Нифель, однако, совсем не хотела на Землю. Ей было страшно от одной только мысли о том, чтобы вернуться. Чёрная морда Фьёра так и стояла перед глазами. Но под строгим взглядом капитана она, принудив себя, тихо произнесла:

– Хочу на Землю.

Маяк, словно насмехаясь над её пожеланием, тут же отреагировал: плитки под белыми кроссовками девушки раздвинулись, и подошвами Нифель оказалась на земле.

– Ох! – всхлипнул в отчаянии Аким.

Тулу подавил смешок и закашлялся – изо рта его при этом полетели дымные колечки, причём идеально круглые.

– Предлагаю проверить кота, а потом снова к вам вернёмся, – решил Аким.

Но с котом вышло совсем плохо: знаки быстро, с низким пением, сложились в надпись: «Пропасть, второй этаж, северо-запад, третий дом на улице Шеле».

Сторож хрипло засмеялся, даже выронил трубку изо рта, поймал и прыснул снова:

– Ай да Маяк! Ну и порадовал! Послал бы уж сразу к чёрту!

Аким густо покраснел.

– Предлагаю… Проверить лампочку! Мне кажется, лампочка перегорела, – окончательно отстранившись от дел, произнёс он, взял кота, корзину и вышел, хлопнув дверью. Слова его можно было перевести так: «Я не могу брать на себя такую ответственность. Решайте сами».

– Да, проверим! – согласился сторож. – Вы думайте, решайте! Если не учитывать, что работать придётся на Порядок, этого старого злодея, – то работа просто золотая! Но Ёся вносит в неё свой дух, – прощально пояснил Тулу и вышел следом, прикрыв дверь. Вместе с ним ушёл и густой запах табака.

Нифель, задышав свободней, прислушалась: зазвенели под шипами на пограничных сапогах железные ступеньки внешней лестницы, но лампочка больше не обсуждалась.

– Я ужасно проголодался, – послышался высокий голос Акима. – Немедленно брось свои шутки и угости меня ужином!

– Пойдём к вулей ладье! – согласился Тулу. – Уже жарится барашек, завтра будет славный пир, если они вернутся! А если не вернутся – всё равно будет пир, помин по смелым их душам! Я притащил туда семь бочек великолепного пива и пять бутылей этого мерзкого их арака.

Последняя фраза окончательно убедила Нифель в том, что верить капитану – себя не уважать. «Сухой закон на границе? Постеснялся бы так врать! Как же! Запрещены семьи? Ведь сам говорил: „скучаю по даме сердца“. Обманщик! В чём он ещё солгал? И всё-таки немного страшно… С другой стороны, чего плохого может сделать неопределённость? Это же почти как равновесие, а где-то я читала, что срединный путь – самый лучший! Вот! Значит, бояться и вовсе нечего! Попробую, а не получится – уволюсь! Спасу брата и вернусь в Смоленск. Может, к тому времени они поймают Фьёра?..»

Она ещё раз оглядела зал. Тот в ответ оглядел её: «Соглашайся, так будет лучше», – сложились зелёные буквы из мозаики на стене прямо перед ней. Маяк на самом деле хотел сказать, что погибнут ещё многие и многие люди, что разорвётся Граница, что Фьёр совсем обезумеет в своём поиске. Случится много зла, если сейчас она откажется от судьбы под крылом неопределённости. Духи видят мир во всех его бессчётных вариациях, и почти на всех линиях, где Нифель испугалась и не согласилась быть собой, эта история закончилась очень плохо, а здесь появлялся шанс на счастливую развязку. Иос тоже видел это, вручая Акиму ключ от Маяка.

Носа Нифель коснулся запах дыма, и ей неудержимо захотелось на ночной пляж, слушать прибой, попробовать арак, кажется, целого барашка бы съела целиком! Сколько можно думать! «Согласна», – шепнула она, зажмурившись, словно ожидая какого-то чуда. Но ни фейерверков, ни даже маленькой хлопушки не было – только руки ей вдруг оттянула громадная стопка бумаг. Нифель перехватила их покрепче и смело зашагала к выходу.

Морской ветер донёс к ней весёлые возгласы: в ангар один за другим падали беркуты, а с них спрыгивали вули и бодро топали вниз, к ладье. Значит, пир готовился всё-таки не только для одного сторожа.

На смотровой площадке перед Маяком она заметила Минова. Он пришёл за Акимом и, не обнаружив товарища, теперь брезгливо протирал свои шипованные сапоги белым кружевным платком. Такая обувь – особенная деталь формы пограничников, работающих, как правило, в условиях, близких к горным, под сильными ветрами.

– Выходит, вы остались в Илии, – ненатурально порадовался капитан, не глядя на Нифель, выбрасывая платок в мусорку у смотровой скамьи.

– Здравствуйте! – приветствовала его девушка, опирая стопку документов на поручень. Ей не терпелось узнать, как прошла схватка.

Капитан был заметно изнурён: щёки ввалились, появились тёмные круги вокруг покрасневших глаз. Битва с Фьёром отобрала у него много сил: в этот раз не удалось отделаться светской беседой. Капитан стоял, чуть покачиваясь от усталости.

– Я вас также поздравляю, – бесцветным голосом проговорил Минов, видно догадываясь, почему девушка вышла наружу с документами. А может, он поздравил её с тем, что сегодня землянка уцелела – не была украдена Фьёром.

– Я очень рада! Спасу брата! Увижу новый мир! – воодушевлённо поделилась Нифель своими планами.

– Вы теперь на службе, а не на экскурсии, – мигая красными глазами, мертвенным голосом проговорил Минов.

Он не стал огорчать девушку сообщением о том, что она до сих пор здесь лишь только потому, что вули вступили в схватку. Не было у них приказа защищать землянку – они летели в девятый квадрат – и, если б выполняли всё по инструкции, – пролетели бы мимо. Но вули – ребята себе на уме: увидели Фьёра – и принялись палить! А куда он летит, зачем – почему бы не разобраться? Может, в склеп, то есть в курган свой возвращается старик – спать сном достойного воина. Эх! Всё потому, что не уважают его в лунном клане – считают отступником. Если бы воины пролетели мимо! Может, забрал бы Фьёр свою добычу, и суете конец. Бывает, выдашь злому духу человека – и дух успокоится, смирится с вечностью в Пустоте. Лгут те, кто утверждает, будто тёмные сущности ненасытны…

– Наваляли ему? – спросила девушка. Её голос прервал усталые размышления Минова. Капитан сразу вспомнил, что запретил себе лишние мысли: он работает на Порядок, и для любого вопроса есть инструкция. – Этому, на коне?

– «Этому», – глухо повторил Минов. Сил раздражаться уже просто не было. – «Этот» сбивал звёзды с неба. Нельзя недооценивать его лично. Он – великий воин. Просто не ожидал нас встретить. И да. Вули отмечают победу.

Пограничник окинул тёмное море меланхоличным взглядом. Ярко светила луна, ночь была холодной, и костёр манил теплом и запахом жаркого.

– Я могу присоединиться? – скромно спросила Нифель. – Так вкусно пахнет! Аким и Тулу уже ушли туда.

– Вули празднуют выигранную битву, дамам там не место.

– Но я же теперь пограничник! – возмутилась Нифель, указывая на первую строчку трудового договора, – единственное, что она успела прочитать, неся стопку бумаг. – Пограничник-юнга.

Минов очень быстро принял новое положение дел и решение выдал моментально, как будто ожидал её хвастовства:

– Тогда слушай мою команду, юнга. Первое задание – розыск служащего Акима. Я не в состоянии вести птицу. – Он кашлянул и с трудом отвернулся. – Бумажки мне. Отнесу. Буду ждать в кабине. Поторапливайтесь.

Нифель отдала ему документы с угасающим энтузиазмом. Пограничник, покачиваясь от смертельной усталости, поплёлся к ангару. Минов не ел и не спал несколько дней, но больше всего его сокрушало то, что он пару дней как не брился.

По мере приближения к берегу решимость Нифель таяла с каждым шагом. Но ведь это первое задание! Надо его выполнить, нельзя трусить. Там пируют воины, победившие Фьёра. Их нанимал сам Иос, – значит, они тоже наши служащие – временные наёмные сотрудники Границы.

Когда девушка вышла на отмель, пир был в самом разгаре. Вули наперебой рассказывали сторожу Маяка об их схватке: