Войдя они не обнаружили чтобы кто-то из черных латников преградил им путь, все слово знали их в лицо. Когда же они очутились в прохладе здания, то были встречены одним из рыцарей, без щита, при себе он имел лишь полуторным меч на поясе.

— Я Эдмонд, я проведу вас к нашему магистру.

— Рыцари все ещё зовут его магистром, — тихо шепнул Азенет Инхериту.

— Видимо традиция, — ответил Инхерит.

— Мы зовем господаря магистром потому что служим ему по орденским законам, а не по законам государства, — пояснил Эдмонд, в голосе которого не было ни тени обиды.

Смущенные Азенет и Инхерит впали в молчание. Зеланд обернулся и одарил их недовольным взглядом.

Поднявшись к Альтигену, они обнаружили, что тот находится в скромных покоях, которые возможно принадлежали кому-то из серых братьев, ведь только они из магов могут предпочесть настолько скромный быт. Здесь не было ни удобных лежанок, ни множества шкафов и сундуков с добром, ни шелковых занавесок или тканей, украшавших стены, как и обилия зелени, которую белые маги любили, и которая была у них в моде, в особенности же южные кусты, обладающие очень крупными листьями.

Альтиген сидел за простым деревянным стулом и предложил такие же всем своим гостям, рядом с ним сидели люди, одетые в черные робы. То были префекты орденских конгрегаций, по делам посольств, рыцарства и торговли.

И столичные люди, конечно, знали их всех по портретам и описаниям.

Подняв руку, Альтиген произнес:

— Я приветствую нового префекта Белого города и поздравляю с этой должностью.

И вид он имел властный, вид победителя, властолюбие же проявлялось в каждом его движении, и в том как сидит, и в том как смотрит, и, казалось бы, даже в том, как вдыхает он воздух.

Зеланд внимательно наблюдал и пытался почувствовать обстановку, он также приветствовал Альтигена.

— Приветствую вас, господарь Государства Черного ордена, магистр Черного ордена, правитель Великого приюта и хозяин Области Великого приюта.

— Приступим к делу сразу, — сказал деловито Альтиген, и весь его господский флер слетел.

Глазам Зеланда предстал тот настоящий Альтиген, какого знают лишь те, кто общался с ним лично, а именно опытный делец и прямой человек с хваткой. Тот, с кем стоило бы поговорить, с кем можно было договориться.

— Да, — сказал Зеланд и лицо его потеряло весомую долю напускной строгости.

— Я… — он немного подумал, а затем заговорил легко и быстро, — я скажу вам примерно все то же, что говорил предыдущей делегации. Ранее я уже пытался сработаться с вашими собратьями.

— Да, меня ознакомили с вашим предложением.

— Север и восток принадлежат нам, юг и запад остаются за вами.

— Да, это достойное предложение. Мир на таких условиях будет крепким.

— Но условия уже не могут быть прежними до конца.

— Отчего же?

— Видите ли… — Альтиген снова призадумался и далее стал говорить осторожнее, даже вкрадчиво, но все равно манера его оставалась довольно прямой, — После недавних событий новый мир не будет таким, каким мы видели его по ходу войны. Знаете, что я в целом понял про Белый город… Я понял, что нельзя воспринимать его, как нечто единое. Понимаете, я восхищаюсь вашим городом, но он слишком велик и могущественен, чтобы быть чем-то единым. Это совершенно новое явление в истории Единого континента.

— Город един, — заговорил Зеланд, — Вы можете быть уверены, что воля совета, это воля города…

— Нет. Простите, не могу, — даже несколько вальяжно перебил его Альтиген. — Ну я же общался с разными представителями совета, я общался с префектом, ваш префект избирается советом, с верховным магом мы были в довольно хороших отношениях.

— Город столкнулся со многими проблемами за последние несколько лет. Непросто удержать единый курс в условиях такого хаоса.

— У нас были договоренности, — отрезал Альтиген.

Недолгое молчание заполнило покои.

— Что ж. Мы готовы выслушать ваши дополнения.

— Хорошо. И так, в виду того, что мы больше не можем быть уверены на счет безопасности наших границ, мы просим освободить для нас крепость Вольный, чтобы отодвинуть границы далее от северной области.

Зеланд знал, что Альтиген не обеспокоен в этом случае вопросами безопасности. Ему нужен плацдарм, с которого он в один день сможет нанести по городу удар. Имея эту крепость в своих руках, Черный орден будет беспрестанно угрожать Белому городу, нависая над ним, словно заветный меч над главой тирана. Но выбора у него не было. Он не мог позволить себе сорвать эти переговоры, начать новое сражение, а потом вновь пытаться договориться на каких-либо более приемлемых условиях.

— Мы примем это условие.

— Отлично, — улыбнулся магистр, — уверен мы будем иметь хорошие отношения с нашими новыми союзниками.

_____

Война окончилась.

Черное рыцарство готовилось к отходу из города. Подписывались разнообразные торговые договора, мирный был уже подписан. Черные и белые маги активно налаживали контакты, а торговля между убежищами, подконтрольными Черному ордену, и Белым городом увеличивала обороты, достигая довоенных уровней, дешёвая северная руда и древесина хлынули в город с новой силой.

И хоть тьма войны улетучивалась, тьма чужестранного господства над магической столицей все ещё сгущалась, и свет звезд не пробивался сквозь неё.

Сам же город поспешно обновлялся.

Новые люди заняли свои посты. Были созданы новые органы власти, связанные с удовлетворением нужд простого народа, и правление магов стало постепенно обретать некоторую народность, пусть пока ещё и лишь декламируемую, потому как преимущественно помощью простым людям занимался Серый орден. Город же восстанавливался объединенными усилиями всего магического сословия, на месте снесённых в пылу сражения и пожарищах восстания кварталов возводились новые, ещё более высокие каменные башни для купцов; но часть из кварталов усилиями серых братьев в Совете при поддержке авторитета верховного мага было решено застроить высокими многокомнатными домами, куда могли бы заселиться хотя бы часть людей, работающих в мастерских.

Юго-восточный же зиккурат медленно латал свои уродливые раны, он был отдал во владение всей серой фракции; братья со всего города стекались туда и занимали своими кружками целые квартиры, ведя там свой образ жизни, и многие бедные люди нашли в том зиккурате для себя приют и стали последователями серых братьев и их лидеров.

Белое же рыцарства покинуло город, встав лагерем у подножия холма. Белые и черные рыцари, многие годы, ведущие между собой тихую войну, остерегались друг друга, но частью встречались в одних и тех же барах и трактирах, где пили и обсуждали минувшие битвы и стычки в горах, среди воющих ветров. И иному латнику было интересно узнать, что чувствовали и видели люди, стоящие в противоположном строю в тех боях, в которых доводилось участвовать и остаться в живых, если магическое существовании рыцарских тел ещё можно было назвать только жизнью.

Нового императора никто не избирал, Совет поделил войско на пять равных армий, по тысяче человек формально, в строю же из них нигде этой тысячи не было, а в пятом войске было едва пять сотен. Каждое войско было возглавлено легатом из числа выдающихся знаменосцев, которые командовали двумя отрядами белых рыцарей в граде Вольном, и ещё несколькими ближайшими помощниками Альтиора из тех, кто не покинул свой пост вслед за своим императором.

Альтиор же решил покинуть город и пригласил Стратоника уйти с собой.

Они гуляли по одной из нижних улиц и дошли до места, где выходила она из кварталов, застраивающихся многокомнатными домами для простых людей, и вела в поля укрепленных предместий.

— Ветер…

— Да, очень приятный теплый ветер, — как-то отрешённо говорил бывший префект.

Было как всегда солнечно.

— Ты одеваешься теперь проще, — заметил Альтиор.

— Да, — ответил Стратоник, на нем была обычная тога и сандалии, отсутствовали какие-либо украшения, борода его стала больше, волосы длиннее, но в целом же вид его обрел большую расслабленность и одухотворенность.