Ее приподнятое настроение резко укололо по самолюбию Арса. Конечно, ей надо было всего лишь сунуть мелкому сиську в рот, и он уже дрыхнет, а ему, Арсу, который и так пахал весь день, выпало успокаивать двух непосед.

Арс улегся в мягкую постель, и только его голова коснулась прохладной свежевыстиранной подушки, как вдруг Оля придвинулась к нему и поцеловала так, что он сразу понял, чего она хочет.

– Я ужасно устал, – ответил он прямо ей в губы, не потрудившись ответить на ласки жены.

Она резко отвернулась и от былой нежности не осталось и следа.

– Ты обиделась? – спросил Арс таким тоном, что у Оли пробежались по спине гневные мурашки.

– Инна Ивановна советует уделять время друг другу, несмотря на то, какой тяжелый был день. У меня, знаешь ли, тоже не козочки на лугу паслись!

– Ну прости, я правда выжат как лимон. Обещаю, завтра обязательно этим займемся!

Оля громко вздохнула, принимая более удобную позу, и через пять минут уже сонно посапывала. А вот Арс как ни хотел спать, все еще вертелся, не в силах сомкнуть глаз. Он сел на кровати, сунул ноги в тапочки, отключил от зарядки телефон и тихо прошел в ванную.

Заняв привычное место, он открыл фотографию Анжелики и вспомнил о ее откровенном платье, из-под которого на него весь вечер глядели молодые упругие груди, подрагивающие от каждого произнесенного ею слова. Арс быстро настроился на нужную волну, и его рука одним ловким движением распахнула халат, проследовав далее в трусы-боксеры. При этом он старался не думать о том, что покупкой его нижнего белья последние десять лет занимается жена.

Кончив свое дело, он замел следы туалетной бумагой, спустил бочок унитаза и улегся на свою половину кровати, уснув буквально за пару секунд.

21 мая 2023 года

Послеполуденная жара спала около шести вечера. Весь день я наблюдал за Плешецкой, но ничего интересного не могу вам рассказать. Насколько плодотворно было вчера, настолько скучно сегодня.

Солнце с каждой минутой становилось все насыщеннее, приятный ветерок игрался листьями деревьев. Во дворе стоял детский гомон, отражающийся от бетонных девятиэтажек. Мы с Максом привлекали слишком много внимания, сидя в песочнице и пытаясь не дать его сыну сунуть в рот руку с песком.

Рядом с ребенком Макс выглядел старше своих двадцати пяти. Меньше шутил и огрызался, был сдержаннее, но в то же время бесконечно переживал – правильно ли он одел Мишеньку, правильно ли его держит, холодно ли ему, хочет ли он есть, а что это за выражение лица?

– Все родители такие параноики? – не выдержал я.

Макс безмолвно окатил меня леденящим взглядом. Пришлось поднять руки в капитуляции. Миша посмотрел на меня своими глазами-бусинами и надрывисто усмехнулся, пустив слюну стекать по подбородку.

– Я все ищу плюсы того, что у тебя так сложилась жизнь, – сказал я, – и вот что понял. Можешь вычислять одиноких мамочек по тому, как они умиляются твоему ребенку. Вон та, например, смотрит на нас уже минут пятнадцать.

– У всех них один огромный минус, – ответил Макс. Я посмотрел на него немым вопросом. – Второй ребенок.

– Ну да. Ты еще молодой, с первым бы разобраться.

Я посмотрел на Мишу, он что-то неуверенно держал в руке, намереваясь потянуть в рот. А лицо такое счастливое, переполненное любовью к этому миру, к отцу, к странной игрушке коричневого цвета…

– Нет!!! – завопил Макс, и вытащил изо рта сына совершенно определенное кошачье говно.

– В жизни надо попробовать все, – сказал я, пребывая в легком шоке, а потом рассмеялся так сильно, что все на площадке обернулись.

После череды непоследовательных метаний моего друга, я взял его за плечо, чуть встряхнул и призвал к спокойствию.

– В конечном итоге, это всего лишь засохшее говно, ничего не попишешь, – сказал я и снова прыснул от смеха. Максу это никак не помогло. – Ему, кажется, понравилось! – Мишка тянулся к своей находке пухленькими пальцами, но она была слишком далеко.

Макс передразнил меня, и принялся обтирать руки сыну влажной салфеткой.

– Будь ты даже по уши в этом, девушки все равно готовы отдаться тебе за просто так.

– С чего вдруг ты решил поговорить о девушках? – спросил Макс. – Даже как-то неловко. Обычно я боюсь затрагивать эту тему.

– Просто рассуждаю. Еще вчера вечером задался вопросом – по какому принципу женщины выбирают любовников?

– Не понял.

– Ну например я – стараюсь держаться в форме, не зря же мы по воскресеньям ходим в зал. Но такова жизнь, что после тридцати это… – я потрепал себя за руку, – уже бесполезно спасать! Но если у тебя плюс-минус приятное лицо, то будь твое пузо размером хоть с арбуз, девушки все равно клюнут. Это как называется?

Макс сделал серьезное лицо, и мне стало не по себе.

– Ты опять переживаешь из-за этой твоей… секретной любви всей жизни? – спросил он. Непроизвольно мои челюсти сжались. Я отвел взгляд, но Макс уже все понял. – Ладно-ладно, извини. Я подумал, ты хочешь поговорить об этом.

– Нет, я думал о Плешецкой. Этот ее Арс – сорокалетний дядя с пузом. Почему она выбирает его, а не своего мужа? Почему не того, кто моложе и спортивнее?

– А ты бы хотел, чтобы она выбрала кого? Тебя?

– Да хотя бы и меня! – съязвил я. – Что толку тебе говорить, если ты опять уперся лбом в эту тему.

– Я не виноват, что ты так и не хочешь мне рассказывать о своей бывшей. Любопытство, – он пожал плечами. – И вообще, девушки от тебя шарахаются, потому что ты убить их готов только за то, что они не так на тебя посмотрели! Будь приветливее!

– Мне это не интересно.

Макс присел на корточки за спиной сына, прикрыл ему уши, и сказал:

– Хорошо, давай так: когда последний раз у тебя был секс? Люди научились письменности к тому времени?

– Очень смешно.

– А я и не думал смеяться. Ни разу не видел тебя с девушкой, а времени уже сколько прошло? Шесть лет? Десять?

Еще в детстве мамины подруги подходили ко мне, больно трепали за щеку и говорили: «Какой милый! Разобьет всем девкам сердца!». В школе у меня было много поклонниц, и я не пренебрегал их вниманием. Не знаю, разбивал ли я кому-то сердца, но вот мое уж точно было непоправимо разбито. До сих пор девушки охотно обращают на меня внимание, но ответить им взаимностью дольше, чем на одну ночь, не могу.

– Не десять! Были у меня девушки, и какой в них толк? Почему мы вообще обсуждаем мою половую жизнь?

– Ты это начал.

– Я рассуждал о Плешецкой и ее любовнике!

– Но был бы не против ее… – забывшись, Макс хитро улыбнулся, но уловив смех Миши, не закончил фразу.

– Еще раз повторю – мне не интересно. Лучше расскажи, что удалось раздобыть на этого Арса?

– Аа-аа! Между прочим, много чего, за что ты будешь целовать мне руки!

– Надеюсь ты их помоешь после Мишиного ужина!

– Очень смешно! – он бросил обеспокоенный взгляд на сына, но быстро успокоился. – В общем, слушай: зовут его Терентьев Арсений Дмитриевич, тридцать восемь лет, успешный бухгалтер, я бы сказал один из лучших в нашем городе. Репутация у него безупречная, с руками отрывают. Занимается частной практикой уже двадцать лет, опыта будь здоров. Женат десять лет, трое детей – семь, четыре и два года. С последним ребенком интересная история, рассказать?

– Шутишь? Говори все, что знаешь.

– Тут самый сок! До его рождения они с женой пытались развестись. Информация закрытая, знаем только мы с тобой и Ленинский районный суд. Короче, жена устала от его… внимание… барабанная дробь…

– Я тебе сейчас тресну! Говори!

– … измен! Пара-ба-бам! Подали на развод, уже начали делить детей и имущество, как вдруг суд сворачивается, и все кончается примирением сторон.

– По причине?

– Да жена его оказалась беременна третьим и поняла, что на одни алименты не проживет. Сама нигде не работает, шьет одежду на заказ, но денег с этого много не заработаешь, а еще троих детей воспитывать… Короче, мелкий семью спас, а папаша их все не уймется, видимо.