— Смирно!

Майор встав перед строем, окинул взглядом разношерстый народ, мало напоминавший боевое подразделение. Скорее разнорабочих с какой-нибудь стройки, настолько потрепанный и уставший вид был у них.

— Добровольцы! Поставленная перед вами задача выполнена в полном объеме. Благодарю вас за самоотверженность и героизм проявленные при выполнении задания! Репутация, страховые выплаты и гонорары перечислены на счета ваших организаций.

Два сержанта притащили металлический ящик и поставив его рядом со строем, вытянулись по стойке смирно, ожидая когда майор закончит свое обращение.

— Сейчас вы получите ваши зухи и автобусы доставят вас в город. Вольно! Разойдись!

Сержанты открыли ящик и начали раздавать аппараты, выкрикивая в толпу позывные. Николай Петрович получив свой зух, отошел куда-то в сторону. Максим проследовал за ним. Старик встал возле большого валуна, неподалеку от того места где они ночевали. Облокотился о камень и открыл панель навигации на своем устройстве. Он провел ладонью по камню, задумчиво поднял взгляд вверх, что-то прикинул в уме и поставив метку на карте навигатора, убрал зух в карман. Рут глядя на него, улыбнулся. Дед, довольно отряхнув ладони, обернулся и встретился глазами с Максимом.

— Петрович, ты же понимаешь что один никуда не пойдешь?

— Да, Рут, я с него теперь глаз не спущу, — из-за спины Максима вышел Леша. Встав рядом с ним, скрестил руки на груди и хитро прищурился.

Роман в потемках протянул руку и взял свой телефон с прикроватной тумбочки. На электронной почте было два непрочитанных письма от секретаря шефа, с прикрепленными черновиками договоров. В мессенджерах десяток непрочитанных сообщений. Он пробежал глазами вскользь по сообщениям, ничего особо срочного не было.

«Завтра, все завтра», — подумал он, выключил телефон и положил обратно на тумбочку. Роман прикрыл глаза и стал слушать как в ванной комнате шумит вода. Через открытую балконную дверь в комнату врывался свежий летний ветерок, колыхая и подергивая легкий, прозрачный тюль. На улице уже стемнело и откуда-то снизу, из дворов, раздавалось монотонное дребезжание автомобильной акустики, неотъемлемого спутника городских дворов в летние, теплые вечера.

Роман открыл глаза и поднялся с дивана. Подойдя к балконной двери, он откинул штору и вышел на балкон. Солнце уже давно село, но отсюда, с восьмого этажа, еще виднелась бардовая полоса заката над горизонтом. В окнах домов напротив горит свет и сквозь не зашторенные окна была видна вечерняя жизнь чужого для него города. Незнакомые ему люди живут своей жизнью, даже не подозревая что за ними сейчас могут наблюдать. Вон женщина что-то готовит на кухне, там смотрят телевизор, парень с девушкой видимо спорят или ругаются размахивая руками друг перед другом, кот сидя на подоконнике безразлично смотрит куда-то вниз.

Роман поднял взгляд вверх, звезды проступили на почерневшем безоблачном небе. Легкий ветерок принес прохладу прокатившуюся мурашками по всему телу. Он стоял облокотившись руками о стальные перила. Босиком, на шершавых досках, рассохшегося деревянного пола. Поежившись, он достал сигарету из пачки лежавшей на старенькой обшарпанной и выцветшей тумбочке и щелкнул зажигалкой. Как же было хорошо здесь, у нее дома, легко и спокойно. Как же не хочется уезжать отсюда сегодня, да вообще никогда. Может действительно все порвать окончательно с Кристиной, Артемка уже взрослый, должен понять. Слишком это все выматывает. Беспричинные ссоры происходят все чаще и становятся все продолжительнее. Короткие промежутки мира и согласия — все реже. Может быть у нее появился кто-то? Уже и не важно, уже хочется просто отпустить ее и уйти. Но она сама почему-то не отпускает, балансирует на самой грани разрыва, как эквилибрист под куполом цирка. Как будто чувствует когда все рухнет и превращается в ту прежнюю Кристину…

Приоткрытая дверь тихонько скрипнула и на балкон вышла Ира. Короткий шелковый халатик почти не прикрывал ее стройные и до безумия красивые длинные ноги. На носочках, осторожно ступая по дощатому полу, она подошла к нему. Обняв его крепкую жилистую руку, она молча прижалась к нему.

«Какой же он классный!» — думает она и поглядывает на его античный профиль, четко очерченный на фоне вечернего неба: — «Это просто сумасшествие какое-то, влюбилась как девчонка».

«Нужно возвращаться домой», — думает он, — «Завтра у Тёмы соревнования утром и мне нужно его отвезти и быть с ним».

Он вспомнил свое детство, как было досадно ему когда на его первых серьезных соревнованиях никто не болел за него на трибунах. Никто не радовался за его победы и не огорчался его поражениям. Денег постоянно не хватало и мать, на чьих хрупких плечах лежал весь груз забот по дому, была постоянно на подработке. А отец, вечно пьяный, либо храпел на диване, либо пил во дворе с такими же хануриками как он.

Ее ладонь коснулась его груди, длинные ноготки слегка впились в кожу. Ладонь скользнула по груди и опустилась ниже, ее пальцы осторожно касались напрягшихся от прохладного ветра и накатывающего желания, мышц пресса опускаясь все ниже.

Он повернулся к ней и провел рукой по ее длинным, темным волосам, еще влажным после теплого душа. Какая она красивая, особенно сейчас, совсем без макияжа, такая настоящая. Она просто сводит с ума своей красотой, поднимая из глубины сознания безумные дикие инстинкты. Шелк волос переходит в шелк халата, слегка прикрывающий упругое стройное тело. Шелк заканчивается и рука касается бархата нежной кожи ее ног. Она вся дрожит. Он одной рукой развязывает пояс, и запустив под него руку, начинает гладить ее обнаженное тело. Сигарета в другой руке тлеет, обжигая пальцы и он бросает ее вниз. Ира наклоняет голову и провожая падающий уголек сигареты взглядом, тихо говорит ему:

— Ром, ну зачем ты окурки вниз бросаешь? Я же вот специально для этого банку поставила.

— Прости, я забыл, больше этого не повторится.

Он крепко обнимает ее обеими руками и нежно целует, она чувствует себя самой счастливой в мире. Приятная горячая волна накрывает ее с головы до ног, усиливая дрожь, которую она уже и не пытается скрыть. Она хочет чтоб эти минуты длились вечно. Он прижимает ее к себе и она чувствует его неимоверную силу объятий и хочет раствориться в ней без остатка, но его слова возвращают ее в реальность:

— Мне пора ехать.

— Ну пожалуйста, останься! Заведем будильник. Пораньше — на пять, ну если нужно, на четыре. Я приготовлю тебе кофе, завтрак…

— Я не успею, как раз попаду в утренние пробки. Мне самому не хочется уезжать от тебя, но я обещал сыну. У него очень ответственный день завтра. Я должен быть с ним и если опоздаю, то не смогу себе этого простить.

Горечь досады подкатила комом к горлу, она уткнулась ему в грудь чтоб он не видел накативших слез.

Трасса, несмотря на позднее время, была довольно оживленная. Свет встречных машин то и дело неприятно мелькал между опорами отбойника разделительной полосы. Роман приоткрыв окно, закурил и перестроившись в свободный левый ряд, нажал на педаль газа. Тяжелый внедорожник начал размеренно набирать скорость. Ветер гудел в щели приспущенного стекла, перекрывая своим гулом негромко играющее радио. Экран смартфона ярко засветился в темноте салона, показывая входящее сообщение одного из мессенджеров. Роман протянув руку взял его. Сообщение от Иры: «Я уже скучаю по тебе!!! И не могу никак без тебя уснуть!!! Как доедешь, напиши! Я буду ждать! Целую!!!» и целая куча смайликов в виде губ.

Роман, поглядывая на дорогу, начал писать ответ.

В последнюю секунду он увидел перед собой в темноте грязные, еле заметные габаритные огни медленно ползущего по дороге грузовика. Что есть силы он вдавил педаль тормоза. Тяжелый Ленд Крузер, не смотря на большую скорость, послушно затормозил, оставив буквально полметра до грязного ржавого борта. Ремни безопасности натянулись, удерживая Романа в кресле, руки впились в руль, а в зеркалах заднего вида угрожающе нарастали огни ехавшего за ним грузовика. Мощнейший удар швырнул его лицом на хлопнувшую подушку безопасности и все замерло.