Нимфа прижалась ко мне со спины, но вместо тряпичных ворсинок меня коснулась разгорячённая кожа. Видимо, она тоже вспотела и решила скинуть халат. Нимфа надавила снизу на локоть, чтобы я его приподнял, и ласково провела ногтями по моей груди и животу. По телу пробежали мурашки, непроизвольно сократился пресс, и сердце застучало живее. Она плотно прильнула ко мне, шумно задышала и, поцеловав в шею, запустила руку в штаны. Нежно стиснула мошонку и дотронулась пальцем до твердеющего члена.

– Ты чего? – хриплым голосом спросил я.

– Я хочу тебя, – отозвалась она и потянула за спортивки.

Я перевернулся на спину, она ловко стащила с меня штаны вместе с трусами и вскарабкалась на мои бёдра. Нимфа плюнула и влажной ладонью сжала залупу. Схватила писюн за ствол, провела головкой по вагине и медленно насадилась на него. Несколько раз она, не спеша, поднялась и опустилась, а потом навалилась на меня всем телом и присосалась к шее, энергично двигая тазом. Её волосы щекотали мне лицо, я отбросил их в сторону и чмокнул нимфу в щёку.

Осознав приближение оргазма, сжал руками её ягодицы и придавил к себе. Она покорно остановилась, но стала играться мышцами влагалища. Пульсирующая пилотка стремительно довела меня до пика. Я сграбастал нимфу, опрокинул её на спину и, оказавшись сверху, вонзил в неё член поглубже и кончил, шумно сопя сквозь плотно стиснутые зубы. Через пару минут я слез с неё и развалился рядом на полу.

– А как же мне кончить? – томно проворковала нимфа.

Она перелегла на бок и сунула мне в рот титьку. Я начал бережно скользить по ней языком, поймал губами упругий сосок и сдавил его. Она обхватила член рукой и принялась водить кончиком ноготка по залупе. Я же просунул руку ей между ног и прислонил ладонь к пышущей жаром мягкой вагине. Нащупал клитор и стал елозить по нему средним пальцем.

Нимфа повалилась на спину и потянула меня за собой, чтобы я оказался на боку. Я взялся за шланг, нацелил его в вагину и неторопливо засунул внутрь. Желая продлить удовольствие, выбрал размеренный темп и продолжил шерудить по клитору. Нимфа, постанывая, вцепилась ногтями мне в ягодицу и притянула к себе. Я ускорился и ощутил, как изнутри вибрирует её влагалище. Через считанные секунды она взвизгнула, выгибая спину, дёрнулась навстречу мне, доводя нас обоих до яркого оргазма. Я с трудом разлепил пересохшие губы и произнёс:

– Было кайфово.

– Да, – согласилась она.

Я пробудился от скрипа открывающейся двери. На пороге материализовался Мишаня с тарелками в руках. Он недоумённо вылупился на нас, лежавших обнажёнными на полу. Я встал и пошлёпал к нему, чтобы взять кашу. В этот момент нимфа подскочила, вцепилась мне в волосы и прижала к шее справа от гортани твёрдый заострённый предмет, отдававший холодком, очевидно, гвоздь.

– Идиот! Думал, я не узнаю тебя по голосу? – прокричала мне на ухо взбешённая нимфа. – Сладкая у меня пизда, устраивает такой ответ?

Я кивнул, и нимфа нажала на гвоздь, вдавливая его мне в горло.

– Не шевелись, а ты, здоровяк, – продолжила она, обращаясь к Мишане, – отойди от входа, иначе твоему приятелю настанет кирдык.

Мишаня неспешно поставил посуду на пол, выставил перед собой руки с раскрытыми ладонями, типа подчиняясь, и вкрадчиво, будто разговаривая с ребёнком, произнёс:

– Спокойно, спокойно, всё будет хорошо.

– А ты меня не успокаивай, – зло бросило нимфа и подтолкнула меня сзади.

Я поплёлся к двери, подняв культяпки и внимательно следя за пятящимся Мишаней. Когда мы с нимфой вышли из кладовки и очутились в коридоре, я внезапно обхватил руку, в которой она держала гвоздь, и дёрнул вниз, одновременно с этим сгибая ноги в коленях. Нимфа перекувырнулась в воздухе и бухнулась на спину ногами по направлению к Мишане. Она сморщилась от боли, но не выпустила оружия.

В начале броска я почувствовал жгучий укол в шею и в следующую секунду заметил тонкую струйку крови, брызгающую из-под моего подбородка. Несмотря на это, я стиснул кулаки и стал поочерёдно засаживать ими по лицу растянувшейся прямо передо мной нимфы. Бам-бам-бам-бам. От первых панчей она тщилась защититься руками, но, пропустив несколько плотных подач, раскисла и перестала обороняться.

Её лицо, залитое моей юшкой в мгновение ока превратилось в месиво, похожее на кучу раздавленных помидор. Нос расплющился в лепёшку, на месте глаз остались лишь небольшие впадины, заполненные тёмно-красным киселём. Казалось, что окровавленные светлые пряди принадлежат не нимфе, а зловещей кукле вуду, обречённой на нескончаемые страдания.

Я успел нанести не меньше 20 ударов перед тем, как свалился в небытие.

Пришёл в себя в тот же день, почивая на диване в Мишаниной гостиной. Он запер нимфу в кладовке, а меня отволок на кухню. Намочил полотенце водой из-под крана, очистил с его помощью рану, накапал перекиси, залепил дырку пластырем и перебинтовал шею.

Мне повезло. Гвоздь не зацепил артерий и увяз в мышцах, прежде чем нимфа выдернула его, падая на пол. Два дня меня мучила хроническая слабость, темнело в глазах всякий раз, когда поднимался на ноги, да терзала острая боль в месте укола, набиравшая обороты после трапезы. Неделю я прокантовался у Мишани, который терпеливо меня кормил-поил и водил в сортир.

Замок Масловых изнутри выгорел полностью, крыша провалилась, но кирпичные стены и дымоход выстояли. Тем не менее прокурор распорядился снести закопчённое здание и построить на его месте новый дворец. Поэтому на пепелище вскоре закипела работа.

На следующий день после нашей делюги на сайте воронежского МВД выкатили сухой, как кизяк, пресс-релиз о пожаре и обуглившемся жмуре некоем Григории П. Мусора логически предположили, что нимфу похитили ради выкупа. Маслов записал видеообращение к душегубам, то бишь нам, в котором пообещал заплатить 7 лямов за живую и здоровую супругу. «Хуй тебе в сраку, а не нимфу!», – прогорланил, негодуя, Мишаня, когда посмотрел ролик. Он безумно огорчился, что нас перепутали с какими-то бандитами-коммерсантами. А мне было без разницы.

Естественно, Мишаня пожалел, что разрешил мне поразвлечься с нимфой. Мой граунд-энд-паунд заруинил её личико, но тело-то осталось таким же прекрасным, как и раньше. В общем, Мишаня решил, что негоже пропадать добру. Оказав мне медицинскую помощь, он вернулся в кладовку и аккуратно придушил сучку, пребывавшую в полубессознательном состоянии. Надел ей на голову пакет, перетянул его верёвкой, чтобы не слезал, и по ночам развлекался с нимфой под Nothing Else Matters «Металлики». Корефан решился закопать её в саду только через три недели, когда она стала источать невыносимую вонь. Так сильно её любил.

Я тогда уже был дома – на съёмной хате – и прибыл к Мишане на похороны нимфы. Он сам вырыл для неё яму в саду под грушей, завернул тело в простынь, и поздно вечером, когда сгустились сумерки, мы забросали трупешницу землёй. Дерябнули по стопке горькой водки да молча посидели в беседке, пока не стемнело.

Пропажа нимфы, конечно же, навела в Воронеже шороху. Менты стояли на ушах: участковые прочёсывали частный сектор, пэпээсники тормозили на улице подозрительных типов, опера напрягали стукачей, следаки искали улики. На одной из видеозаписей, снятой камерой наблюдения у дома, расположенного рядом с электроподстанцией, была видна наша «Шаха», которую Мишаня предусмотрительно утопил в речке Усманке, и силуэт человека на пассажирском сиденье, вероятно, мой. Этим, судя по Мишаниным источникам, улов ищеек и ограничивался.

Активные поиски нимфы неожиданно прекратились на четвёртую неделю после её смерти. Поговаривали, будто Маслов отменил вознаграждение за голову жены и прервал траур, найдя себе новую зазнобу, оказавшуюся не хуже старой. Простым воронежцам прокурорские невзгоды наскучили ещё раньше, и о таинственном исчезновении нимфы перестали судачить в соцсетях.

Сквозь сон я услышал, как кто-то барабанит по двери. Уже проснувшись, понадеялся, что ломятся к соседям. Но, когда настойчивый стук раздался снова, стало понятно, что пришли ко мне. Я посмотрел на часы на смартфоне. 02:23. Осторожно, чтобы не заскрипел матрац, поднялся с кровати и направился на кухню. Через окно с улицы проникал свет фонаря. Поэтому я сразу нашёл нож на столе и взял его в правую руку.