Фонари на Дворцовой Фонари на Дворцовой торжественно-смуглы, А хотелось, чтоб вдруг показали язык Или спели для осени нежно и кругло, Не срываясь при этом на менторский крик. Чтобы ангел глядел одобрительно сверху, И дождинки ловил бело-мраморным ртом, И желал походить на свободного стерха Или стать облетевшим предзимним листом. Чтоб по площади цокали в лужах подковы И гнедые сминали вприкус рафинад… Фонари зажигают вдоль сумерек снова, Чтобы кто-то им был предсказуемо рад. Нанизывает дождь – кулоном – свет фонарный Нанизывает дождь – кулоном – свет фонарный На серебро цепей, летящих из-за звёзд. А город шелестит, как в сумке чек товарный, С которым не взойдёшь на Поцелуйный мост. Урчат – котом – авто на «слепоту» прохожих, Бегущих под зонтом к парадности витрин. Звенит пустой трамвай, «царапая» по коже, Творя из проводов осенне-мятый сплин. За окнами темно. Хозяев носит ветер. Хрустальность чистых люстр молчит до суеты. А дождь смакует жизнь, приплясывая в свете, С которым так легко настраивать мосты. Вокзалы и белая роща
Мы – вокзалы – с тобой, где кричат тепловозы, Где в вагонах дымят сигаретой мечты, Где любовь так узка, словно в пальце заноза, Где теряются в прошлом раскраски-листы. Мы – вокзалы – с тобой, с ожидающим людом, Поглощающим с кофе лимонный пирог, Обновляющим пластик дешёвой посуды И считающим сумки – багажно – у ног. Мы – вокзалы – с тобой и глядим аркой окон На хлопочущих в дымке рябых голубей, И дурим иногда в проводах быстрым током, Не дождавшись потерянных кем-то вестей. Мы – вокзалы – с тобой! А ведь можно быть проще И не мерить себя длинносложьем путей, Чтобы встретить рассвет в тишине белой рощи, Обретя откровенное «званье» людей. Слушая апрель За окном всё теплее, как будто балконы В треугольном плюще «раствориться» смогли. Я сижу и кручу между пальцами кроны, Тополиные листья, стихи и нули. Раскачаюсь на стуле до громкого треска, Чтобы ахнуть и падать «обложкою» вверх! А на двери балконной шуршит занавеска, На которой танцует с присловьями стерх. Упираюсь ногами в гудящие стены, Чтобы слышать вопящий апрельский трамвай. Видно, вырвался он из статистов со сцены И творит себе жизнь – через ток, через край. За окном всё теплее. Черёмуха жмётся Острокрыльем соцветий к балконному «дну». Я качаюсь на стуле и жду, что прорвётся Белый стих площадей, распознавших весну. Разводят в сумерках мосты Разводят в сумерках мосты, Чтоб отогреть сияньем души. Мне надо знать, как дышишь ты, Когда твой мир почти разрушен. Мне надо знать, о чём листва Тебе шептала спозаранку. Ах, чепуха! Слова, слова, Прореха, лоскуток, обманка. Мне надо знать, о чём поёт Закат над томною Невою. О тех, кто жизнь свою не ждёт, А любит позднею весною. По ту сторону жизни По ту сторону жизни колотится море И растут города в белолобом песке, Расцветают картины, поэмы и зори И красу отмечают звездой на виске. По ту сторону жизни высокие груди Выставляют поверх золотых поясов И танцуют нагими счастливые люди, Полюбившие силу и нрав парусов. По ту сторону жизни гремят колесницы И за солнцем бежит ясноглазый пастух, И вино наливают весёлые жрицы, И следит старый мим, чтоб очаг не потух. Рыжий день День начнётся рыже-рыже, Если ты сказал с утра: – Солнце в небе бусы нижет, Значит, мне вставать пора! Потянуться и встряхнуться, Чтоб звенеть, а не стонать. В три погибели не гнуться, Чтобы помнить, как мечтать. Аромат черёмух сладок! Значит, вёсны – про запас. Жизнь, как кот, полна загадок И мурлычет: «Was ist das?» Одуванчик греет поле Настроением своим. В нём бы плыть, как в речке, кролем, Чтоб не стать себе – чужим! …День пришёл ирландцем рыжим И стучит нахально в дверь: «Вы там что, надели лыжи? Май горит! Уж мне поверь!» Подняться выше На коленях дремлет кошка, Краем вечности прикрывшись. За окном – от смыслов крошки, Я смела их, чуть забывшись. Как мудрёна мягкость эта — Прикасаться к звёздам эхом! Кто-то чтит листы Завета, Мне ж канон в пути – помеха. Развожу в чаинках чаек, Чтоб над пирсом хлеб глотали. Попадаю в клан зазнаек, Кто не рвётся жить на Бали. Вафли с слоем шоколада, Как блокнотец старый в «сетку». Там, где вкусно, – след помады, Там, где пресно, – «небо в клетку». И нет шума от престижа, Ото льда на скользкой крыше. Кошка лапку ветром лижет, Знать, зовёт подняться выше. |
