- Угу, - он отдает мне сестру и с недовольной рожей уходит. И этот поплыл. Мне уже страшно становится от того, как она на всех влияет, а ведь ей всего семнадцать… что же будет дальше.

Может, под замок посадить рядом с Ритой? Хотя Рита может плохо на нее повлиять. Так себе вариант.

- Поехали, прокатимся, - беру Алису за руку и веду за собой. Удивительно, но она даже не сопротивляется.

- Куда? – шелестит слабым голосом.

- Куда надо.

Я не знаю, правильно ли сейчас поступаю и совсем не уверен, что ситуация не станет еще хуже. Но я, черт возьми, так чувствую. Отец говорил мне, что Алиса ни разу после похорон не была у матери на кладбище. Причин он не знает, и психолог им тоже ничего дельного не сказал по этому поводу, но ситуацию надо исправлять.

- Марат, зачем мы здесь? – замечаю, как вжимается в кресло Алиса, когда понимает, куда мы приехали.

- Нам нужно серьезно поговорить.

- Здесь? – в ее голосе явно прослеживаются истерические нотки, но я не намерен отступать.

Выхожу из машины и жду, когда на это решится Алиса. Она сидит еще несколько минут тупо уставившись перед собой, а потом открывает дверь и выходит.

Молча идем до могилы, я даже в темноте безошибочно нахожу дорогу, хотя сам здесь всего третий раз. Подходим к памятнику и тут Алиса не выдерживает. Падает на колени и начинает плакать. Я не мешаю ей, не бросаюсь успокаивать, потому что чувствую, что ей это надо. Надо излить душу и поплакать, уверен после похорон она этого не делала.

Ее боль настолько осязаема, что я чувствую все ее грани. Пропускаю через себя каждую слезинку сестры, которые жгучими каплями стекают мне прямо в душу. Там за грудиной все огнем горит, несмотря на то что на улице холодно и в лицо бьет леденящий ветер. Ничто не остужает эту тлеющую месяцами боль.

Признаться я и сам еле сдерживаю слезы. Полтора года прошло, а будто вчера все было. Если уж я, взрослый мужик, не могу справиться с этой зияющей дырой, что говорить про сопливую девчонку, которой является моя сестра.

***

Когда ее рыдания стихают, я подхожу к ней и приземляюсь рядом, чтобы она видела, что в этом горе мы с ней находимся на равных.

- Я тоже потерял мать, которую очень любил, Алиса. Но я не могу потерять еще и тебя, пойми это, - мой голос звучит спокойно и тихо, но он насквозь пропитан эмоциями и болью, - если с тобой что-нибудь случится, я не переживу этого и никогда себе не прощу. Каждый раз, когда ты рискуешь собой, ты вонзаешь нож мне в спину. И не только мне. Ты думаешь, она ничего не видит? Она все видит, Алиса. Наша мама наблюдает за нами и места себе не находит на небесах. Мы заставляем ее страдать, понимаешь? Я дал ей слово, что всегда буду за вами присматривать и заботиться, но я не справился. Уехал и бросил вас, потому что зациклился на своем горе. Прости меня, малышка. Если можешь, прости. Если ты хочешь кататься на байке, ты только скажи. Я куплю тебе самый лучший, научу всему, что умею сам. И твоей безопасности мы уделим особое внимание. Если ты уйдешь вслед за мамой, то я тоже жить не буду. Ты единственный близкий человек у меня осталась. Пожалуйста, не отнимай у меня этого.

Мой голос садится на последнем слове, но Алиса все понимает. Вижу, что понимает. Она поворачивается и роняет голову мне на грудь. Снова плачет, но это уже другие слезы. Слезы облегчения.

Мы сидим на земле не один час, до тех пор, пока на улице полностью не светает.

- Замерзла? – спрашиваю сестру и плотнее заворачиваю в свою куртку. Она такая миниатюрная, что кутается в нее, как в одеяло.

- Марат, отвези меня домой, - просит охрипшим голосом, - со мной все будет хорошо.

- Обещаешь?

- Обещаю. Но тебе придется купить мне байк.

Начинаю смеяться, а она подхватывает, и сама меня обнимает. На душе сразу становится легче, будто мгла рассеивается и выглядывает солнце. Нет, сложности еще не закончились. Уверен, так быстро Алиса не исправится, но первые ниточки доверия уже завязались между нами.

Отвожу сестру домой, провожаю до дверей и возвращаюсь в машину. Тру лицо руками и вспоминаю, что дома у меня Рита. Девушка, которая опять закралась мне в душу и начала прорастать там, как ядовитый плющ. Что мне делать с ней, а? Как вытравить из своего организма окончательно.

Она совсем не похожа на ту девушку, которая пришла ко мне тогда в комнату за оранжереей. Это будто два разных человека. Та Рита набросилась на меня сама и начала раздевать, даже в штаны сама залезла, пока я стоял в шоке и вспоминал те кадры с видео, где она самозабвенно трахалась с другим.

А эта Рита словно боится меня, вроде хочет, но боится. И этот ее взгляд, будто я предатель и лжец, каждый раз выворачивает мне душу наизнанку. Какая из них настоящая Рита я так и не разобрался, но ее измена и предательство всегда стоят у меня перед глазами.

Может, отпустить ее? И оставить в покое? Между нами все равно уже ничего не склеить, зачем бередить старые раны. Она предатель, а я по жизни последняя сволочь. Мое тело все также реагирует на нее, а душа… душа кровоточит.

Останавливаюсь возле своего подъезда и устало опускаю голову на руль. Так устал, будто всю ночь вагоны разгружал. Вымотан душевно и физически. Но едва я снова поднимаю голову, вижу, как из моего подъезда выходит Рита, с опаской оглядывается по сторонам и явно торопится исчезнуть. Не понял. Просидела всю ночь у меня, а под утро решила все-таки сбежать? Бред какой-то.

Злость снова поднимается из глубины души, все мое шаткое спокойствие разбивается вдребезги. Быстро выхожу из машины и в два шага ее нагоняю. Перегораживаю дорогу и перехватываю за талию. Она врезается в меня и ойкает, а в глазах отражаются уже знакомые мне эмоции, паника и страх.

- Далеко собралась? – склоняюсь к макушке и затягиваюсь запахом ее волос, - что, даже не попрощаешься?

Мой голос спокойный, но с изрядной долей иронии. Меня задевает, что она меня боится и бесит это отражение паники в ее глазах. Я не тащил ее сюда силой, она сама пришла. Я ни на чем не настаивал, даже когда видел, какой упрямой решимостью зажегся ее непреклонный взгляд. Тогда какого черта здесь сейчас происходит?

- Марат, - шелестит она едва слышно, - давай поговорим.

Мои брови ползут вверх от изумления, думал она оправдываться начнет за внезапный побег, а она надумала разговор вести по душам.

- А давай. Даже интересно, что ты можешь мне сказать.

Рита вся подбирается и отодвигается от меня в сторону. Даю ей немного отойти, но глаз с нее не спускаю. В мятой одежде и с растрепанными волосами она все также меня завораживает.

- Я знаю, что ты видел и что после всего этого думаешь обо мне, но это все неправда.

- О как, - морщусь, потому что в груди зарождаются неприятные спазмы от горького привкуса лжи, - а в чем же тогда правда?

- Я не спала с Алексом. И с другими тоже. Я расскажу тебе и даже докажу, что говорю правду, но хочу, чтобы перед этим ты мне кое-что пообещал.

Сжимаю кулаки со всей силы, потому что вены вспарывает от бешенства. Такое чувство, что над пропастью балансирую.

- Охренеть. Может, тебе еще и кровью расписаться?

На ее бледном лице не проглядывается почти никаких эмоций, только глаза горят, как в мучительном бреду.

- Дай мне слово, что навсегда оставишь меня в покое.

- Очень интересно, - выплевываю со злостью, потому что из последних сил стараюсь сдержать своих внутренних демонов. Они в бешенстве от ее вранья, готовы вырваться наружу и крушить все вокруг, - хорошо, даю слово. Дальше-то что?

- Я девственница, Марат.

Три слова, сказанные вполне уверенным голосом, разбивают напряженную тишину этого утра на миллионы острых осколков. Каждый из них впивается в кожу и скребет до кровавых царапин. Это просто сюр какой-то. Бред чистой воды. Хочется рассмеяться ей в лицо, в очередной раз оскорбить и послать на хрен, но у меня даже на это сил не остается.

- Что? – хриплю и в очередной раз давлюсь воздухом, будто он раскален до критической температуры, - ничего поумнее придумать не могла?