В полночь, когда на небо над окраиной Смоленска высыпали весёлые искристые звёзды, и выкатила полная луна, пограничник восьмого квадрата Цзы, зевая и потягиваясь, шёл на кухню. Не было в восьмом квадрате точки спокойней, чем этот удалённый тайный уголок. Чудное место! Припудренные серебристым туманом, спят леса, на просеках мерно гудят провода ЛЭП, умытые весенним дождём, блестят дороги, да сияют разноцветными окошками панельные многоэтажки.

Тишь да гладь! Цзы выбрал окраину неслучайно: буквально в паре километров на запад отсюда начинался следующий квадрат – седьмой, а тот отрезок границы принадлежал очень ответственному господину, прямо-таки помешанному на работе. Толстяк Цзы рвением не отличался и был уверен: случись что, стоит только чуть-чуть задымиться – и коллега из седьмого квадрата тот же час примчится спасать сопредельную территорию. Перестраховаться теперь не помешает: ведь новости ходили в последнее время самые недобрые.

«Бестолковые происшествия», – вздохнул Цзы, намазывая печенье шоколадным маслом. Он собирался, несмотря ни на что, провести вечер в кресле с комиксами, греться у камина и, может быть, ещё, если останется время, заполнить несколько отписок для просителей о переходе.

Ведь, как водится, если есть граница – найдутся и умники, желающие её перейти. Уже не раз прилетали тревожные сообщения, что появился некий нарушитель по имени Фьёр. Один за другим он атаковал квадраты, разрушая посты, – переходил границу, не пешим, на коне, шёл напролом, нанося серьёзный, иногда непоправимый урон, и, потоптавшись с другой стороны, возвращался обратно через ту же точку. Вот почему Цзы считал его «бестолковым происшествием», то есть не преследующим никаких видимых целей, кроме создания хаоса и причинения материального урона.

Шли в высших чинах разговоры, что, кроме прочих бед, стали пропадать люди. Причём совсем, полностью, бесследно – вплоть до тапочек в прихожей и фотографий в семейных альбомах. Потому пропажи эти пока не добавляли в протокол происшествий: сложно, оказалось, собрать доказательную базу, а что за протокол без фактов? Оставались лишь пустые дома, безлюдели деревни, а то и целые улицы внезапно пропадали с карт и из памяти жителей Земли.

Цзы снова вздохнул и вернулся к приятным приготовлениям: куда скрыться от работы, как не в тёплый плед! Господин пограничник, призванный охранять покой и порядок, всю эту провинциальную красоту, наконец, уютно устроился в кресле с чашечкой какао и взялся за комикс.

Что случилось с ним в следующую секунду, с Земли было не разглядеть, так как пост его надёжно скрывался в небе. Только чуть зарябило облачко, прикрывавшее удивлённый глаз луны, и поползло вниз да громыхнуло в отдаленье – будто где-то рухнул башенный кран. В облаке сверкнула короткая зелёная молния, и ещё одна, в том же самом месте, и ещё одна! Часть того, что любой из нас назвал бы небом, – ночная тёмная синева – вдруг надулась, как пузырь, затем натянулась и стала расползаться, как дыра в старом вязаном свитере.

Чего совсем не ожидаешь увидеть, глядя на небо в звёздную полночь, – так это чью-то голову. А тут была не просто голова, а здоровая чёрная лошадиная морда с острыми ушами и бешеными глазами. Она неистово билась, кусала, рвала нити, расширяя прореху в небе, лягала её края копытами, бодала лбом. Сначала лошадь показалась в дыре по шею, потом прорвалась по грудь, а вот уже на спине её можно разглядеть и наездника в чёрном рваном коконе плаща. В протоколе позже он был установлен как «вуль Фьёр», конь же отмечен просто как «чёрная лошадь(?)».

Всадник прорвался! Он проделал пробоину в небе, откуда на крышу дома номер три, кирпичной высотки по улице Шевченко, водопадом хлынула жижа – тягучая, чёрная, вроде густого мёда или смолы.

В кустах шиповника перед домом пробудились воробушки и бросились врассыпную с тревожным щебетом. А жителей многоэтажки, что проснулись было из-за странного шума и вспышек, стало вновь плавно погружать в глубокий сон.

По спирали вкруг смоляного водопада конь плавно спускался к крыше – отталкивался прямо от воздуха и летел, будто находил невидимые опоры для очередного скачка. Рваный плащ всадника развевался парусом, и под ним стало видно ещё одну фигуру: в руке вуля трепыхался наш недавний знакомый – пограничник Цзы. Он был человек очень высокий и толстый, однако Фьёр легко держал его за горло одной левой. Выходило это просто, поскольку нарушитель границы и его страшный конь были уже неправдоподобно огромны. Таких людей на Земле быть не могло, и коней подобных тут никто никогда не видел. Разве что в качестве статуй на площадях иногда можно встретить что-то подобное, и в музеях таких гигантов ставят, чтобы народ удивлялся их величию и немного боялся своих господ. Фьёр в своё время был прославленным воином, но не полководцем и уж точно не правителем. Скорей всего, он так раздулся лишь для того, чтобы успешно преодолеть барьер границы.

Сила в нём играла огромная: Фьёр держал толстяка Цзы без труда, сосредоточив всё своё внимание на правой руке. Он тщетно пытался посильнее натянуть поводья – конь не слушался, открыто бесновался, игнорируя приказы.

Цзы, ослеплённый собственной чёрной бородой, предательски облепившей его лицо, даже не пытался освободиться. Бедняге не верилось, что пройдя надёжный седьмой квадрат, вуль бесцеремонно заявился прямо в его тихую заводь.

Уже давненько всем служащим границы были разосланы самоубийственные инструкции на такой страшный случай. Цзы их, конечно, читал, но находил безумными и действовать собирался согласно своему личному плану: «не сопротивляться, по возможности прятаться, если возможности не будет – прикидываться мёртвым». Полного успеха его план не принёс, хотя, во всяком случае, толстяк пока что был жив. Это указывало на некоторый толк подобной безучастности: по последним сводкам, его героические коллеги, оказавшие налётчику сопротивление, «погибли в неравном бою», – так и написали! Цзы читать умел, и как, скажите, как теперь работать согласно инструкции?

Конь спустился на крышу, куда продолжало стекать «междумирное» вещество. Животное резвилось в брызгах чёрных луж, очевидно очень довольное своим злодейством.

«Здесь!» – произнес демон.

Всадник резко натянул поводья. Видно, вспомнил, что держит в руке представителя закона. Его сознание, разъедаемое тёмной порчей, на миг прояснилось. Недавно он говорил с пограничником квадрата номер семь. Тот разговор накрепко въелся в его больную память. Воин поднял Цзы к самым глазам – двум синим сливам в высохшем черепе.

Толстяк старательно прикидывался мёртвым – даже для достоверности вывалил язык.

«Этот – другой, – с трудом ворочались мысли в голове Фьёра. – Тот был зряч и полон ненависти, тот был силён и опасен».

Вуль отшвырнул представителя закона куда-то за край крыши – на землю.

«Здесь так здесь», – пробормотал Цзы, откашливаясь и потирая помятую шею. Он поразительно быстро оправился от падения с высоты – будто принадлежал какой-то иной, неземной гравитации. Не оглянувшись на коня, парадно загарцевавшего на крыше, проявляя невероятное проворство, толстяк рванул со всех ног прятаться в подъезд.

Этот случай сильно отличался от привычной работы пограничника на рубеже между Землёй и Илией – двумя мирами, или, если угодно, двумя частями одного мира, которым было противопоказано смешивание. Главной обязанностью и доблестью здесь считалось никого не пускать ни в одну, ни в другую сторону, а лучше вообще работать так, чтобы никто даже не подозревал о границе и о том, что её можно как-то официально перейти. Находились, конечно, изредка желающие. Но с ними расправлялись без жалости: погребали в бюрократическом кошмаре, навсегда лишая желания связываться с «канцелярией Иоса».