Мощно ревел мотор, двести семьдесят лошадей неукротимо рвались вперед, и вцепившийся в руль Энтони понимал, что он ими не управляет, так как не сможет ни затормозить, ни объехать внезапно возникшее препятствие. А за руль только держится…

Наконец, они проскочили береговой участок шоссе, теперь слева и справа тянулись заросли дикого леса. Когда Уоллес в очередной раз посмотрел в зеркало, то увидел то, чего боялся и что неминуемо ожидал увидеть, — фары. Причем сразу понял, что их преследует не одна, а несколько машин. Он попытался вдавить педаль газа поглубже, но ничего не получилось — «Вранглер» летел на предельной скорости. Преследователи медленно, но неуклонно приближались.

— Куда мы едем? — в очередной раз спросила Оливия.

Несколько раз он пропускал этот вопрос мимо ушей, но на этот раз ответил, процедив сквозь стиснутые зубы:

— К моему другу Кахуранги.

— Зачем? И что мы будем у него делать?

— Затем, что он руководит суверенной страной…

— Вот как?! — скептически удивилась она. — И как же она называется?

— Она не имеет официального названия, зарегистрированного в ООН. Но международное право ее признает. А зовут ее «земля маори». Там действуют свои правила поведения, свои законы… И у них есть своя граница. Я думаю пересечь границу и попросить убежища. Ведь права убежища никто не отменял, независимо от размеров страны…

Сбросив скорость, Энтони свернул направо, углубляясь в чащу буша.

— Это же декоративный политес, неужели непонятно? — не скрывая раздражения, сказала Оливия. — Или ты действительно думаешь, что твой знакомый вождь так же считает тебя другом, как и ты его? И что он рискнет своей показной значимостью, чтобы ради тебя нарушить законы Новой Зеландии и потерять театральную видимость руководителя самостоятельной страны?

— Сейчас мы все это проверим… Возьми в кармане телефон и набери его номер, — так же сквозь стиснутые зубы проговорил Энтони, напряженно вглядываясь в дорогу. — Если не будет связи, попробуем по рации…

В буше было еще темнее, чем на неосвещенном шоссе: криптоновый свет рассеивали кустарники и деревья, а луна и звезды не могли пробить своими слабыми лучами плотную зеленую крону. Они ехали почти наугад. Несколько раз дорогу перебегали небольшие животные, может, косули, а на обочине иногда мелькали отражающие лучи фар глаза какой-то лесной мелочи. Столкновение могло прервать их бегство, пришлось сбросить скорость.

Оливия нашла имя «Кахуранги», нажала кнопку вызова и передала телефон мужу.

— Я слушаю, — ответил вождь. Голос у него был то ли недовольным, то ли усталым. Уоллес напрягся. Варианта «Б» у него не имелось, и что делать в случае отказа, он не знал. Когда ссоришься с SIS, можешь, даже прихлопнув муху, попасть в тюрьму за браконьерство. А уж за бойню на Побережье Бродяг…

— Это ты, Тони? Что случилось?

— За мной гонятся, — без предисловий ответил Уоллес. — И мне нужна твоя помощь. Ты воспользуешься своим суверенитетом и собственной юрисдикцией?

— Конечно! — без колебаний ответил Кахуранги, и Тони воспрял духом.

— Тогда послушай. Мы с женой едем к тебе, нас преследуют. Ты можешь мне помочь?

— Где ты находишься?

Глянув на спидометр, Энтони прикинул, сколько они проехали и сколько осталось.

— Километров десять осталось. Я только что миновал второй деревянный мост.

— По закону, я могу встречать тебя на границе, — уверенно проговорил Кахуранги. — Я поставлю там сто воинов. А пограничную пятерку прямо сейчас вышлю тебе навстречу — они отсекут погоню. Хоть это и против правил, но правила для того и существуют, чтобы иногда их нарушать… Жду тебя, дорогой брат!

— Спасибо, — ответил Энтони и, отключившись, на миг повернулся к Оливии. — Теперь поняла, о чем идет речь?

Женщина покачала головой.

— Но это же сказки! Какая самостоятельность у народа маори? Какой суверенитет? Какая автономия юрисдикции? Это же просто политические игры. Правительство изображает, что народ маори живет совсем не так, как живут американские индейцы. Но, по крайней мере, в Америке индейцы не тешат себя мыслью, что они пользуются юрисдикцией своих резерваций, и не надеются на их суверенитет!

— Ладно, посмотрим, — сказал Энтони. Настроение у него улучшилось, тем более что огни фар в зеркале не появлялись.

— Наверное, они догадались, куда мы свернули, и отстали, — высказал он робкую надежду. — Враги всегда избегали боев с маори…

— Вряд ли, — ответила Оливия. — В конце концов, сейчас двадцать первый век, и нас преследует власть Острова. Реальная власть!

Она оказалась права: фары пропадали из-за поворотов дороги, и когда вышли на длинный прямой участок — появились вновь, причем гораздо ближе. И шли машины преследователей на приличной скорости, как будто темнота им не мешала.

— Похоже, у них «ночники», — сказал Уоллес.

— Наверняка есть и ночные прицелы, — кивнула Оливия. — Надеюсь, они не станут стрелять…

Но ее надежды не оправдались. Через несколько минут деликатный рев мощных моторов перекрыл грубый металлический голос из динамиков, которыми оборудуются все автомобили специального назначения:

— Энтони и Оливия Уоллес, немедленно остановитесь! Приказываю сбавить скорость, остановиться и выйти из машины с поднятыми руками!

— Сколько еще до границы? — спросила Оливия. Судя по тону, ее сарказм пропал, и теперь она действительно надеется найти защиту в землях маори. Ничего удивительного — человеку свойственно надеяться на лучшее, и чем хуже ситуация, тем сильнее эта вера…

— Не знаю. Ориентиров ведь нет…

Тони попытался увеличить ту скорость, которую он определил как безопасную для ночного буша, до максимально возможной и менее опасной, чем приближающийся захват. Стрелка спидометра качнулась на несколько делений вправо, но положения это не изменило: чужие фары не стали отставать, скорее продолжали приближаться.

— Уоллесы, вы противодействуете службе безопасности! Это дает нам право применять оружие! Приказываю немедленно остановиться! — снова загремел стальной голос, сминая царящую вокруг тишину и ломая обычный распорядок животных, ведущих преимущественно ночную жизнь.

— Что будем делать? — спросила Оливия, доставая свой «вальтер».

— Не знаю. Но останавливаться нельзя…

— Может, скроемся в кустах? Или пешком выйдем к границе? Нас же должны встречать…

— Должны… Но лучше, если нас встретят живыми! Не бойся, они не рискнут открыть огонь, — процедил Энтони, пытаясь еще больше разогнать машину.

Но его слова опровергли раздавшийся сзади выстрел и фонтанчик рикошета, взметнувшийся впереди и левее.

— По колесам целятся! — выругался он. — Хрен попадут!

— Тогда начнут стрелять по кабине, — сказала опытная «Сьюзен», и «Виктор» знал, что она права.

Но супруги Уоллес, не обращая ни на что внимания, продолжали мчаться вперед, так как другого выхода у них не было. Но конец неумолимо приближался вместе с надвигающимися фарами как минимум трех машин. Даже если остановиться и оказать сопротивление, то бой будет скоротечным…

Раздался треск лопнувшего заднего стекла, свистнул пролетающий через кабину шмель, и тут же появилась дырочка в лобовом стекле…

Энтони выругался. Оливия тоже.

— Чуть не по волосам прошла! — воскликнула она. — Я почувствовала волну воздуха у виска!

— Хорошо, что только воздуха! — в своей обычной сегодняшней манере процедил сквозь зубы Энтони.

Оба понимали, к чему идет дело. С двухсот метров расстрелять уходящую машину для профессионалов не составит большого труда. Да и труда вообще.

— Останавливайтесь! Приказываю остановиться! — в очередной раз загремел металлический голос, и кроме супругов Уоллес его услышали стоящие на обочине люди, на несколько секунд освещенные фарами и промелькнувшие мимо. Это были маори, но в обычной одежде, без всяких ритуальных головных уборов и экзотических национальных нарядов. В руках они держали отнюдь не боевые весла, а ружья. Тони даже показалось, что он увидел и несколько автоматов, хотя автоматическое оружие запрещалось иметь маори, да и другим гражданским лицам…