— Хватит, не беспокойся, — заверил Протелеон, — странно слышать от тебя такой вопрос. Тебя что-то сильно беспокоит?

— Эта война меня беспокоит.

— Я знаю, как ты этого не хотел, но нельзя строить новый мир, не столкнувшись с сопротивлением, — Протелеон сопроводил эти свои слова проницательным взглядом, внутри которого Стратоник ощутил необходимость вновь стать собранным.

— Ты прав, верховный маг, прости мне мою нерешительность, — подыграл Стратоник.

— …и мы никогда не сдадимся перед лицом той опасности, которая существует за пределами нашего города. Стены наши неприступны. Белое рыцарство уничтожит все враждебные силы на континенты, обещаю вам, что рыцари вернутся с вестью о победе.

Умеренные аплодисменты.

После того, как Альтиор сошел с трибуны, он подошел к Стратонику и сел рядом.

— Чудесная речь, — похвалил префект.

— Твоя тоже. Твоя мне вообще особенно понравилась, — ухмыльнулся император, — а я… Я так. Я не оратор быть может. Но моя речь не была главной сегодня. Ты все сказал. Мне понравилось.

К этому моменту Протелеон встал и поднялся к трибуне, чтобы произнести и свое скромное слово.

— Лукавишь… — в никуда произнес Стратоник, о чем-то задумавшийся.

Тогда Альтиор нагнулся к нему и прошептал:

— Я считаю, у нас должна быть своя фракция.

— Фракция?

— Да. Эти сволочи сейчас рукоплещут, — и Альтиор кинул на зал презрительный взгляд, не переживая о том, увидит ли его кто-то, — сейчас они рады войне, но когда она затянется, а она затянется, когда станет уже не так весело, они начнут роптать. Поэтому нам нужна своя крепкая ястребиная фракция.

— Ты мыслишь слишком политично для императора. Твоя работа за стеной, Альтиор, — попытался отрезать Стратоник, внутренне обдумывая услышанное.

— Да, но то, что происходит по разные стороны стен сильно зависит друг от друга.

— И в этом ты тоже прав. Как я и сказал, ты слишком политично мыслишь для императора, — префект слегка улыбнулся.

_____

Град Вольный погружен в темноту.

Жители, оставшиеся в своих домах, тихо спят или доедают запасы, жгут разломанную мебель и пытаются побороть крепчающий холод, накрывшись всей одеждой, что у них есть. Всем на них плевать.

Как бы мало и какими бы ценными они не были, но в эти дни ещё всем плевать. Никто не ждал, что осада затянется. Это должна была быть в общем-то не осада, а стремительный штурм. И он получился бы, если бы маги не убили знаменосца, в отсутствии которого черные рыцари не смели продолжать какую-либо активность, кроме как укреплять оборону уже занятых позиций.

Гонцы к ближайшей горе, из которой должны были выйти подкрепления, уже были направлены, и, должно быть, уже шли сюда бодрым маршем новые колонны с рыцарями.

Медленно со скрипом и лязгом поднимается железная решётка цитадели, шумит механизм.

Мутные неживые глаза, что следили за ней, дергаются. Черный латник, наблюдавший из глубины одного из опустевших домов, напротив, срывается с места и бежит прочь из дома и к крепостной стене, чтобы доложить о вылазке.

Дорога из цитадели ведет прямо к внешним южным воротам замка.

Там на башнях уже видят, как колонна белых рыцарей бежит с подножия холма. Нечеловеческие силы, вызванные магической пропиткой тел, позволяли им совершать чудовищные марш-броски, покрывая десятки миль в доспехах, не снимать их многими днями, и сражаться после пройденного пути, без отдыха или даже короткой передышки.

Черные рыцари с барбакана появились между кирпичными зубцами и дали залп из арбалетов. Посыпались болты на колонну, которая этого даже не ощутила. Новый залп из болтов. Какие-то из рыцарей упали, с проломленными шлемами, но колонна все также двигалась вперёд.

Врата закрыты надежно и мост над внешним рвом поднят.

Тогда белые рыцари построились в квадрат, накрывшись щитами.

С барбакана продолжили обстреливать из арбалетов. Болты так и сыпались. Пока рыцари не почуяли неладное. Один из них своими неживыми глазами слово ощутил то, что нельзя было ещё разглядеть, и крикнул товарищам:

— Магия! Они готовят магию!

Слабое свечение внутри, вдруг стало пробиваться лучами среди щитов.

В спешке черные рыцари метнулись прочь с барбакана.

Тогда Белые рыцари разошлись и вышел молодой маг в стёганке и железной шляпке, который вытянул руки в перёд, держащие шар концентрированного белого света. Шар в его руках становился всё ярче, пока наконец из него не вышел луч, ударивший в барбакан.

Раздался мощный гром, и с грохотом разлетелось сооружение, куски стен, рассыпаясь, вылетели наружу, полетели обломки кирпичей. На мгновения показалось, что внутри барбакана было солнце, но вспышка взрыва исчезла и оставшиеся обломки грудой упали на землю. Вместо сооружения теперь были кучи камней, засыпавших ров и местность вокруг, проломив крыши и обвалив стены стоявших вблизи домов.

Выстроившись в колонну, белые рыцари двинулись дальше.

Преодолев колонну, они пошли прямо к цитадели. Черные рыцари лишь продолжили арбалетный обстрел, к которому бронированные воины были не слишком восприимчивы, хотя некоторые из них и пали, но руки в белых доспехах тут же брали товарищей и тащили под сенью щитов.

Колонна успешно скрылась в недрах цитадели, и железная решётка стала опускаться.

Переглядываясь между собой и смотря на возвышающуюся в темном небе крепость града Вольного, черные рыцари размышляли о предстоящем штурме, который рано или поздно случиться. Вблизи становилось понятно, как огромна цитадель, вмещающая в себе множество помещений, кипящая своей жизнью, словно маленький город.

Внутри же дворяне и купцы во главе с Квятковским уже встречали подошедших белых рыцарей.

В огромном каменном зале рыцари, расслабившись, снимали с себя шлемы и вдыхали теплый воздух помещения, наслаждались мягким светом светильников, с которыми их встречала прислуга хозяина крепости.

— Рад принять у себя славных белых рыцарей! — он распростер руки, словно встречал старых гостей.

Но маг, возглавлявший отряд только снял перчатки и лениво поднял ладонь в знак приветствия.

— Приветствую, — лаконично начал белый маг, — моя имя Иероним. Я возглавляю этот отряд.

— Вы раньше заседали в совете города? — поинтересовался Квятковский.

— Да, но времена изменились, чувствую, что больше нужен городу здесь, в мёртвой пустыне, — он говорил быстро и осматриваясь, чтобы оценить обстановку, а потом резко направил взор на собеседника, — вы планируете оборонять эту крепость до конца?

— Это моя вотчина! — гордо заявил хозяин, и затем немного скромнее принялся объяснять, — Мои предки владели до войны окрестными землями, и пусть остался лишь клочок её с замком на нём, но этот замок теперь более важен для выживания, нежели многие плодородные земли прежде. И, я надеюсь, Белый город понимает важность этой крепости, важность для безопасности самого города. Мы здесь принимаем на себя удар Черного ордена.

— Вы не принимаете удар, это лишь маленький отряд черных рыцарей.

— Позвольте, их много сотен!

— Скоро сюда подойдут маги ордена, тогда мы столкнемся с настоящими проблемами.

_____

Катакомбы…

Нищета.

Грязь, сырость, уныние.

Чей-то плачь раздавался среди квадратных колонн, поддерживающих своды подвалов, где ютились в полутьме жители города, не имеющие отдельных домов. Где-то кого-то тихо домогались или уже сношали против воли. Свободы в этих подземельях не было ни у кого, но просто кто-то получал свежий глоток удовольствия в том, чтобы ещё сильнее утопить в страданиях соседа.

Не было в жителях уже никакого уважения к себе, к подобным себе, их тела иссохли и стали больными, их души разлагались, их разум терял силы.

С горечью думал про себя Зеланд, что скоро этих жителей нельзя будет назвать людьми.

Их кормили объедками и хлебом с отрубями, мяса они не ели, как и овощей, одну лишь кашу раз в день, и работали они от заката до рассвета, отхватывая плетей за малейшие свои проступки. Они не заводили детей и покупали одежду лишь когда те обноски, в которых они ходили, износилась так, что её можно было лишь пускать на тряпки.