– Мистер Деворан, вы позволите мне самой проводить вас в вашу комнату? – Леди Овербридж улыбнулась. – Все леди сгорают от нетерпения, дожидаясь, когда же вы присоединитесь к нашему небольшому обществу. Но конечно, вы должны сначала освежиться. – Она отбросила назад локоны, и жемчужины в ее ушах плавно закачались. – Я должна знать все подробности вашего путешествия. Непременно!
Хозяин дома снисходительно улыбнулся и повернулся, чтобы уйти.
– Мы все послушаем ваши новости, Деворан!
Гай охотно подчинился. Сразу спросить про Сару Каллауэй означало показать, с каким нетерпением он хочет увидеть этот открытый золотистый взгляд, безумие рыжих волос и тонкую кожу в веснушках, точно на нее падала тень от молодой листвы. Выдать себя таким образом было бы верхом дурных манер.
Пока они шли к лестнице, Аннабелла неторопливо теребила единственную жемчужину на шее; ее беспокойные карие глаза блестели, и она весело рассказывала о своих гостях и пересказывала содержание последних сплетен.
Большую часть рассказа Гай пропустил мимо ушей, только мысленно перечислил имена гостей: пять незамужних девиц со своими сопровождающими, четверо молодых холостяков, не считая его самого, и три женатые пары.
Одна из замужних дам, хрупкая блондинка, леди Уайтли, притворилась удивленной и залепетала с восторгом, всплескивая руками:
– Как, мистер Деворан! – Блондинка присела в соблазнительном реверансе и бросила на него взгляд из-под ресниц. – Мы, дамы, заключали пари относительно вашего приезда! Я была настолько уверена, что вы приедете в Бакли, что рискнула двадцатью гинеями.
Гай поклонился:
– В таком случае вы не потеряли из-за меня свое золото, мадам.
Леди Уайтли посмотрела на него с сожалением, потом отошла и устремила взгляд на какой-то портрет.
– Ну что же, всякий мог усомниться в этом, ведь вы так долго пробыли в Лондоне, мистер Деворан, – насмешливо сказала она. – Хотя если у вас, кроме интереса к орхидеям, были другие причины, благодаря которым вы прислали эту рыжеволосую учительницу сюда, в Бакли, я уверена, мы о них никогда не узнаем.
– О Господи! – Леди Овербридж стиснула руку Гая и хихикнула. – Как вы можете так говорить?
К чести Лотти Уайтли нужно сказать, что она покраснела.
– Конечно, это вызвало бы удивление у кого угодно, поскольку миссис Каллауэй такая некрасивая, в то время как мистер Деворан так… – Она хихикнула. – Так что же, сэр? Вам нечего сказать?
Гай подождал, пока молчание станет похожим на надвигающуюся грозу, а потом улыбнулся со всей надменностью потомка Эмброуза де Веррана:
– Позвольте заверить вас, мадам, что я едва знаком с этой леди. Я был просто скромным посредником будущей герцогини Блэкдаун, которая решила, что присутствие миссис Каллауэй здесь может развлечь нас.
Леди Уайтли провела рукой по своей талии, словно желая привлечь его взгляд к своей фигуре.
– Ах, сэр, я только пошутила. Все мы знаем, что вы пожалели бедную вдову героя и попросили Аннабеллу дать ей работу на несколько недель. Все дамы согласились, что это просто своего рода заботливый жест, который сделал мистер Гай Деворан.
– И к тому же миссис Каллауэй столько знает о растениях! – воскликнула леди Овербридж. – Это так интересно! В Бакли она просто впала в неистовство, сэр. Я уверена, что вас привела в Девон наша скромная маленькая коллекция орхидей.
– Вовсе нет. Мне очень хотелось провести время в вашем обществе.
– Ах нет же, вы меня не обманете! Все знают, что орхидеи – ваша тайная страсть. – Ее хорошенькое личико озарила улыбка. – Я непременно покажу вам мои цветы!
Леди Уайтли надула губы.
– Все дамы занялись акварельными рисунками сада. Возможно, вы найдете наши усилия очень глупыми, но мы все в восторге от миссис Каллауэй.
Гай наклонил голову:
– Увы, я плохо разбираюсь в акварелях, хотя уверен, что смогу достойно пофехтовать с вашим мужем. Засим ваш слуга, леди Уайтли. – Он повернулся и повел леди Овербридж вверх по лестнице.
В гостевых апартаментах камердинер Гая уже ждал его с горячей ванной и багажом, но хозяйка дома никак не уходила; она прикасалась к безделушкам, украшавшим комнату, проверяла полотенца, словно хотела убедиться, что ему будет удобно.
Наблюдая за ней, Гай поежился: как бы ему не попасть из огня да в полымя! К счастью, второй вариант не так ядовит, так что при тушении он попытается быть несколько мягче.
– Надеюсь, мистер Деворан, вы извините нескромность леди Уайтли? – Аннабелла Овербридж бросила на него веселый взгляд. – Она не имела в виду ничего дурного.
– Все уже забыто, мадам.
Аннабелла поправила занавеси полога.
– Мы отвели миссис Каллауэй маленькую комнату рядом с детской. Она питается вместе с гувернанткой, и они прекрасно общаются друг с другом. Как вы думаете, это правильно? Мне бы очень не хотелось совершить какую-то неловкость.
– Неловкость?
– Если бы я действительно думала, что вы посетите нас, сэр, я поместила бы миссис Каллауэй поближе к вам. – Аннабелла отвела взгляд, и веки ее затрепетали; затем она указала в сторону лестницы: – Лорд Овербридж занимает комнаты в конце вестибюля, а моя комната здесь – следующая дверь рядом с вашей. Лорд Овербридж всегда настаивает, чтобы я размещала гостей как можно удобнее.
Гай едва удержался от смеха. Куда бы он ни пошел, ему неизбежно придется пройти мимо комнаты хозяйки дома.
В любом случае ему предназначалось провести вечер с этими хорошенькими дамами в экстравагантных платьях. Они будут окружать его, как множество распустившихся роз, в то время как Сара Каллауэй – странная, изящная орхидея – отправлена в детскую и обед ей принесут на подносе.
– Ваш муж крайне любезен, мадам, – холодно заметил Гай.
– Незамужние дамы и холостые джентльмены размещены в противоположном крыле, – поспешила добавить леди Овербридж, – но лорд и леди Уайтли имеют две комнаты по другую сторону лестницы.
– Благодарю вас. Мне бы не хотелось случайно забрести не в свою спальню.
Хозяйка дома потрогала свою жемчужную сережку, потом нерешительно поклонилась и вышла в коридор.
Закрыв за ней дверь, Гай подошел к окну и открыл его.
Он не сможет дойти до лестницы, не рискуя встретиться либо с леди Уайтли, либо с леди Овербридж, если кто-то из них задумает его подстеречь. К счастью, окно его комнаты выходило на каменный балкон, откуда вполне можно было перебраться на выступ стены.
Гай дышал свежим деревенским воздухом и осматривал окрестности. Морской залив, блестя, как серебряная лента, уходил на юг, к Ла-Маншу; к северу на горизонте виднелись возвышенности Дартмура. Неподалеку, ниже выложенных каменной плиткой террас, под затейливым мостом спокойно скользили лебеди.
В комнате позади него камердинер деликатно кашлянул, это означало, что ванна для Гая готова. Одежда для вечера также была выложена на кровати.
Гай услышал ее голос, когда шел на другое утро в теплицу для орхидей. Голос звучал холодно и натянуто, но все равно его сердце забилось быстрее.
Утро он провел в компании других мужчин, в то время как гостьи щебетали неподалеку.
Лорд Овербридж с красным от натуги лицом, что говорило о склонности к апоплексии, тщетно пытался не отставать от остальных мужчин в упражнении с рапирами. Лорд Уайтли фехтовал со страстью человека, чья жена в случае неудачи мужа не колеблясь будет аплодировать его противнику, а леди Уайтли, хорошенькая, как яблоня в цвету, угощала своих спутниц сверкающим остроумием.
Чтобы сохранить общественную гармонию, Гай позволил ревнивому супругу выиграть. Лотти Уайтли тут же отвернулась, в то время как среди незамужних девиц пробежал неясный говор, точно ветерок по ржи. Все явно считали, что мистер Деворан принес себя в жертву, что, конечно, было благородно, но уж очень досадно.
Разумеется, никто из них не знал о нетерпении, горевшем в душе Гая. Ему хотелось одного – наслаждаться обществом Сары Каллауэй, чувственной, таинственной и загадочной. Тем не менее, жажда видеть ее наталкивалась на ужасную мысль, что он балансирует на грани бесчестья, и одна только магия ее голоса способна заставить его забыть все выработанные с годами принципы.
