Наконец, под «множественной фокализацией» Женетт подразумевает ситуации, когда «одно и то же событие может быть повторено несколько раз в соответствии с точкой зрения нескольких… персонажей»[46]. Помимо иллюстрации из фильма «Расёмон», приведенной Женеттом, можно привести много примеров из Библии. Один из них – история смерти Саула, повторенная дважды, первый раз рассказчиком (1 Цар. 31:3–6), а второй – амаликитянином (2 Цар. 1:1-10).

Женетт упоминает Хэммета, Хемингуэя и некоторых других авторов, которые представляли своих героев, не показывая их мыслей и чувств, по крайней мере, на протяжении части повествования[47]. В качестве «прототипического случая» Ян приводит пример из романа Хемингуэя «Убийцы»[48]:

Дверь закусочной Генри отворилась. Вошли двое и сели у стойки.

– Что для вас? – спросил Джордж.

– Сам не знаю, – сказал один. – Ты что возьмешь, Эл?

– Не знаю, – ответил Эл. – Не знаю, что взять.

На улице уже темнело. За окном зажегся фонарь. Вошедшие просматривали меню[49].

По мнению Яна, можно быть уверенным, что отрывок представлен в рамках внешней фокализации, если информация подается так, как она была бы записана «виртуальной камерой». Книги Хэммета и Хемингуэя почти полностью написаны в такой манере и в основном состоят из диалогов, которые время от времени прерываются описанием внешности персонажей, или деталей повествовательного мира, или сценических указаний.

В остальной части главы, посвященной фокализации, Женетт делает дополнительные замечания относительно границ между различными типами фокализации. Во-первых, он указывает на то, что весь нарратив не обязательно является предметом только одного типа фокализации и что смены фокализации могут быть очень короткими[50]. Это замечание важно для данного исследования, поскольку, как мы увидим, участки внутренней фокализации в Книге Руфь действительно коротки.

Кроме того, Женетт признает, что граница между различными типами фокализации иногда размыта. Один и тот же отрывок можно объяснить как внутренне, так и к внешне фокализованным, в зависимости от выбранного фокального персонажа. Слова рассказчика можно рассматривать как нефокализованные и фокализованные, в зависимости от значения всеведения. Слова рассказчика нефокализованны только потому, что он знает все. Однако рассказчик не обязан говорить все («тот, кто может больше, может меньше»), да и вообще невозможно сказать все, а значит, даже слова рассказчика всегда в определенной степени фокализованы (ограничены). Внутренняя фокализация также «редко применяется абсолютно строго», за исключением внутреннего монолога или экспериментальных повествований, таких как «Жалюзи» Роббе-Грилье, где «центральный персонаж абсолютно ограничен и строго выводится из одной только фокальной позиции»[51].

Два примера из Стендаля иллюстрируют эту идею. В первом примере, как предполагает Женетт, только последняя пара слов оказывается действительно внутренне фокализованной – они описывают то, что видит герой.

Во втором примере весь отрывок представлен в рамках внутренней фокализации:

Тем не менее, во многих ситуациях можно определить границу (найти сдвиги) фокализации. По мнению Женетта, конкретный пример такого сдвига можно найти в романе Жюля Верна «Вокруг света за восемьдесят дней». Женетт лишь вскользь упоминает о нем, но для практических целей я повторю этот пример более подробно.

В главе XII книги «Филеас Фогг рассматривается сначала со стороны, через недоуменные взгляды современников, и как его нечеловеческая загадочность будет сохраняться до эпизода, который раскроет его великодушие»[54].

В главе сообщаются некоторые подробности долгого и утомительного путешествия трех путешественников – генерала Кромарти, Филеаса Фогга и Паспарту – через индийские леса на слоне. Филеас Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти ужасно толкаются от быстрой рыси слона, но переносят неудобства с истинно британской мокротой. Однако когда через два часа проводник останавливает слона и дает им час на отдых, сэр Фрэнсис Кромарти чувствует себя разбитым, в то время как «мистер Фогг выглядел таким свежим, словно только что встал с постели».

– Вы что, железный, что ли? – с восхищением спросил бригадный генерал.

– Из кованого железа! – ответил Паспарту, который занимался приготовлением незатейливого завтрака[55].

Позже путешественники встречают процессию браминов, которые планируют принести в жертву женщину. Фогг, сильно ограниченный во времени, решает спасти женщину. По мнению Женетта, следующий диалог с генералом раскрывает истинную сущность Фогга:

– А что, если мы спасем эту женщину?

– Спасти эту женщину, мистер Фогг!.. – вскричал бригадный генерал.

– У меня в запасе еще двенадцать часов. Я могу ими пожертвовать.

– А ведь вы, оказывается, человек с сердцем! – заметил генерал.

– Иногда, – просто ответил Филеас Фогг. – Когда у меня есть время[56].

Итак, по мнению Женетта, первый эпизод представляет Фогга в рамках внешней фокализации – двое его спутников заметили, что Фогг кажется им «свежим». Они разговаривают друг с другом и приходят к выводу, что Фогг обладает сильной личностью (эта интерпретация зависит от нашего понимания метафоры). Автор использует диалог между двумя персонажами, чтобы представить сущность третьего человека. Разумеется, вывод Кромарти оказывается всего лишь его личным мнением, основанным на собственных наблюдениях за поведением Фогга. Таким образом, читатель знакомится и с внешним обликом Фогга, и с оценочным (идеологическим) выводом с точки зрения генерала. Во второй сцене, по мнению Женетта, Фогг представлен в рамках внутренней фокализации. И снова (вместе с Кромарти и другими людьми) читатель наблюдает за поведением Фогга. В данном случае он просто устно заявляет о своих намерениях, на основании которых Кромарти делает вывод о внутреннем характере Фогга (а именно, о великодушии).

Из этого примера можно сделать вывод, что поведение и слова персонажей, которые по сути являются внешними фокализирующими элементами, могут служить достаточным основанием для определения их внутреннего «я». Это означает, что в ходе повествования мнение одного персонажа о другом, выраженное в прямой речи, может рассматриваться как внутренняя фокализация.

Приведенных примеров, кажется, вполне достаточно, чтобы понять, что именно Женетт изначально подразумевала под термином «фокализация». Они показывают, что Женетт дал лишь общие тенденции и что каждый конкретный пример требует дополнительного рассмотрения и интуитивного подхода. Непоследовательность теории, ее общий и неспецифический характер и трудности в применении ее выводов к другим нарративам привели к значительному переосмыслению (хотя и не всегда улучшению) концепции другими учеными. Критика концепции фокализации Женетта и, соответственно, основные разработки этой концепции в последние годы будут рассмотрены в следующей главе.