Моррель тоже хмурился, глядя на Сержена. Его убеждения о никчемности и глупости небельсов подвергались серьезному испытанию. Как ни неприятно это было признавать, существа, называющие себя людьми, отличались друг от друга просто кардинальным образом. Оставалось только радоваться, что небельсы данного измерения ничем на Сержена не похожи и магией не владеют. Моррель вспомнил оставшиеся позади сражения и невольно пробормотал про себя витиеватое ругательство. Вопреки собственному желанию, он восхищался боевым искусством Сержена. И искренне надеялся, что небельсы личной гвардии Мымра владели этим самым искусством хуже. Поскольку встречаться с целым войском умных и дисциплинированных воинов файерну совершенно не хотелось. Теперь, проведя в дороге с Серженом столько времени, Моррель даже начал понимать Татьяну, которая не на шутку увлеклась этим послушником. Вполне достойный самец. Интересно только, как же это они нашли друг друга? Как, как… вполне возможно так же, как и они с Лесс. В дороге.
Моррель помнил свою первую встречу с лешачихой. Еще бы не помнить! Лесс произвела на него тогда неизгладимое впечатление. И своей реакцией на него (точнее, полным ее отсутствием) и своим внешним видом. Властители! Эта самка выглядела настолько странно, что ему сразу же захотелось узнать о ней больше. Это ж была не женщина, а бастион какой-то! Один укрывающий ее с ног до головы бесформенный плащ чего стоил! Фигуры вообще видно не было! А как этот самый плащ выглядел? Такое ощущение, что стадо козлов играло на опавшей листве в салочки, а потом, из того, что еще осталось, сшили этот плащ. А лицо? Что было с ее лицом? Почему она прятала его за плотной маской из коры? И почему у нее не было имени? Вопросов было много. Даже слишком. А Моррель очень не любил неизвестности. Особенно в дороге, когда он отвечал за ведомых бельсов. Он присматривал за загадочной лешачихой постоянно и все больше убеждался, что здесь что-то не так. Она шла наравне с мужчинами, не пыталась скинуть на кого-нибудь свои вещи и вообще, похоже, была опытной путешественницей. Интересно, и откуда у нее такие навыки? Леший, насколько помнил Моррель, должен быть привязан к своему лесу. Однако Лесс, похоже, об этом даже не подозревала. Впрочем… у этой лешачихи все было не так, как у бельсов. У Лесс (с ума сойти, он действительно сам придумал ей имя!) не было ни страха (перед ним в том числе), ни дурацких женских привычек, которые его бесили. Она совершенно не обращала внимания на окружающих ее самцов (хотя некоторые поглядывали в ее сторону с явным интересом) и избегала Вети. Надо сказать, Моррель лешачиху понимал. Он и сам с удовольствием избегал бы Вети, если бы мог. Эта особа доставала его всю дорогу, периодически кидаясь под его защиту от существовавшей только в ее воображении опасности. А Лесс еще и насмехалась над ним, глядя на все это.
— Вети, на нас никто не собирается нападать! — в очередной раз зло объяснял Моррель, пытаясь (под пристальными взглядами ее родственников) отцепить от себя настырную самку.
— А дикие звери? — капризно вопрошала Вети, не желая выпускать его из своих цепких объятий. Моррель прикрывал глаза и тяжко вздыхал.
— Хорошо, Вети. Если на тебя нападет кролик, обязательно дай мне знать.
Да, Моррель прекрасно все это помнил. Так же, как и их первый совместный бой. Который, если бы не Лесс, вполне мог бы стать для него последним. Моррель помнил, как три твари вышли каравану навстречу. Они были слишком крупными для животных. И слишком жестокими. Да, конечно, за спиной файерна стояли не просто какие-то торговцы. Каждый из них очень хорошо владел оружием, и шансов победить у оборотней не было, но твари вовсе и не собирались побеждать. Они хотели разобщить, разъединить бельсов и, пользуясь суматохой, похитить одного или пару особей. Если им это удастся, пострадавших будет искать бессмысленно.
— Держитесь ближе друг к другу! — скомандовал Моррель. Положение и так было не из лучших, а то, что твари были защищены магией, только ухудшало дело. Моррель почти не чувствовал их, а потому старался быть предельно внимательным.
Оборотни кружились, огрызались, но остерегались нападать впрямую. Моррель невольно отступил под натиском полумедведя, и тут на него обрушилось что-то сверху. У файерна еще успела пронестись мысль, о том, что Лесс предупреждала его именно о четырех особях, однако теперь размышлять на эту тему было уже поздно. По-кошачьи грациозный хищник опрокинул его на землю, тяжелая лапа впилась в бок файерна, и он увидел в опасной близости от своего горла розовую пасть, белоснежные клыки и злые глаза самки. Однако, похоже, в тот день расстаться с жизнью Моррелю было не суждено. Серебристая молния отсекла хищнику голову, и на файерна брызнул фонтан крови. Тело кошки тут же обмякло. Лесс носком сапога столкнула с груди Морреля труп, протянула файерну руку и помогла подняться. Полумедведь лежал рядом, проткнутый, как минимум тремя мечами, да и с остальными оборотнями было покончено. В их тела старательно вколачивали дубовые колья. Моррель оглядел свой отряд и, не увидев убитых, облегченно вздохнул. Однако не успел файерн сделать и несколько шагов, как земля поплыла у него под ногами, и он тяжело осел. Лесс бесцеремонно стащила с Морреля куртку, стянула рубашку и увидела рану. Лешачиха быстро ощупала ее пальцами, остановив кровь, и начала осторожно плести заклинание.
— Поганая рана, — пробормотала она, — давно таких не видела. Похоже, тебе досталось больше всех.
Моррель зашипел, не выдержав боли, но вскоре все уже было кончено. Он полежал еще несколько минут и скосился на свой многострадальный бок. На месте раны остался длинный шрам.
— К сожалению, я не смогла залечить рану, не оставив шрама. Она была слишком рваной, — вздохнула Лесс. А Моррелю первый раз пришла в голову мысль, что ему жизненно необходима напарница-ведьма.
К окрестностям Воггерта отряд подошел уже к вечеру. Моррель организовал ночевку, выставил двойной заслон и подошел к Лесс.
— Я доведу тебя до города.
Лешачиха кивнула головой и собрала свою сумку. Они шли молча. Собственно, говорить было не о чем, только… Моррель очень хотел бы встретиться с Лесс еще раз. Она определенно ему понравилась.
У границы Воггерта файерн остановился.
— Мне пора возвращаться. Счастливой дороги.
— Счастливой дороги, — Лесс махнула ему рукой и исчезла за воротами. Файерн проводил ее взглядом и пустился в обратный путь.
Моррель потер висок. Свою вторую встречу с Лесс он помнил не хуже. Файерн сидел в каком-то захолустном баре, пил кислую огнянку и уже раздумывал, не подсесть ли за один из карточных столиков, когда его внимание привлекла оживленная потасовка. В принципе, подобные драки, зачастую заканчивавшиеся чьей-нибудь смертью, были здесь постоянными, однако на сей раз, данное заурядное событие привлекло слишком много зрителей. И Моррель не поленился к ним присоединиться.
Он узнал ее сразу. Мгновенно. По дурацкому лиственному балахону, по плотной маске, по манере двигаться. Капюшон слетел с ее головы и зрители могли наблюдать небрежно заплетенные в косы ветви. Надо же, он и забыл, что у леших ветви вместо волос. Наверное, потому, что кроме Лесс ни разу в жизни не видел ни одной лешачихи. И опять все тот же вопрос — какого небельса она не в лесу? Что она делает в этом баре? И почему сразу четверо бельсов ищут ее смерти? На последний вопрос ответ нашелся довольно быстро — Лесс просто обыграла их в карты. И теперь неудачливые игроки жаждали вернуть свой выигрыш. Они, наверняка, хотели сделать это потихоньку, не привлекая к себе внимания, — в конце концов, их соперник был всего-навсего самкой… и промахнулись по полной программе. Моррель невольно хмыкнул. Не на ту они напали. Лесс великолепно защищалась магией и, похоже, совершенно не собиралась расставаться с выигрышем. Хотя, конечно, четверо бельсов — это многовато даже для опытной связки воин-ведьма. Они использовали свой численный перевес и зажали Лесс в угол.
Однако эта самка великолепно держится. Какой удар! Еще! Потрясающая боевая магия. И где только лешачиха ее освоила? Будет жаль, если такой талант пропадет в бездарной трактирной драке из-за какого-то выигрыша. Тем более… ему самому не помешала бы ведьма-напарница. Моррель ведь уже думал о такой возможности… А сейчас у него есть шанс ее заполучить. Собственно, именно поэтому Моррель в драку и вмешался. Они на пару с Лесс раскидали неудачливых игроков, пропустили по кружке огненной росы, и Моррель предложил ведьме стать его напарницей. В конце концов, сколько можно было подвергать свою шкуру ненужным опасностям? И делить дорогу со случайными незнакомками, нанятыми без его ведома? Сколько раз уже так было — Моррель подряжался сопровождать караван, знакомился с ведьмой, которая, по сути дела, должна была прикрывать его спину, а она или исчезала в первом же городе (как это произошло в том самом путешествии, где они познакомились с Лесс), или начинала его доставать своей любовью. Неизвестно, что хуже.
