- И что вы о нем думаете? - спросил Дэйн на обратном пути в отель Торнтона.

- Трудно сказать, - отозвался Торнтон, помолчав несколько секунд. - Он много говорит.

- Он нервничал.

- И он, кажется, хорошо вас знает.

- Можно сказать, что знает.

- "Можно сказать!" "Наш старый добрый мистер Дэйн!" Он на самом деле был генералом?

- О да. При Пересе Хименесе он был большим человеком в Венесуэле. Он командовал одной из немногих армий, которые не были разбиты при первом же натиске повстанцев. После того как борьба стала безнадежной, он отступил из Каракаса в Баранквилью. Это был впечатляющий маневр. Если бы у Хименеса было еще два таких генерала, он остался бы у власти.

Дэйн помолчал несколько минут. Машина свернула на 79-ю улицу.

- Еще до Венесуэлы Мендоса сделал чрезвычайно интересную карьеру. Он был начальником тайной полиции во время правления Стресснера в Парагвае, до беспорядков сорок восьмого года. Стресснер почему-то решил, что Мендоса работает на две стороны, и потому Мендосе пришлось уходить через границу в Боливию. С собой он захватил немалую долю "Эль Банка де Парагвай". В Боливии он недолгое время был весьма популярной персоной. Он продавал там парагвайские военные секреты. Боливийцы страстно желали узнать их, они по-прежнему помнили чакскую войну. Потом Мендоса сбежал из Боливии.

- Почему?

- Оказалось, что его сведения были неточными.

- А в нашем деле Мендоса замешан?

- Буду очень удивлен, если это не так.

- Но почему вы так думаете? Разве какие-либо улики указывают на это?

- На определенном уровне, - пояснил Дэйн, - не нужны прямые улики, чтобы предположить участие человека в деле, достаточно умозаключений. Если вы связались с перевозкой оружия в Карибском бассейне, то следует знать, что этими перевозками управляют - на самом верху - несколько человек. Поскольку Мендоса находится в Майами, мы вправе заключить, что он участвует в игре, если не будет доказано обратное.

Торнтон почувствовал легкое замешательство. Он мог представить себе цепочку подозрений, ведущую к некоему совершенно непредставимому мистеру Икс. Но Дэйн указывает на человека, не имея для этого совершенно никаких видимых улик! И все же, когда Торнтон думал об этом, он находил логичным, что главари одной властной структуры должны знать главарей другой. Доказательства - это другой вопрос; но глава ведущей преступной группировки может сохранять анонимность не в большей степени, нежели глава государства.

Они подъехали к отелю, где проживал Торнтон. Когда Дэйн остановил машину у края тротуара, Торнтон сказал:

- Полагаю, наш визит к Мендосе усилил давление?

- Надеюсь, - ответил Дэйн. - Думаю, факт вашего появления вместе со мной подхлестнул любопытство генерала. Он должен гадать, какую роль вы играете в этом деле.

- Он достаточно легко может узнать, что я работаю на "Майами-Юг".

- Вероятно, он уже знает это, но сомневаюсь, что он в это поверил. Для Мендосы вы еще одна неизвестная в уравнении. Это должно тревожить его.

- Разве люди не пытаются сократить в уравнении лишние неизвестные?

- Пытаются.

- И что дальше?

- Мы просто подождем и посмотрим, что выйдет, - сказал Дэйн. - Я позвоню вам завтра.

Портье сказал, что никто не передавал для Торнтона никаких посланий. Торнтон взял у него ключ от номера, поднялся на лифте на одиннадцатый этаж, отпер дверь, вошел и нажал выключатель.

Свет не зажегся. Кто-то, стоявший до этого за дверью, с силой захлопнул ее. Торнтон услышал шум и отшатнулся за миг до того, как что-то тяжелое и твердое врезалось в стену в том месте, где он только что стоял.

В комнате царил полный мрак - видимо, занавески были задернуты. Торнтон чувствовал запах пота и чеснока. Кто-то крался к нему в темноте. Торнтон ударил, и его кулак задел чье-то плечо. Он ударил снова и промахнулся. Удар по ребрам отбросил его к стене. По-прежнему ничего не видя, он выпрямился и вновь нанес удар. На этот раз его кулак врезался во что-то твердое и выпуклое, и запястье пронзила боль. Видимо, он попал налетчику по голове. Он прицелился кулаком пониже, стукнув по шее. Присев, он нанес еще один удар, в живот.

За спиной Торнтона послышались шаги. Он попытался обернуться, но в черепе словно взорвалась бомба. Торнтон почувствовал, что плывет по воздуху, как будто сила тяжести вдруг исчезла совсем.

***

...Когда Торнтон пришел в себя, он обнаружил, что лежит на полу в своем номере. Свет был включен. Кто-то подложил ему под голову подушку и накрыл ноги одеялом. "Очень любезно с чьей-то стороны", - подумал он. Он попытался сесть, потом решил, что делать этого не следует. Комната стремительно расплылась перед глазами.

Когда зрение вновь стало отчетливым, Торнтон заметил, что рядом с ним стоит на коленях Эстелла Варгас. Она сняла с его лба мокрую салфетку и положила другую. Первую салфетку она бросила в тазик, стоящий на полу позади нее, и с тревогой посмотрела на Торнтона.

- Вы можете говорить? - спросила она. - Надеюсь, у вас нет сотрясения мозга.

- Нет, полагаю, сотрясения нет, - ответил Торнтон. Он сел, чувствуя слабость и дурноту. Кожу головы словно бы несколько дней вялили на солнце. На затылке была большая шишка. На ощупь - не меньше бильярдного шара.

- Кто ударил меня?

- Не знаю, - отозвалась Эстелла. - Когда я вошла в ваш номер, вы лежали на полу без сознания. Вашу комнату, судя по всему, обыскали.

Осторожно поворачивая голову, Торнтон осмотрелся. Занавески на окне были раздвинуты. Содержимое его чемоданов было вывалено на пол, подкладка всех костюмов вспорота. Даже матрас на кровати зиял разрезом.

- Управляющий отеля будет чрезвычайно рад, - хмыкнул Торнтон. Он решил было подняться, но потом передумал и остался сидеть, осторожно ощупывая затылок.

- Сильно болит? - спросила Эстелла.

- Естественно. Мисс Варгас, вы видели этих людей?

Она покачала головой:

- Когда я вошла в номер, свет был выключен и выключатель не работал. У меня в сумочке был карманный фонарик, и я огляделась. Оказалось, что пробки были выкручены. А вы лежали на полу и стонали.