Может быть, я снова отключилась, но в свою защиту скажу, что моя жизнь пошла под откос с той ночи, целую неделю назад, в подпольном игорном притоне. С тех пор кое-кто татуированный преследовал мои мысли каждую секунду бодрствования.

— Ладно, как ты знаешь, я уезжаю сегодня днем.

Рен надолго замолчал, пока его темный пристальный взгляд изучал мое лицо.

Брат был моим самым любимым человеком на свете. С тех пор как умерла наша мать, он был моим единственным союзником, даже если его влияние было ограничено. Каждый раз, когда Антонио выходил из себя, а Ренато вставал между нами, брат нес более суровое наказание. Антонио не терпел сострадания, и не любил, когда ему бросали вызов.

Теперь мой единственный защитник уезжал.

— С тобой тут все будет в порядке? – спросил Рен, его тон говорил, что он знает ответ.

Я пожала плечами, изо всех сил стараясь казаться более уверенной, чем я себя чувствовала.

— Конечно. У меня есть школа, а скоро я ее закончу и отправлюсь в колледж. Жизнь прекрасна, – радостно сказала я ему.

Он изучал меня, ожидая, что я перестану изображать веселье и буду честной. Я удерживала улыбку на губах, пока она не стала горькой.

— Va bene⁷. Я буду звонить тебе каждую неделю, чтобы узнать, как дела. Если я тебе понадоблюсь…

Он запустил руку в свои темные волосы, понимая, что остальная часть этого предложения была довольно удручающей.

— Если ты мне понадобишься, ты будешь в Италии, – указала я. — Не волнуйся, fratello mio⁸. Я буду в порядке. Я знаю, как оставаться на хорошем счету у папы, помнишь? Лучше позаботься о том, чтобы не отстать от моих навыков владения ножом, иначе я уничтожу тебя, когда ты вернешься домой, – поддразнила я его, отбрасывая свою меланхолию.

Я не лгала. У меня была прекрасная полноценная жизнь – ну, настолько полноценная, насколько мне позволял Антонио. Я заканчивала среднюю школу, и меня приняли в художественный колледж. В свободное время у меня была пара одобренных охраной подруг, с которыми я могла видеться. Жизнь не была ужасной, и всё могло быть хуже.

— Ты можешь попробовать. – Ренато наконец-то улыбнулся мне в ответ.

Я впитала этот последний нежный взгляд. Скорее ад замерзнет, чем я получу нечто подобное от кого-нибудь еще в своей семье.

Он протянул руку и сжал мое плечо.

— Береги себя, София. Когда я вернусь домой, все будет по-другому, не забывай об этом. Когда всё будет плохо, вспомни, – сказал Рен, наклоняясь, чтобы по-братски поцеловать меня в макушку, — что Антонио не всегда будет боссом.

Я судорожно вздохнула. Он был прав. Мне просто нужно было продержаться до тех пор, пока мой брат не станет капо, и тогда у меня не будет причин бояться собственного дома.

Я кивнула, улыбаясь и махая ему, пока он не оставил меня одну в тускло освещенной студии.

Я снова повернулась к своему отражению, выглядящему как тень на белой стене.

Что бы сказал Ренато, если бы узнал, что произошло на прошлой неделе? Он был бы в ярости на Сильвио за то, что тот вывел меня на публику без телохранителей. У меня было предчувствие, что он пришел бы в еще большую ярость из-за того, что Сильвио позволил мне вступить в контакт с кем-то из конкурирующей семьи.

С кем-то вроде Николая Чернова.

Я не могла выбросить этого мужчину из головы. Подобно темному яду, просочившемуся в мою кровь, мысли о Нико расцветали во мне при каждом удобном случае. Он вызвал мой интерес, меня тянуло к его испорченный тьме. Я бы умерла, если бы кто-нибудь знал, о чем я думала, когда оставалась одна ночью. Красивое лицо и сильные руки Николая преследовали меня во снах, оставляя по утрам в потном беспорядке на скомканных простынях. Я никому не рассказывала о том, как он проник в мою голову, и без сомнения знала, что мне нужно держаться от него подальше. Любой, кто вырос так же, как я, всегда балансируя между защитой и угрозами, почувствовал бы, какие неприятности может принести такой человек, как Николай. Те, из которых повезло бы выбраться живой.

Однако это не останавливало мои грёзы.

У меня никогда не получалось держаться подальше от неприятностей.

После школы по средам был один из одобренных Антонио дней, когда я могла потусоваться с подругой под бдительным присмотром моего телохранителя. Сегодня я плелась за Кьярой, пока она вприпрыжку спускалась по впечатляющим каменным ступеням, ведущим из моей эксклюзивной школы для девочек на нью-йоркский тротуар.

— Хочешь пройтись по магазинам? – спросила она, обернувшись на ходу, чтобы ухмыльнуться мне, лопая жвачку. — Попроси Анджело отвезти нас.

Она кивнула через плечо на моего громоздкого телохранителя, который шел прямо за нами.

— Нет, это нечестно по отношению к нему. Давай потусуемся дома.

Я устала. Я плохо спала из-за навязчивых мыслей о Николае Чернове, а подготовка к выпускным экзаменам отнимала каждую секунду.

Кьяра драматично вздохнула.

— Как скажешь, босс.

Я остановилась, чувствуя себя виноватой. Кьяра была дочерью одного из солдат Де Санктисов, высокопоставленного и близкого к моему отцу. Это была одна из причин, по которой мне разрешалось дружить с ней. Дружила ли она со мной только потому, что так велел ее отец? Неуверенность мучила меня, пока я прижимала сумку к груди.

— Все равно пошли, неважно куда! – позвала она, продолжая идти спиной вперед. Ее хмурый взгляд рассеялся, и буря прошла.

Я проглотила свои сомнения и взвалила сумку на плечо, но внезапно осознала, какая она легкая.

— Черт. – Я остановилась, чтобы порыться в рюкзаке. Я часто оставляла бутылку с водой в спортзале, и сегодняшний день не был исключением. — Опять забыла свою бутылку. – Я повернулась к Анджело. — Я сбегаю и заберу ее, – сказала ему, как раз в тот момент, когда Кьяра споткнулась о трещину в асфальте и громко вскрикнула.

Воспользовавшись тем, что Анджело отвлекся, я повернулась и поспешила обратно по лестнице. Я привыкла, что телохранители следуют за мной повсюду, кроме Каса Нера, но все равно это утомляло.

Я взбежала по лестнице, рюкзак подпрыгивал у меня за спиной, когда я добралась до верха и вошла внутрь. В коридорах было тихо, лишь несколько учителей сидели за своими столами, пока я двигалась по коридору в сторону спортзала.

Я толкнула вращающиеся двери и уже начала пересекать полированный деревянный пол, как вдруг почувствовала это.

Кто-то наблюдал за мной.

Это была та леденящая душу уверенность в том, что здесь есть кто-то еще.

Продолжая идти, я оглянулась через плечо, ожидая увидеть других учениц, возвращающих спортивный инвентарь, но спортзал был пуст. Не было ни учителей, наводящих порядок, ни кого-либо еще. Тишина эхом разносилась по просторному помещению, и только твердые удары моих каблуков о пол наполняли воздух.

Я остановилась, мое сердцебиение участилось, а ладони стали влажными. Реакция страха. Как у добычи, которая почувствовала, что хищник уловил ее запах. Это жуткое ощущение, что за тобой наблюдает кто-то, кого ты не можешь видеть. Я пожалела, что у меня нет с собой ножа, уютно лежащего в моей ладони.

— Эй? – позвала я, не подумав.

Отлично, София, почему бы тебе не пройти прослушивание на роль тупой героини в фильме ужасов?

Я застыла на месте на долгую, мучительно медленную минуту, внимательно прислушиваясь. Ничего.

Раздраженно фыркнув, я повернулась и снова пошла вперед. Я плохо спала и из-за этого шарахалась от теней. Прекрасно. Дойдя до задней стены спортзала, я нагнулась, подняла свою металлическую бутылку с водой и развернулась.

Не успела я вскрикнуть, как его рука сомкнулась на моих губах.

Николай Чернов навис надо мной. Я не знала, как ему удалось так быстро пересечь зал, но нельзя было отрицать, что он был там. Он прижался всем своим твердым телом к моему, без усилий толкая меня к стене. Одна рука крепко зажала мне рот, а другая схватила мою руку, державшую бутылку с водой, и припечатала ее к стене.