На самом деле Сержен не спал. И даже не дремал. Он перебирал в памяти события последних дней. Их было много. Даже чересчур. А орден учил своих послушников давать своевременную оценку происходящему. Сержен сосредоточился. Итак, состоялся его первый бой с местными людьми. Испытывал ли он к ним жалость или сострадание? Отнюдь. Закоренелые язычники и не могли вызвать у него этих чувств. Странно, и почему Моррель думает, что если Сержен человек, то не может сражаться против представителей своей расы? Неужели среди нечисти не бывает своих отступников? И еретиков? Впрочем, в этом мире все не как у людей. Даже нечисть, с которой он здесь столкнулся, оказалась вполне разумной, ведет себя нормально и вообще ничем кроме, собственно, внешности, не отличается от людей. К подобным созданиям Тьмы вполне можно было даже привыкнуть! Во всяком случае, после некоторого с ними общения.
Сержен невольно хмыкнул. Он слишком хорошо помнил свою первую реакцию на Лесс и Морреля. Послушник просто застыл, не в силах поверить собственным глазам! На какой-то момент ему даже показалось, что на свободу вырвались все его страшные кошмары! И если бы не Татьяна, сделавшая по направлению к этим монстрам первый шаг, неизвестно, решился бы он вообще к ним подойти. И привыкнуть. И кто бы мог подумать, что ему придется делить дорогу, еду и опасности с парочкой совершенно ненормальных демонов. Взять хотя бы того же Морреля, который обладает священным знанием по владению меча и не придает этому значения. Файерн ведь великолепно сражался с людьми. Настолько, что Сержену не хотелось бы иметь в его лице смертельного врага. Тем более, что файерн умел видеть дороги и извергать огонь. Правда, попутно Моррель еще и клеил всех женщин, ел все подряд и никого кроме себя не замечал… но подобные недостатки могли быть и у любого другого человека. Тем более, что у файерна был хотя бы один сдерживающий фактор — Лесс. Ее-то Моррель явно опасался лишний раз провоцировать. И не рисковал игнорировать. Особенно когда ему требовалась магическая защита. Или все равно больше некого было соблазнить на ночь глядя.
Впрочем, Лесс тоже была той еще тайной за семью печатями. Начать хотя бы с того, что сдерживать она умела не только Морреля, но и Сержена. Причем до такой степени, что за все время их путешествия послушник так и не рискнул назвать ведьмой. Даже про себя. И что самое интересное — лешачихе не нужно было прилагать для этого особых усилий. Достаточно было взгляда. Холодного, надменного, пробирающего до костей… и как Моррель терпит рядом с собой подобное чудовище? Ведь даже такому постороннему человеку, как Сержен, ясно, что не только файерн использует Лесс, но и она его. Причем по полной. Лешачиха с файерном на первый взгляд вообще были больше напарниками, чем любовниками. И, казалось, не придавали своим отношениям никакого значения. Если бы… если бы Моррель периодически не огрызался, когда Сержен (чисто машинально, между прочим), подавал Лесс руку, и если бы лешачиха так откровенно не зубоскалила над попытками файерна прикоснуться к Татьяне.
Сержен вздохнул. В отношениях Лесс и Морреля разобраться было проблематично. Они оба умели сражаться, не чувствуя ран, злобно огрызаться и держать удары. Они только не умели показать друг другу своих истинных чувств. Или не хотели? Может они (так же, как и он сам), просто не могли позволить себе этой роскоши? Интересно, почему? Впрочем, наверняка и Лесс, и Моррелю не менее интересно, какого дьявола в этом приключении делает человек. Сержен же не может объяснить нечисти, что его заветная мечта стать рыцарем ордена Владычицы, и с этой самой нечистью успешно сражаться? Оставалось только надеяться, что он доживет до исполнения своего заветного желания. И не увидит, как желание исполняется у Татьяны. Ведь сто против одного, что она загадает перестать быть призрачной! И такого удара судьбы Сержен точно не переживет. Потому что если эта ведьма ко всему прочему станет еще и осязаемой, устоять он точно не сумеет. И потом ни перед орденом, ни перед Владычицей оправдаться уже не сможет. Ни военными победами, ни головами врагов, ни даже изъятыми у Мымра святынями. (Если Сержен, конечно, вообще сумеет их взять). Орден не простит ему ни малейшего снисхождения к нечисти. Тем более, что Сержен и так зарекомендовал себя не с лучшей стороны, связавшись с ведьмой. Нагоняй он за Татьяну от падре Ваоле получил по полной программе. А что следовало ждать, если он не удержится и разделит с нечистью постель? Сержен чертыхнулся и помотал головой. Хватит! Ночные размышления завели его куда-то очень уж далеко. Так что лучше было придвинуться к огню поближе и постараться уснуть. Тем более, что на этот раз, очередь дежурить с утра досталась именно ему.
Я услышала невнятное бормотание и обернулась в сторону Сержена. Послушник все еще ворочался с боку на бок, надеясь заснуть. Лучше бы он подсел ко мне и поболтал. Потому что лично мне спать не хотелось. Абсолютно. Гораздо больше я мечтала последовать примеру Лесс и Морреля и тоже утащить Сержена куда-нибудь насладиться звездной ночью. Я подавила тяжкий вздох. Вследствие собственной призрачности этого мне было не дано. Что ж… придется найти себе другое развлечение. И тут я вспомнила, что Асмодей дал мне почитать в дорогу какую-то книгу! На которую, кстати, я даже не удосужилась взглянуть, обидевшись на беса. Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Я устроилась поудобнее, вытянула ноги, достала талмуд из сумки, открыла его и… решила, что убить Асмодея — это будет милосердно. Потому что после первых же двух строк мне захотелось сделать с бесом что-нибудь неизмеримо худшее. Этот гад, вместо интересного и полезного чтива на ночь, подсунул мне любовный роман! Мне! Боже, как же я в это момент хотела вылить бесу за шиворот кувшин святой воды! Его счастье, что он в этот момент находился на достаточном расстоянии! Я вздохнула и с отвращением посмотрела на книгу. И как только Асмодею могло прийти в голову, что я это люблю читать? Боже, и ведь пишет же кто-то такую гадость!
Кто-кто… какие-нибудь домохозяйки озабоченные личным счастьем… Я так и представляю себе эту картинку: очередная клуша, возомнив себя писательницей, берет белый лист бумаги, окидывает нежным взглядом стоящее на полках полное собрание бульварных любовных сочинений и задумывается. О чем обычно мечтают такие клуши? Разумеется! О принце на белом коне, который непременно к ним приедет. Видимо, именно в тот исторический момент, когда они, навертев на крашеные волосы бигуди и утопив толстое, рыхлое тело в сальном халате, жрут попкорн и увлеченно смотрят очередной мыльный сериал. Представляю себе реакцию бедного принца… когда он увидит такое чучело… Ладно, делать нечего, придется все-таки читать. Все равно заняться больше нечем. Вдруг мне повезет, и на сей раз окажется, что любовные романы — это все-таки литература?
Итак, история начиналась с того, что главный герой (естественно, шестифутовый брюнет умопомрачительной внешности) уже третьи сутки бессменно стоял на своем посту возле королевских покоев. Его подчиненные разбежались в отгулы по семейным обстоятельствам. Один хоронил свою любимую бабушку (уже седьмую по счету), второй уехал в Австралию повидать любимого племянника (наверное, утконоса) и обещал вернуться только через два-три года, третий уже которую неделю подряд справлял именины жестоко убиенной тещи, четвертый нянчился со своим дядей, который не в шутку занемог безо всякой надежды на выздоровление. И так далее, и тому подобное. У последнего, сотого по счету, три дня назад околел любимый кот, съев махонькую радиоактивную мышку. Однако главный герой, невзирая на разбежавшихся подчиненных и не выплачивающуюся месяцами зарплату, нес свой долг по охране помещения исправно. Он мужественно сопровождал обнищавшего короля во все путешествия, и как-то раз отправился с ним в вояж на личном королевском фрегате.
Тем временем на этот корабль незаметно (видимо, под видом экипажа и по поддельным документам) проникла банда пиратов в количестве 500 человек. (Боже ты мой, да это не любовный роман, это уже боевик какой-то!) Едва только фрегат отчалил от земли, они тут же начали вести себя вызывающе, дерзко и непристойно. Пираты матерились, курили, расстреливали из арбалета стариков, детей и старушек (и откуда они взялись на личном королевском фрегате?), гадили прямо на палубе и портили мебель. Разумеется, главный герой тут же вышел из своей каюты и сделал пиратам первое грозное предупреждение по поводу их поведения. Но озверевших пиратов это только раззадорило. Они пуще прежнего начали расстреливать из арбалетов ничего не подозревающий обслуживающий персонал. Наконец, главный герой вышел из себя, скомандовал бандитам убираться вон и даже поиграл мускулами, после чего пираты тут же упали ниц, побросав оружие, наркотики, драгоценности, меха, арбалеты и пушки. Впечатленные мощной мускулатурой героя, они даже не стали с ним связываться. Пираты плакали, подавали в отставку и просили прощения. Герой тут же их простил, но отставку не принял. Работать некому.
