– Где ты нашел этот алмаз? – восхищенно спросил я.

– Есть у меня одна красоточка, – Макс снова прикрыл Мишке уши. – Грудь больше головы, задница… в целом, есть за что подержаться! Давно уже с ней знаком, периодически встречаемся. А самое главное – отходчивая!

– Ладно-ладно! Мы отошли от темы.

– Не сильно-то и отошли. Потому что мало того, что она работает в этом суде, так еще ей посчастливилось сидеть на самом слушании Терентьева!

– Секретарем?

– Бинго!

Слова Макса потекли по моим венам опьяняющим теплом. Я готов был броситься ему на шею и расцеловать!

– Ты видел дело?

– Пришлось ради этого не хило так потрудиться! Три раза.

– Избавь меня от этого, умоляю. Скажи, что ты снял копии!

Макс лукаво поиграл бровями, растянув интригу до последнего, а затем медленно утвердительно кивнул.

– Ты просто… ты… – вырывалось у меня. – Макс, ты самый лучший человек в этом мире!

– Да ладно! – улыбался он и кивал, воображая аплодисменты. – Можно просто господин Бог, этого будет достаточно.

Ловелас со стажем! Как это к месту! Как это приятно! Тогда у меня не оставалось сомнений – дело практически раскрыто. Дам им немного времени и сделаю качественные снимки, чтобы у Плешецкого не было ни единого вопроса!

Но шло время, дни за днями – пролетела неделя. Из развлечений у Плешецкой были второсортные фильмы, которые она любила пересматривать чуть ли ни каждый день. Часто она ходила в кафе, созванивалась с людьми, но все разговоры были деловые. Так, я узнал, что ей пришлось уволить рабочих, после которых краска на стенах посыпалась точно песок, а ее Арс Терентьев все еще не нашел замену. Плешецкая переживала – до открытия ровно месяц, а стены голые. Меню уже готово, персонал практически собран, надо начинать расставлять мебель и наводить красоту, но все шло не по плану. Иногда я ловил себя на жалости к этой юной девушке, но затем вспоминал зачем просиживаю пятую точку, и все становилось на свои места.

В понедельник утром Плешецкая шла, смакуя наступающее лето – сладкий запах цветения яблони, скошенная трава, белые одуванчики, лысеющие на ветру. А я наблюдал за ее прямой осанкой и острым носом в профиле и думал, почему красивые женщины всегда оказываются суками? Плешецкая не носила вульгарный маникюр, ее лица не коснулся шприц косметолога, одежда дорогая, но сдержанная. Редко я встречал женщин, которые имея неисчерпаемый запас денег не тратили бы их на ботокс или прочую чушь.

Она зашла в аптеку, а после свернула с главной улицы во двор с бедными серо-коричневыми пятиэтажками, убитыми детскими площадками и подъездами, не внушающими доверия.

Плешецкая села на скамейку около одного из подъездов, обняв старушку, поджидавшую ее. Руки пожилой женщины похлопали Плешецкую по спине, и я заметил какие у нее были кривые и опухшие пальцы. Сама она крохотная – подуй ветер и старушку тут же снесет. Возле скамейки стояла трость.

Я сел чуть поодаль, скрывшись за кустами сирени.

– Как ты? – спросила Плешецкая.

Голос старушки я слышал отрывками, таким он был тихим и неровным.

Плешецкая протянула женщине пакет из аптеки:

– Вот, возьми. Когда придет медсестра?

– К трем. Уже места живого нет от этих уколов.

Плешецкая взяла женщину за руки, бережно поглаживая опухшие пальцы.

– Все будет хорошо, мам. Всего-лишь очередной приступ. Скоро станет легче.

– В моем возрасте легче станет только после смерти.

– Не говори так! Ты столько лет борешься, и в этот раз все будет так же.

Она отвела взгляд от матери, засмотревшись на играющих детей. Нос ее покраснел, она нервно шмыгнула и натянула улыбку.

– Как Артемка? Передай ему спасибо, – сказала женщина и похлопала пакет с лекарствами.

– Все хорошо.

– Не обижает тебя?

– Нет, мам. Все спокойно, не переживай.

– Ну хорошо, – вздохнула женщина. – Может, у тебя жизнь лучше сложится, дай бог. Мне бы внуков дождаться, а там и помирать не страшно.

Плешецкая оперлась лбом о руку, из-за чего ее лицо повернулось в мою сторону. Я замер, задержав дыхание, будто это могло помочь. Солнцезащитные очки скрывали половину лица, но я все равно надеялся, что она не повернется еще глубже. Достаточно один раз пересечься с ней взглядом – и все. Лучше свернуть дело недели на две, чтобы ее память стерла мой образ.

– Тетя Люся спрашивала про тебя, не стала ли ты известной, – сказала мать и прокряхтела старческим смехом.

– Кто такая тетя Люся? – вздохнула Плешецкая.

– Ну помнишь, ты к ней на сольфеджио ходила? Соседний от моего кабинет. Ну пианино у нее еще захлопывалось так, что ты чуть пальцы не переломала!

– Аа-аа, ну да, помню… А почему я должна стать известной?

– Она все нахваливала, какой у тебя чуткий слух, все ноты в школе улавливала с первой попытки! Вот и ждет, когда певицей станешь, ну или хотя бы пианисткой.

Плешецкая усмехнулась, и вышло как-то скомканно и грустно. Воспользовавшись случаем, я пересел к ним спиной, заняв более удачную позицию.

– Передай ей, что известность мне не грозит.

– Ой зря ты, Ликуся, так себя настраиваешь! Я вот всю жизнь любимым делом занималась, и когда уволиться пришлось, почти не жалела ни о чем. А ты так и просидишь дома, а потом детей родишь и уже не до мечты будет!

– Ну все, мне пора, – Плешецкая хлопнула руками по коленкам и встала со скамейки. – Давай помогу подняться?

– Заспешила сразу! Что-то ты мне не договариваешь…

– Не выдумывай, пошли давай, – мягко сказала она, но я успел уловить нотки раздражения в ее голосе.

Пока она помогала матери вернуться домой, я крутил какое-то непонятное ощущение, возникшее в солнечном сплетении.

Логическая цепочка, возникшая в моей голове, вырисовывала единственно верную версию происходящего. Плешецкая, не получив поддержку мужа в открытии собственного бизнеса, решила связаться с не менее успешным человеком, дабы он спонсировал ее начинание. Только по какой причине она взялась именно за кафе, если всю жизнь занималась музыкой? И второе – почему Плешецкий ей не стал помогать? Или она изначально не вводила его в курс дела? Тогда по какой причине?

Ответы на эти вопросы я не обязан был узнавать, мной руководил личный интерес. Обычно, выслеживая любовников, открывающаяся передо мной картина была плоской. Линейные уравнения – жена плюс скука, равно измена; или – жена плюс месть, равно измена; или жена плюс старый богатый муж, равно измена. Я думал, что не отхожу далеко от сути работы – отвечая на эти вопросы самому себе, я никак не мешаю ходу слежки.

Сейчас же я понимаю, что ошибался. То любопытство возникло из-за двух факторов. Первый – одиночество – я не был удовлетворен собственной жизнью, хотя и пытался убеждать себя в обратном, поэтому чужие секреты интересовали меня с удвоенной силой. Второй – схожесть Плешецкой с ней – известно, что человека притягивает один тип людей, и на протяжении жизни он меняет партнеров в той или иной степени похожих друг на друга поведением, характером, убеждениями или внешностью. Конечно, я этого не осознавал, даже больше – отрицал. Но спустя время у меня словно открылись глаза. И погружая вас в свою историю, вспоминая подробности и заново переживая те эмоции, я думаю важным погрузить вас в суть чуть раньше, чем я осознал ее сам.

29 мая 2023 года

Вечером того дня подруги позвали Плешецкую на выставку театрального реквизита. Я узнал об этом по счастливой случайности – на выходных она сидела на террасе, пила послеобеденный чай с печеньем, как вдруг ей позвонила Лейла Байрамова по видеосвязи. На заднем сидении моей машины можно найти много увлекательного, в том числе направленный микрофон. Иногда он помогал, в как тот момент. Работал он на расстоянии пятидесяти – ста метров, как раз в пределах досягаемости. Он был уже потрепан временем и нуждался в замене, но с перебоями все же мне удалось услышать разговор и заранее купить билет в музей.