Хафиз стоял в углу салона в темно-синем деловом костюме, белой сорочке с ярко-синим галстуком и в черных штиблетах из блестящей полированной кожи. Он был в темных очках, которые сливались с лицом и не выполняли своей основной функции, которую взяли на себя поляроидные стекла кабины, а позволяли, не привлекая внимания к направлению взгляда, рассматривать присутствующих и обстановку вокруг.

Шейх был в национальном наряде, как всегда строгий, но сейчас торжественно-благосклонный. Зато напротив него развалился в кресле низкорослый, невзрачный с виду лохматый очкарик Юнус, то ли просто забывший побриться, то ли являющийся поклонником «шведской щетины», но, как бы то ни было, имеющий неряшливый вид парижского клошара. Единственный из своих спутников, которые предпочитали строгие костюмы, он был в толстовке с капюшоном, джинсах и кроссовках. Готовясь к важной встрече, Хафиз собрал информацию обо всех гостях и знал, что некогда он был советником эмира Нефтяного Королевства и видной фигурой на арабском Востоке, а ныне являлся модным политтехнологом международного уровня, известным и в Европе, и в США, куда перебрался на постоянное место жительства. Он получил американский паспорт, сменил имя на Юджин и прославился ловкостью, скользкостью и политической всеядностью. Но Ахмед бен Касим, вместо того чтобы пинком в зад выбросить наглеца и проходимца с высоты пятисот метров, держался с ним вполне доброжелательно, как, впрочем, и с его спутниками, биографии которых тоже вызывали много вопросов.

Седовласый и поджарый Роберт Хабли специализировался на консолидации и обеспечении договороспособности республиканской партии. За теневые связи с представителями партии демократов отвечал герой иракской войны Арнольд, классический янки с квадратной челюстью, ныне зарабатывающий предоставлением «консультационных услуг, связанных с политическим этикетом». По крайней мере, такова была официальная версия для прессы и налоговой службы.

Последний из американцев, уверенный крепыш Мак — хваткий светловолосый проходимец с небольшим шрамом в опасном для жизни месте — по самому центру сонной артерии. Хафиз про него практически ничего не разузнал. Работал на Агентство Национальной Безопасности, уволился в связи с каким-то внеслужебным скандалом, открыл частную компанию «Цифровая акула», занимающуюся обработкой больших массивов данных. Ни вузовских фотографий, ни тайных пороков. Неизвестно даже, настоящее ли это имя, полученное при рождении, — Мак Маккуин. Скорее всего, это имя прикрытия…

Шейх держался с неоднозначными гостями как с равными, дружески угощал их «Джони Уокером — голубая марка» по три тысячи долларов за бутылку и желтой иранской икрой «Алмас» из столетней белуги-альбиноса, ее недаром называли «алмазной» — ложечка стоила десять тысяч долларов! Гости с удовольствием ели драгоценные бутерброды и запивали виски, хотя в Королевстве действовал строгий сухой закон, за нарушение которого наказывали розгами и тюремным заключением. Сам шейх, естественно, не пил, но и не выражал неодобрения столь невиданной распущенностью гяуров. Больше того, чтобы успокоить американцев, он уверил, что спиртное запрещено только на земле, а в воздухе запрет не действует! Хотя это была выдумка — воздушное пространство над государством имеет такой же правовой статус, как и песок под ногами, и только на ста километрах, уже в космосе, территория Королевства заканчивается. А строгий закон, как и кривой тяжелый меч палача, таких нюансов вообще не разбирает и не отличается выборочной избирательностью — недавно на площади принародно отрубили голову племяннику короля, совершившему в пьяном виде аварию, в которой погибла семья с маленьким ребенком…

Но американцам не обязательно знать такие страшные истории, напротив, Ахмед бен Касим старался, чтобы гости чувствовали себя раскованно и свободно.

— Икра великолепна! — воскликнул Роберт, смакуя деликатес и запивая его маленькими глотками виски, добиваясь наиболее полного смешения вкусов. — Никогда не ел ничего подобного!

— Спасибо! — кивнул шейх. — Должен сказать, что не все ее так оценивают. Однажды мой друг Джелани Афолаби пригласил русскую девушку, которая сказала, что в ее краях водится икра, не уступающая икре белой белуги.

— А-а-а, — вспомнил Юнус. — Так это Королева Бала Цветов! Я даже слышал ее имя… Когда мы обедали в «Райской кухне», господин Афолаби воспротивился ликвидации вертолета с экспедицией ООН. И только потому, что на борту находилась эта женщина. Хотя его симпатия обошлась нам в миллиард долларов!

Хафиз вздрогнул и нервно переступил с ноги на ногу. Лицо его было, как всегда, непроницаемым, но сердце заколотилось, он весь превратился в слух и напрягся. Только что он размышлял о роли каждого из гостей в мировом нефтяном бизнесе и пришел к выводу, что Роберт является мозговым центром этой группы «решал»; Юнус-Юджин использует как природные, так и приобретенные способности любого мошенника — беспардонность, бессовестность и нахальство, а Арнольд и Мак — обеспечивают силовое воздействие, так необходимое в тех сферах, где вращаются запредельные суммы денег. Он даже подумал, что в случае возникновения конфликта ему будет трудно защитить хозяина: против двух мощных и подготовленных головорезов сложно выстоять даже «черному леопарду»… Правда, у них не может быть оружия — Королевство строго соблюдает этот запрет. А у него оно есть — в порядке исключения, сделанного для Ахмеда бен Касима! Компактный семизарядный «Смит-Вессон» сорок пятого калибра в открытой поясной кобуре греет поясницу и придает уверенность. Со стороны его не заметишь, но крупнокалиберный «малыш» обладает отличным останавливающим действием и сведет силовое преимущество Арнольда и Мака к нулю!

На фоне этих сугубо деловых размышлений промелькнувшее вдруг в разговоре словосочетание «Райская кухня» сыграло роль триггера, вырвавшего его из мира обыденных проблем по сопровождению босса и окунувшее в жесткий и кровавый мир поиска виновных и осуществлении мести над ними! Может, правда, это совпадение, а может — кончик тонкой, как паутинка, ниточки, за которую можно очень осторожно потянуть… От волнения он даже вспотел, чувства обострились, его большие ноздри раздувались, и он стал различать разницу в ароматах дорогих одеколонов, исходящих от присутствующих.

Шейх развел руками:

— Да, для Джелани чувства и ощущения были гораздо важнее. Он любил поговорку: «Собственное удовольствие хоть иногда и покупается за деньги, его цену ими не измерить!» Должен сказать, что и у меня такой же подход к этому вопросу. Но, к сожалению, Джелани уже нет на этом свете!

— Кто же подвел нашего друга под обвинение в государственной измене? — спросил седовласый и поджарый Роберт.

— Не знаю, — пожал плечами шейх. — Но знаю, что никаких измен и переворотов он не замышлял. Его вполне устраивало собственное положение, а интересы его лежали не в политической, а в финансовой области. И вы сами понимаете, что, если самая обычная женщина, которой он симпатизировал, перевесила миллиард долларов, то какая сумма могла перевесить его чувство долга по отношению к президенту Борсханы?

Присутствующие сочувственно покивали.

— Да, мы знаем господина Афолаби, — сказал Арнольд. — Он никогда не позволял себе непродуманных высказываний!

— Напротив, тщательно избегал их, — вмешался очкарик Юнус-Юджин, который выглядел особенно невзрачным на фоне атлетически сложенного ветерана иракской войны.

— Да, Юджин, это так, — подтвердил Мак, выделявшийся телосложением, характерным для рукопашных бойцов, и явно являвшийся одного поля ягодой с Арнольдом. — Думаю, мы все с тобой в этом согласимся!

— Давайте оставим столь тяжелую тему, — предложил шейх. — К сожалению, случилось то, что случилось: и Джелани, и его помощник Бонгани, а он был, ни много ни мало, начальником Бюро безопасности Борсханы, разделили ужасную участь — быть разорванными клювами грифов…

— Варварский обычай, — передернулся Роберт.

И разговор прекратился. Гости доели икру, оставив на столе пустую золотую баночку, допили виски, оставив на столе бутылку, и покурили кальян, принесенный стюардом, который одновременно навел на столе порядок.