Возраст, что бы его! Очень уж я молодо выгляжу. Да и не только выгляжу, я и на самом деле очень молод. И пока нигде не учился. Значит, по мнению всех присутствующих, и знаний у меня быть не может! А ведь наверняка знают и о сданных мною вступительных экзаменах в училище лично Валевачеву, и о приезде по мою душу Жуковского. И о последующем от него приглашении в Москву тоже им известно, я в этом просто уверен. Так что отвечать?

— Пригласите преподавать Жуковского. Уверен, он вам не откажет.

— Уже не раз профессора, — усмехнулся и выделил голосом звание Жуковского государь. — Приглашали. Уж сколько раз предлагали ему перебраться в столицу, и всё впустую. За всё время он из своей Москвы только один раз и выбирался. Да и то лишь ради встречи с вами, князь. Кстати, с его слов, он был очень сильно удивлён столь высоким уровнем ваших знаний. Настолько, что даже сам предлагал вам перебраться к нему в Москву, не правда ли?

— Правда, Ваше Императорское Величество, — вздохнул я.

— Не расскажете, откуда у вас это всё? — как бы между делом поинтересовался государь. — Настолько высокий уровень знаний, что даже из Московского университета к вам профессор приезжает? Аэропланы, или как вы их почему-то называете, самолёты? Которых тоже нигде в мире нет? Откуда у вас эти знания?

Тишина в кабинете настала просто замечательная. Слышно было, как в закрытое окно монотонно одинокая муха стучится! Изотов за спиной даже дышать перестал!

— Не знаю, — развёл руки в стороны. — Вот как с крыши сарая упал, да головой о землю приложился, так с тех пор откуда-то всё это и знаю. Порой новые знания словно само собой из ниоткуда всплывают!

— Чертовщина какая-то! — Выпрямился Куропаткин. И тут же спохватился, повинился перед Государем. — Прошу прощения за несдержанность, Ваше Императорское Величество.

— Константин Романович докладывает, — после короткой паузы перевёл разговор на другую тему Александр Александрович. — Вы требуете от него соблюдения прямо-таки драконовских мер безопасности на заводе. Почему? Вы настолько не доверяете своим партнёрам?

— Я не доверяю иностранцам, — скривился.

— Почему?

— Шпионят! А потом оказывается, что все изобретения русских умельцев уже давно ими используются с превеликой выгодой для своих стран. А мы остаёмся, извините, в… — всё-таки спохватился я, не стал договаривать, поправился. — Позади всех. Плетёмся потом в хвосте! Так хоть тут немного опередим.

— Всего лишь немного? — удивился государь. — Мне докладывали, что у них и в помине нет ничего подобного!

— Пока нет. И как раз из-за принятых мной на заводе мер. Зато у них, в отличие от нас, есть моторы. Да им даже подробных чертежей не нужно будет, чтобы скопировать примерную схему планера и установить на него подходящий по мощности движок! И полетят, никуда не денутся. Мы их опережаем пока только потому, что до подобного у них никто ещё не додумался. Знаний им не хватает…

— А у вас, выходит, хватает, — скривился военный министр. — Однако, судить о себе самом подобным образом это слишком самоуверенно, молодой человек, не находите?

— Отнюдь, — ответил чуть резче, чем рассчитывал. Задолбал!

— Это не самоуверенность, а уверенность в себе и своих знаниях, — всё-таки пришёл мне на помощь великий князь. А я уже думал, он тут для интерьера находится. Высказался в самом начале разговора и надолго замолчал. Наверное, присматривался и делал для себя какие-то выводы. Судя по этим словам, положительные для меня.

— Пусть будет уверенность, — скривился Куропаткин. — Я и не отрицаю этого. Но каким образом вы объясните офицерам то, что они будут обязаны подчиняться безусому мальчишке, простому юнкеру, мне в голову не приходит.

— А нам и не нужно будет никому ничего объяснять, — бесцеремонно перебил открывшего, было, рот для ответа великого князя. — Захотят учиться лётному делу, сами будут подчиняться. А если нет, то зачем нам в авиации нужны подобные идиоты?

— В какой такой авиации? — тут же уточнил государь.

— Авиация, это самолёты и всё, что связано с ними и небом, — сжато объяснил. И тут же добавил. — Вот так у меня и происходят все мои открытия. Откуда не возьмись всплывают в голове новые для меня и всех окружающих слова!

И ещё сказал, специально для военного министра. А то уж больно подозрительно он на меня посматривать стал.

— И в церковь я регулярно хожу, и исповедовался не раз…

— Знаю, — кивнул головой государь.

Брошенный им мельком взгляд за мою спину показал, откуда он всё это знает. Стучит Изотов! Ну, не стучит, а докладывает, так оно точнее будет. И правильнее. По мне так и пусть докладывает, если это идёт на пользу делу.

— Тогда вернёмся к вашему предложению. С обучением понятно. А на чём, кстати, вы слушателей обучать станете? Сколько они будут обучаться? Что с ними будет после выпуска?

— Придётся построить несколько учебных самолётов и уже на них летать. По окончанию обучения выдавать слушателям дипломы определённого образца об успешном окончании курсов и разрешении продолжать службу в авиаотрядах в должности пилотов.

— А вы уже и здесь всё знаете и обо всём за нас подумали! — не преминул уколоть Куропаткин.

— Что за авиаотряды? — пропустил слова военного министра мимо ушей государь и живо поинтересовался у меня ещё одним новым словом.

— Авиаотряды, это подразделение, на вооружении которого будут находиться несколько боевых самолётов, способное выполнять любую задачу своего военного командования, — тут же ответил я, и Куропаткин, уже открывший рот для очередной ехидной отповеди, тут же его захлопнул. Он же и есть это самое командование. — Несколько авиаотрядов будут составлять авиароту и так далее…

— Это же сколько нам тогда понадобится обучить пилотов, — задумчивым голосом произнёс великий князь. — А сколько нужно будет построить самолётов?

— Это новые штаты, службы обеспечения и сопровождения, — поддакнул военный министр и мечтательно прищурился. — Финансирование, в конце-то концов!

— «Народ, не желающий кормить свою армию, будет кормить чужую», — повторил удивительно к месту пришедшиеся слова французского императора.

— Я уже ничему не удивлюсь после таких слов, — поднял обе руки вверх военный министр…

Воспоминания о вчерашнем дне пришлось прервать — наконец-то закончилось ожидание, с завода в сопровождении отделения конных жандармов привезли на крытой повозке первые в этом мире авиационные бомбы. Немного, всего-то четыре штуки на один-единственный вылет.

— Почему так долго? — первым делом начал выговаривать начальнику отделения Изотов.

— Так ведь бомбы, ваше высокоблагородие! — вытянулся усатый прапорщик и с опаской покосился сначала в сторону повозки, а потом перевёл взгляд на меня. — Их светлость господин юнкер вчера отдельно приказывал везти груз со всей бережливостью к оным и великой аккуратностью. Так мы и расстарались…

В общем, винить, кроме себя, некого. А себя зачем виноватить? Правильно, незачем! Особенно перед вылетом.

Выпрягли из телеги лошадей, вручную подогнали её к самолёту и тогда уже лично подвесил все четыре бомбы на установленные под крыльями пилоны бомбодержателей. Предварительно освободили бомбы от транспортировочной деревянной реечной рубашки.

А сколачивали её на гвоздях, надёжно чтобы было. И гвозди из брусков пришлось с помощью гвоздодёра выдирать. Со скрежетом и треском. Оглянулся, а за спиной никого. И вокруг тоже пусто и безлюдно. Испугался народ, разбежался. Подальше от греха, так сказать. И смех, и грех…

Самые любопытные из-за угла сарая, тьфу ты, ангара, выглядывают. Это хорошо, что разбежались, просто замечательно!

Подвешивал не один, помогал Густав и Изотов. Густав болванки на руках поддерживал, пока я проушинами в пазы замков держателей попадал, а Константин Романович любопытствующих прочь отгонял. Паньшин же… Александра Карловича и сегодня не было. Вчера времени не хватило к нему домой съездить, проверить, всё ли с ним в порядке. Сегодня тоже вряд ли получится, а вот завтра? Нет, и завтра ничего не выйдет. В общем, если и завтра адвокат не появится, то придётся откладывать в сторону все насущные дела и в срочном порядке навещать поверенного…