Еще чуть-чуть! Давай! Целуй…

Но ничего не последовало. Плещецкая лишь подразнила его кокетливой улыбкой и игрой пальцев по его ладони, и на этом все кончилось.

– Ладно, уговорил! – сказала она, убирая руку. Заветную руку, сулившую мне много-много денег! – Только если они сделают работу еще хуже, это будет целиком и полностью на твоей совести.

Мужчина отсалютовал ей, и они тихонько рассмеялись.

Мой кофе подошел к концу, и я разочарованно ушел в машину, боясь привлечь ненужное внимание. Плешецкая вызвала такси, а я решил проследить за мистером Арсом.

По пути я скинул номера его машины Максу с просьбой пробить, насколько это удастся. По правде говоря, Макс совершенно незаменимый человек – он знает весь город, опутал связями каждую ниточку местного управления и дергает ими по одному только звонку. Иногда я ловлю себя на мысли, что его одноночные связи с не слишком принципиальными дамами не так уж и плохи.

Прибыв в место назначения, я тут же передал Максу адрес некоего Арса. Район не менее приличный, чем тот, где живут Плешецкие. Домик победнее, но, когда на улицу выбежали двое детей с криками: «Папа! Папа приехал!», я понял куда уходила большая часть денег этого мужчины в костюме. Из окна ему махала жена, на руках у нее был еще один ребенок.

Ну просто примерный семьянин!

И на что надеется Плешецкая, вступая с ним в связь? Что он бросит жену и троих детей? Или она просто развлекается, пока муж с головой в работе?

В тот день я убедил себя, что Плешецкая пустышка в обертке из-под конфеты. Да, идеальная фигура, да, повезло с красивым личиком. Может быть, местами она и хорошая, но, когда дело касается личных желаний, включает режим эгоистки.

Слишком сильно напоминает ее.

Уставший после изнурительного рабочего дня отец семейства поймал летящую прямо на него дочку. Он обхватил ее в свои объятья и вдохнул сладкий запах, исходивший от ее тоненьких золотистых волос. Она посмотрела на него большими искрящимися глазами и спросила:

– Ты плинес нам бални?

– Ничего ей не давай! Мама сказала нельзя на ночь сладкое! – вопила старшая дочь, провожая отца до крыльца дома. – И она все еще не выучилась говорить букву «р»!

Арс потрепал старшую по макушке и попросил среднюю дочку опуститься на землю, поскольку она уже совсем не малышка, а папа очень устал. В доме его окружил аромат скорого ужина – вкуснейший плов по рецепту бабушки его жены. Оля встретила мужа вымотанной улыбкой. На ее груди, пристегнутый ремешками, висел младшенький – гордость папочки. Его пухлые щечки свисали как у джунгарского хомячка, а младенческие волоски торчали смешным хохолком.

– Привет, голодный? – спросила Оля, наскоро клюнув Арса в щеку твердыми губами.

– Да, – ответил он, хотя голод не сильно тревожил его желудок после кружки кофе с жирными сливками.

– Тогда иди мой руки и возьми Маркусю, а то у меня уже спина отваливается.

Девочки сидели на полу в гостиной, раскидав кукол по всему полу и ведя бурный спор. Арс ужасался каждый раз, когда видел в руках девочек уродливые лица синей и розовой игрушки, и безрезультатно пытался припомнить их странные имена.

Арс открыл кран и застыл, засмотревшись как вода течет тонкой прозрачной струйкой. Мыслями он был далеко от семейного гнездышка и все никак не мог переключиться. Арс посмотрел на себя в зеркало и увидел седой волос на виске. Неужели он проходил так весь день? Он открыл шкафчик, уставленный бесчисленным количеством флаконов и баночек жены, и с трудом отыскал пинцет. Аккуратно вычислил проклятый волос, зацепил его женским орудием пыток (он вспомнил, как однажды Оля подошла нему, вытащила пинцет из-за спины и бесцеремонно выдрала волос из его носа, торчащий там уже бог знает сколько лет) и аккуратно убрал его, смыв потоком воды в раковину.

За стенами ванной комнаты уже царил хаос. Негодующие визги девочек, которые по всей видимости довели спор до драки, перемешанные с криками жены, пытающейся их утихомирить, да и к тому же младший сын, испугавшись громких звуков, надрывно плакал. Раздался требовательный стук, выводящий Арса из его мыслей о молоденькой девушке и ее округлых мягких формах, дразняще выглядывающих из-под одежды.

– Арс, давай быстрее! Я сейчас просто с ума сойду! – кричала Оля трясущимся голосом.

Она качала сына на руках, в попытках успокоить его, но тем самым только усугубляла ситуацию. Жена уже не была той красавицей, какой Арс помнил ее лет восемь назад. После троих детей, которых она по девять месяцев вынашивала под сердцем, ее тело обмякло, бедра стали слишком широкими, грудь обвисла, а живот весь в растяжках и похож скорее на подтаявшее желе. Конечно, он понимал, что не так уж и просто ходить беременной, а уж тем более рожать, переживая разрывы от первых двух детей и скрывая шрам от кесарева сечения после рождения сына, но все же он считал себя мужчиной достойным лучшего. А Оля совершенно себя запустила. Даже если она выходила в свет и прихорашивалась, все равно он видел огромные мешки под ее глазами и уставший взгляд. Ему было невдомек, сколько сил и нервов она тратит каждый день, практически в одиночку воспитывая троих детей.

Тем не менее он никогда не тыкал Олю носом в то, что она выглядит недостаточно хорошо по его меркам. Он предпочитал путь наименьшего сопротивления, любуясь красотой Анжелики Плешецкой, которую та не скупилась выставлять напоказ. В то же время к жене он испытывал исключительно теплые чувства и бесконечное уважение. Но любви между ними было настолько мало, что казалось, будто они вовсе не муж и жена, а близкие родственники.

С трудом успокоив детей, семья села за стол и принялась ужинать. Маленький Марк сидел у папы на коленях и пускал слюни на его дорогой костюм, а тот пытался научиться одновременно одной рукой есть, а другой спасать сына от падения. Арс бы с радостью усадил его на детский стульчик, если бы жена не слушала дурацкие советы их психолога, который рекомендовал Арсу чаще вступать с сыном в физический контакт, чтобы тот чувствовал отцовскую заботу.

Забыв о ссоре, девочки хихикали, рисуя в своих тарелках рожицы из плова, а Оля сердито бурчала на них:

– С едой не играют! Как у тебя дела на работе, дорогой? – последнее слово резануло по ушам Арса. Жена стала так называть его недавно, тоже наслушавшись этого проклятого психолога.

– Все хорошо, только сегодня пришлось перелопатить слишком много старых документов. Еще только девять вечера, а я уже с ног валюсь.

Поужинав, Арс переоделся сразу в пижаму и махровый домашний халат. Пока Оля кормила Марка грудью, ему предстояло уложить дочерей спать, что всегда было непростой задачей. Они до последнего стояли на ушах, прыгая на своих маленьких кроватках, где сидел сонный Арс с книжкой в руках.

– Девочки! Папа очень устал, давайте не будем хотя бы кричать.

Но Алиса, та, что помладше, продолжала скакать изображая лошадку и протяжно ржала: «Ии-иго-го!».

– А знаешь, как еще лошадка умеет? – спросил Арс, уложив старшую, Еву. – Повторяй за мной – цок-цок-цок, – он заклацал языком и схватил Алису, оборачивая ее в одеяло как в кокон.

Дочка смеялась и вырывалась, а затем увлеченная папиной пародией, стала повторять: «Цок-цок-цок». Арс достал книжку, развернул ее и принялся читать сказку:

– Жила-была на свете одна маленькая лошадка…

– Нет, только не эта! – запротестовала Ева. – Ты уже третий раз ее читаешь!

Алиса повернулась к сестре, высовывая язык.

– Хорошо, сначала я прочитаю эту, потому что Алиса без нее не уснет, а потом ту, которую выберешь ты, договорились?

Немного успокоенная его словами Ева удовлетворительно кивнула.

Полностью вымотанный, но все же сумевший уложить дочек спать, Арс пошаркал в спальню, где его ждала жена.

– Марк уже уснул? – удивленно спросил Арс.

– Конечно, на полный-то желудок хорошо засыпается, – улыбнулась Оля.