровью мою статую? — ни к кому не обращаясь, спросила Кира.

Мадиба Окпара приехал на Кинг-стрит в такси, и поскольку таксист не осмелился подъезжать прямо ко входу, заставленному дорогими автомобилями, то высадил его за полквартала, и он пришел в аукционный дом пешком. Может быть, этим, может быть, цветом кожи, может, черным костюмом и контрастирующим с ним красным шейным платком, повязанным по французской моде, может, чем-нибудь другим, но он привлек к себе внимание. Когда Окпара вошел в вестибюль, к нему подошел неприметный человек в недорогом костюме без каких-либо бейджиков или опознавательных значков и вежливо поинтересовался, что ему тут нужно.

— Я — владелец лота, выставленного на продажу! — надменно сказал Мадиба, рассматривая его в упор.

Такой взгляд всегда оказывал на окружающих определенное воздействие. Причем определенность эта всегда имела один и тот же вектор: люди пугались и пытались убежать. Да что там люди! Однажды в джунглях, расстреляв боезапас, он нос к носу столкнулся с леопардом — настоящим хищником, хотя и не черным, а пятнистым. Несколько минут они смотрели друг на друга, а потом зверь развернулся и одним прыжком скрылся в зарослях.

Примерно так произошло и на этот раз, только служитель не убежал, а любезно указал дорогу и спросил, какой предмет торгов его интересует. Мадибе показалось, что он и говорить стал немного вежливее.

— Скульптура, — ответил он.

— Прошу на третий этаж, зал справа. Желаю удачи!

Мадиба поднялся наверх, заглядывая по дороге и в другие залы. Конечно, увидев ружья, он заинтересовался и подошел поближе, разглядывая изделия прославленных оружейных мастеров. Надо сказать, что цены на них могли прославить их еще больше!

У окна немолодой служитель в синей рубашке с бейджиком «Джек» и в очках показывал потенциальному покупателю штуцер «Голланд-Голланд». Тот переломил стволы и внимательно рассматривал их на просвет, устремив в хмурое лондонское небо. «Леопард» задержал на нем взгляд: в атлетической фигуре с наброшенным на спину черным свитером и наклоне к ружью светловолосой головы было что-то знакомое… Он обошел любителя «слонобоев» со стороны и незаметно заглянул в лицо. Да, точно! Это Мак, один из виновников гибели Джелани Афолаби!

Он с трудом сдержался, чтобы досадливо не шлепнуть себя по лбу. Обет Рикарди! Он забыл, что у него имеется незаконченное дело! Нет, конечно, не забыл совсем, но надо признаться честно — опустил в памяти на самое дно ящика неотложных обязанностей… Ему рано забиваться в джунгли и там отсиживаться годы, а может, и десятки лет! Вначале надо полностью исполнить закон мести и, скорей всего, Великий Дух специально послал сюда этого американского прохвоста, чтобы пробудить в нем святой долг мести!

«Черный леопард» почувствовал угрызения совести, сердце ускоренно заколотилось, он даже потянулся за спину, к «смит-вессону» в открытой поясной кобуре, готовый прямо сейчас подойти и выстрелом в упор разнести эту блондинистую голову вдребезги, как переспелый арбуз, но тут же отдернул руку — неожиданному порыву поддаются только непрофессионалы, после него очень трудно уйти… Да и храм знаменитых произведений искусства — с коврами, антиквариатом, средневековой мебелью, совершенно неподходящее место для столь жестокого и грязного, в прямом смысле слова, дела…

Не привлекая внимания, он выскользнул в соседний зал и, смешавшись с другими ценителями живописи, принялся ходить вдоль стен большой светлой комнаты, рассматривая висящие на них картины с остановленными гениальными мастерами мгновениями прошлого…

А Мак Маккуин тем временем тщательно рассматривал штуцер «Голланд-Голланд». Он разбирался в оружии и знал, на что надо обращать внимание в ружье, которому больше ста двадцати лет: следы разборки, шаткость стволов, люфт ложа, плавность хода открывания и спуска курков, сохранность внутренней поверхности стволов… Небольшая потертость воронения, конечно, присутствовала, но это вполне естественно, оружие не разбиралось, шаткость минимальная, с учетом чудовищной отдачи… В принципе, его все устраивало, хотя цена казалась непомерной — в отличие от этого надутого индюка Флетчера, деньги не поступают ему в карманы сплошным потоком. Но он знал, что штучное оружие с годами и десятилетиями не теряет в цене, а только дорожает, и уже представлял, как эффектно этот раритет будет выглядеть на ковре в его кабинете.