— Что надо? — грубо спросил он, переводя взгляд с одного на другого, чтобы каждый почувствовал ответственность для себя лично. — Проблем хотите?

Наступила томительная пауза. И вдруг один из стоящих напротив хлопнул себя по лбу.

— Да я узнал тебя! Ты же «черный леопард»! Ты арестовывал наших и увозил в Борсхану!

— Арестовывал и вывозил, — подтвердил Мадиба. — И тебя могу увезти, да и любого из вас. А может, даже всех! Сегодня я пришел один, а завтра нас придет десять. А если надо, то и двадцать!

— Что-то тебя давно не было…

— Вам повезло, я и сейчас здесь не по службе. И если вы включите мозги, то останетесь в Париже и будете пить здесь всякую гадость! А если полезете на рожон — окажетесь на орлином столбе! Или в морге для бродяг, где вас разберут на органы!

Растерянно пошушукавшись, африканцы вернулись на свои места и снова взялись за кружки, бокалы и стаканы.

— Да здравствует Легион! — закричал сзади Симон и дурашливо рассмеялся.

Лузала отряхнул руки, как будто закончил какую-то грязную работу, и извиняющимся тоном сказал:

— Извини, брат, я подумал, что тебя подослали легавые…

— Ладно, проехали, к чему эти церемонии! — нахмурился Мадиба.

— Что тебе надо конкретно?

— «Глок» с глушителем, новый, нестреляный. И два магазина.

— Это заказ для директора арсенала Французской жандармерии! — покачал головой толстяк. — Разве я похож на него? Боюсь, что у моего поставщика будет ограниченное предложение! Но в любом случае тебе это обойдется в две тысячи! Устраивает такой расклад?

— Устраивает! — кивнул Мадиба. — Меня не устроит только, если ты попробуешь меня надуть!

— И в мыслях нет! — Лузала поднял розовые ладони, будто отгораживаясь от дурных мыслей.

— Хорошо! Я тебе верю!

— Тогда через три часа встречаемся здесь.

— Через три часа, — кивнул Окпара. — Но встретимся в «Сове».

— В «Сове» так в «Сове», мне без разницы…

— А скажи-ка, где Мазози? — будто только что вспомнив, спросил Мадиба.

— Так его еще в прошлом году зарезали! — удивился Лузала.

Окпара огорчился. Тростник был хорошим агентом, а теперь исключен из списка. Жаль. Но виду он не подал.

— А Джеро жив?

— Жив, что ему сделается. Он тебе нужен?

Хорошо, что Крокодил в строю. И он очень нужен!

— Да не особо… Просто хотел переболтать. У меня к нему есть небольшой вопрос по старому делу, хотя оно и закрыто. Чисто для себя хотел кое-что уяснить, из любопытства…

— Если зайдешь вечером в «Ду Шаш», то точно найдешь. Там сегодня большая игра!

— Не срочно. Я лучше завтра в «Колодец» загляну.

— Дело твое. Все, я пошел за железом!

Мадиба не стал ждать, а сразу отправился в «Сову» и сел в глубине помещения, у служебного выхода на параллельную улицу. Там он просидел все три часа, попивая кофе и вроде бы читая свежую газету. Но никакого необычного движения не заметил: ничего подозрительного, напоминающего постановку засады или усиление контроля за кафешкой, не происходило. Как и обычно днем, посетителей было немного и надолго они не задерживались: перекусят, выпьют кофе и уйдут… В назначенное время появился Лузала, сел напротив, закрывая его широкой спиной от чужих взглядов, и положил на стол тяжелый сверток.

— Старый добрый «Кольт 1911», выпуска 1945 года. Так что насчет нестрелянности извини — когда невесте за семьдесят, трудно ожидать от нее девственности… И два магазина, как ты просил.

Мадиба покрутил оружие в руках, отвел затвор, несколько раз щелкнул курком.

— Рабочая машинка, проверенная, только что при мне сделали два выстрела, — сказал толстяк. — Я отвечаю!

«Леопард» понюхал ствол и кивнул.

— Да, стреляли, тут ты не соврал… Ну, а насчет ответа ты сам все понимаешь. Держи! — Он положил на стол завернутые в бумажную салфетку двадцать стоевровых купюр.

Лузала одним движением смел со стола сверток с такой же ловкостью, как недавно старый легионер Симон схватил монету в два евро.

— Вас что, в «Колодце» учат мух ловить?

— Что? — переспросил толстяк.

— Ничего. Свободен!

Лузала молча направился к двери. Глядя ему в спину, Мадиба зарядил «кольт», дослал патрон в ствол и, включив предохранитель, привычно сунул оружие за пояс сзади. Не каждый рискнет носить пистолет со взведенным курком, но у него был большой опыт, а такая манера позволяла мгновенно открыть огонь даже без самовзвода. Второй магазин он спрятал в левый карман брюк и через служебный выход выскочил на пустынную улицу. В этом и состояло основное преимущество «Совы»: в «Колодце» пришлось бы спускаться по лестнице к единственному выходу, у которого всегда толкутся жители окрестных домов… Конечно, при серьезной подготовке нападения второй выход не поможет. Но когда имеешь дело с непрофессионалами, то вполне…

На сегодня у него оставалось еще одно дело, и он направился в «Ду Шаш». Здесь обычно собирались любители игры в нарды, и раз сегодня что-то типа соревнований с большим денежным призом, то народу будет много и он сможет, не привлекая внимания, вступить в контакт с Крокодилом. И если завтра его будут ждать в «Колодце», то не дождутся…

По стертым каменным ступеням он спустился в полуподвал. Здесь уже собралось довольно много игроков: и белые, и африканцы, и арабы, и пуэрториканцы, и китайцы… Они пили кофе, ром, пиво, некоторые, разминаясь, уже бросали кости на игровых досках. Мадиба обошел все три зала, но Крокодила там не оказалось. Тогда он вышел на улицу и прогуливался по ней минут сорок, пока не столкнулся нос к носу с Крокодилом, вынырнувшим из проходного двора и обернувшимся для проверки отсутствия слежки… Это был тощий высокий негр из племени самаки, одетый в свой любимый наряд — зеленая рубашка с желтым платком на шее и узкие брюки-дудочки из черного бархата. В узком, костлявом лице с выдвинутой нижней челюстью действительно проглядывало что-то крокодилье. И раз он проверялся, значит, напакостил кому-то в очередной раз и опасался мести.

— Привет, Крокодил!

Тот шарахнулся в сторону, но тут же пришел в себя.

— Господин майор! А я слышал…

— Я тоже слышал, что тебя убили. Надо меньше верить слухам!

— Это Мазози убили… А я вот он! Вы меня ищете?

— Да. Мне нужно несколько человек — понаблюдать за кафе в центре и найти по приметам одного фигуранта. У тебя есть надежные товарищи?

— Есть. Но придется заплатить: люди испортились — даром никто работать не захочет…

— Конечно, заплачу!

— Тогда все сделаем, господин майор! — кивнул тот.

— Хорошо. — «Леопард» достал телефон. — Продиктуй свой номер и иди играй! Только не заигрывайся!

Последнюю фразу следовало расценивать не как дружеский совет, а как серьезное предостережение. Именно так Крокодил ее и воспринял.

— Я все понял, господин майор! Вы же знаете — я всегда исполняю приказы и держу язык за зубами!

— Знаю. А ты прекрасно знаешь, что только поэтому ты до сих пор жив! — процедил майор Окпара и, развернувшись, пошел прочь.

В гостинице он съел огромный стейк «Рибай» средней прожарки, выпил виски и, положив под подушку «кольт», лег спать.

Реставрация Нотр-Дама после пожара все еще продолжалась. Собор был окружен забором и строительными лесами, в связи с чем одноименное кафе, находящееся за ним, подпиралось стенкой из гофрированного металлического листа, несколько нарушая его уютный вид.

Надо сказать, что народу на площади не убавилось: туристы, хотя и не могли зайти внутрь, осаждали один из знаменитых символов французской столицы: задрав головы, обходили его вокруг, делали снимки закопченных горгулий и химер, украшающих или устрашающих экстерьер собора Парижской Богоматери, фотографировались на звезде посередине площади, от которой в Средние века начинался отсчет расстояния между Парижем и другими городами, запечатлевали недостроенные — без шпилей — башни, про которые поэт, не видевший их в натуре, ошибочно написал «в лужах отражаются шпили Нотр-Дама…», что, впрочем, не ухудшило образных и прочувствованных стихов.