Да, их семьи очень непростые. Влиятельные, богатые и с нужными связями в каждой области. Мне придется полностью изменить свою жизнь, перекроить все планы и вплотную заняться бизнесом. Потому что только так я смогу добраться до них. Лишить денег, власти и в конечном итоге оставить их с голым задом. Я не планировал так кардинально менять свою жизнь, но сейчас я готов на все, чтобы эти нелюди захлебнулись в своем же дерьме.

Провожу руками по лицу, оставляя на нем кровавые разводы, и выползаю на улицу. Там сплошной стеной льет дождь. Хлещет колючими каплями по лицу, остужает разгоряченное тело, но облегчения не приносит. Вспоминаю, что так и не получил от нее шанс оправдаться. Да и достоит ли я его? И чем мне помогут эти попытки? Я виноват. В любом случае очень сильно виноват перед ней.

Я не спал с Лейлой. Оттолкнул в последний момент, потому что почувствовал отвращение. Перед глазами, несмотря на туман в сознании, настойчиво мелькали кадры того, как они сношаются с Алексом. В итоге я не мог смотреть на нее, не мог выносить ее запаха рядом, не мог слышать фальшивые хриплые стоны. Она лезла ко мне, как одерживая, пыталась стащить одежду, а я оттолкнул и ушел. А потом мне позвонил отец с новостью о смерти матери и мой мир рухнул окончательно.

Это может служить оправданием? То, что измены не было? Нет, вряд ли. Я же поверил, сразу, как увидел видео. Первым делом усомнился в ее верности и искренности, а не в том, что это видео подлог. Я идиот, который не заслуживает прощения. В то время, как моя девочка собирала себя по крупицам у психологов, я продолжал ее убивать. Обижал, унижал, оскорблял. Я мразь. Я чудовище. Не человек.

Но я хотел сказать ей совсем другое. Я хотел сказать, что мне не плевать на нее и никогда не было. То, что я сказал тогда секретарю никоим образом не относится к самой Рите. Я просто бежал домой, потому что узнал о смерти матери. Я спешил и ответил так, чтобы меня все оставили в покое.

Вспоминаю про психолога и про запись, которую увидел случайно. Завтра четверг, а это значит у меня есть возможность увидеть Риту и попытаться поговорить. Не вымаливать прощение, хотя если бы это было возможно, я бы его вымаливал. А просто донести до нее, что мне не плевать. Что ей больше абсолютно нечего бояться, я всегда буду рядом и не дам случиться ничему плохому. Всегда смогу защитить и уберечь. Риту и всех тех, кто ей дорог. Хочу, чтобы она жила дальше в свое удовольствие и никого никогда не боялась.

Остаюсь ночевать в гараже, потому что не знаю, как можно заявиться в таком виде домой. Не хочу, чтобы меня видели сестры и брали с меня плохой пример. Переодеваюсь в запасную одежду и падаю без сил на полуразвалившийся диван. Организм уже привык к запаху бензина и растворителя, но на утро чувствую в висках пульсирующую головную боль.

Закидываюсь таблетками и еду домой, чтобы привести себя в порядок. Принимаю душ, снова переодеваюсь и через силу ем. Алиса заходит на кухню и шокировано смотрит на меня несколько минут, но спросить ни о чем не решается. Это хорошо, потому что я не готов к разговору.

Приезжаю к психологу за час до назначенного Рите времени и жду, нервно расхаживая по коридору. Минуты тянутся, как часы, вытягивая из меня последние капли терпения. Но она не приходит. Ни через час, ни через два, ни через три.

Тогда я еду к ее подъезду, и до самого вечера наблюдаю за окнами квартиры. Жду, что она вот-вот появится. Но ее нигде нет. Она даже в университете не появляется на следующий день. Куда же ты пропала, Рита? Что могло еще случится?

После университета снова еду к психологу. И так каждый день по кругу. Квартира, университет, психолог. И все безрезультатно.

Секретарша в кабинете психолога уже начала на меня косо смотреть. С разбитыми руками, взъерошенный, опухший от недостатка сна, я наверно напоминаю ей террориста, а не пациента. Но прогнать меня или вызвать охрану она так и не решается, видимо, вместо этого просто пожаловалась своей начальнице, потому что в один из дней ко мне в коридор выходит сама психологиня и приглашает зайти в кабинет.

Она даже не успевает меня ни о чем спросить, я начинаю говорить сам. Все рассказываю. Про события полтора года назад и про то, что натворил сейчас.

- Эта девушка Рита, не так ли? – сразу понимает меня и снимает очки, хотя никаких имен я не называл.

- Да, - обреченно выдыхаю и понимаю, что у меня совсем не осталось сил с кем-то общаться. Думал станет легче после того, как выговорюсь. Не стало. Молча встаю и покидаю кабинет под удивленные возгласы психолога. Она мне точно не поможет.

Остаюсь в очередной раз в гараже, чтобы не видеть никого и не слышать. Вместо еды завариваю себе чай в пакетике и залпом выпиваю на голодный желудок. Хорошо, что гонок нет и здесь никто не ошивается. Не вынесу сейчас советов про то, как мне жить и где ночевать.

Утром проверяю свой телефон и вижу несколько пропущенных от отца. На душе сразу начинают скрести кошки, потому что у меня давно уже нюх на плохие новости из дома.

***

Захожу в дом и сразу чувствую витающее в воздухе густое напряжение. Это не редкость, в последние годы у нас здесь всегда была тяжелая атмосфера. Но если раньше она была мрачной и пугающей, то теперь какая-то звенящая и тревожная.

В гостиной сидит тетка и ревет в три ручья. У меня сейчас совершенно нет сил выяснять, что случилось, но я должен. Кто, если не я? К тому же я каким-то седьмым чувством улавливаю, что здесь опять замешана Алиса.

- Что случилось? – сажусь в кресло напротив тетки и терпеливо жду объяснений.

- Господи, Марат, - непрерывно всхлипывает так, что я трудом разбираю, что она говорит, - ничего же не было. А она … зашла и подумала…

Тетка утыкается в свой платок и ревет еще громче. Похоже, от нее я никаких вразумительных ответов не получу.

Поднимаюсь на второй этаж и сталкиваюсь там с отцом. Он стоит возле дверей в комнату Алисы и пытается до нее достучаться.

- Что происходит? – пока еще терпеливо спрашиваю.

- Она все неправильно поняла, - с грустью озвучивает отец, а я замечаю, что он очень расстроен, ему даже говорить удается с трудом.

- Пошли, в твой кабинет. Там поговорим.

Мы спускаемся на первый этаж. Тетка сразу соскакивает с дивана и бежит навстречу.

- Ну как? Получилось поговорить? – с такой надеждой спрашивает, что даже мне становится неудобно.

Отец мрачно качает головой, и мы все втроем заходим в кабинет.

- Я прибиралась в шкафу и нашла старый фотоальбом. Стала его смотреть, на меня нахлынули воспоминания, и я расплакалась, - наконец-то внятно объясняет тетка.

- А я подошел и просто приобнял за плечи, чтобы успокоить, разделить наше общее горе, - продолжает отец.

- В этот момент зашла Алиса. Она … начала кричать и крушить все вокруг. Господи, она такие слова выкрикивала и такие ругательства в мой адрес, что я …

Голос тетки срывается, и она замолкает на несколько минут.

- Я не заслужила такого обращения, - продолжает более уверенным голосом, - я просто хотела помочь. Я уеду прямо сегодня. Не хочу, чтобы дети считали меня последней дрянью.

- Никто никуда не едет, - решительно прерываю общую истерику, - вы нужны нам. По крайней мере Анне нужны точно. Я поговорю с Алисой. Уверен, она поймет.

Подхожу к бару, достаю виски и бокалы. Похоже нам всем не помешает немного расслабиться. Мне так точно, иначе голова взорвется к чертовой матери. Мы сидим еще немного, а потом я иду наверх, к сестре.

Дверь в ее комнату заперта, не слышно ни одного звука, но я чувствую, что она не спит. Сидит и смотрит в окно, молча глотая слезы. Я слишком хорошо ее знаю.

- Алиса, открой, это я, - осторожно стучу в дверь, но она ожидаемо не реагирует.

Тогда я снова иду вниз, беру с собой бутылку, возвращаюсь, сажусь у ее дверей, как дворовая шавка и начинаю говорить. Обо всем подряд. Вспоминаю смешные моменты из нашего детства, все значимые события для нашей семьи перебираю в памяти.