— Хорошо, я все сделаю, — откликнулась Русалочка.

Мы с Третьяковским вышли во двор.

— На какой машине поедем? — спросил он.

— Берем обе! Будем развозить огольцов по домам.

— Куда же их занесло?

— Да черт меня дернул показать им одно интересное место. Чертову башню знаешь?..

— Конечно! Это же часть моего бывшего родового поместья.

— А под ней — карст. Сегодня обнаружили. Вот они туда и полезли!

— Пронеси, Господи! — перекрестился потомственный аристократ. — Там может оказаться такой лабиринт…

— Слушай, ты езжай за своим «химиком», а я прямиком туда!

— Хорошо!

Я открыл ворота, выпустил графские «Жигули», а потом выкатил свою «Волгу». И сразу помчался в Заречье. Мне очень хотелось верить, что пацаны не все полезли в эту дыру, оставив кого-нибудь наверху для подстраховки. Поэтому прибыв на место, я первым делом осмотрелся и прислушался. Тишина. Только собаки в частных подворьях гавкают от скуки. Открыв багажник, выгреб оттуда все, что могло пригодиться, а из салона захватив автоаптечку. Подсвечивая себе путь фонариком, добрался до двери.

Так и есть. Плотно прикрытая мною дверь, оказалась отворена. Это кто же у нас такой здоровяк? Доронин, конечно! Заглянул внутрь. Кирпичный куб валялся в стороне, а в лаз свешивалась веревка, переброшенная через нижнюю балку. Ловкачи, нечего сказать! Гомо суперы! Опустившись на четвереньки, я заглянул в эту кроличью нору, которая, само собой, ведет в Страну Чудес. Плечи протискиваются, а остальное — тем более пролезет. Прав оказался Мишаня Парфенов…

Вот только почему он, спелеолог-кружковец допустил, чтобы его неподготовленные товарищи тоже полезли в эту дыру?.. Ведь ни один наверху не остался. Даже — для подстраховки. Да, предстоит нам разговор. Серьезный. Только без миллионов лет и геологических эпох. В гроб они меня вгонят со своими сверхчеловеческими выходками. Пороть — вот и вся педагогика. Головой вперед я соваться не стал. Наоборот — задом. Предварительно навесив на себя все, что захватил из машины.

Через несколько метров ноги мои повисли в пустоте. Спасибо пацанам, догадались навязать узлов на веревке. Так спускаться легче. А про подъем лучше пока не думать. Главное их найти. И чтобы все были целы. Фонарик мне пришлось выключить. Ради экономии заряда. И потому я не имел ни малейшего представления как долго мне еще спускаться. По ощущениям и легкому эху, которое отзывалось на мое дыхание, я сползал по веревке в обширную подземную полость.

Выходя из дому, я захватил схему карстовых пещер, собственноручно скопированную. Доберусь до дна, попробую сориентироваться. Да только где оно, это проклятое дно⁈ Едва я успел об этом подумать, как ноги мои наткнулись на что-то твердое. Уже дно или я уперся в выступ стены. Поддашься соблазну, выпустишь из вспотевших скользких пальцев веревку и покатишься кубарем. Вдруг там еще метров десять высоты? Костей не соберешь. Тем не менее, упершись ногами в твердую поверхность, я позволил себе освободить руку.

Нащупал фонарик на поясе. Включил. Повел лучом по каменному своду, стене, затем направил его вниз. Под ноги. Нет, не выступ. Дно. И на том спасибо! Выпустив веревку, я уселся на пыльный пол карстовой пещеры, снова погасил фонарик и так некоторое время сидел в кромешной тьме, отдыхая. Через несколько минут поднялся, зажег карманный светоч. И почти сразу же увидел темный зев туннеля. Прежде, чем тронутся с места, тщательно обшарил лучом все стены. А вдруг из этой пещеры есть еще ход?

Нет, тоннель оказался единственным. Ладно. Я вынул из внутреннего кармана куртки схему карстовых полостей, посмотрел, водя желтым кругом фонарного луча. И быстро понял, что она сейчас совершенно бесполезна. Привязки к местности все равно нет. Сунул обратно, шагнул к тоннелю. Рассеянный желтоватый луч заплясал по стенкам широкого штрека, уходящего куда-то в глубину земли. Отчетливо тянуло сквозняком, но не свежим, а затхлым, словно из не проветриваемого склепа.

Через несколько десятков шагов я понял, что идти неудобно. Дно оказалось не просто неровным, а неровным по определенному принципу, словно кто-то нарочно сделал его таким, чтобы сбивать ходоков с размеренного шага. Посветив под ноги, я увидел поперечные колдобины, отстоящие друг от друга с равным интервалом. А присмотревшись, сообразил, что это шпалы, настолько старые, что уже окаменевшие. По краям их обнаружился красноватый налет. Видимо, все, что осталось от проржавевших насквозь рельсов.

И вот на одной из этих ржавых полосок я увидел отпечаток подошвы. Примерно — тридцать девятого размера. Его явно оставила нога подростка. Куда бы они ни направились дальше, пацаны проходили здесь. Вот только по-прежнему ничего не слышно, кроме эха моих собственных шагов. Время от времени, я замирал, как вкопанный, затаив дыхание, прислушивался. Ну не могут три десятка сорванцов передвигаться совершенно бесшумно! Или они утопали так далеко вперед?

Может, надо было сразу вызвать горноспасателей, а не геройствовать зазря. Конечно, у меня уже был опыт поиска детишек в лабиринте подземных штреков, но тогда я искал троих. Только бы этот транспортный тоннель, по которому когда-то толкали вагонетки мокрые от пота и черные от пыли горняки, нигде бы не разветвлялся. Ничего, если придется мне оказаться на таком распутье, не стану корчить из себя витязя. Вернусь назад и вызову спасателей. И едва приняв такое решение, я услышал шаги.

Сразу же стало легче. Ну слава труду, одумались! Возвращаются! Радовался я недолго, потому сразу понял, что слышу шаги лишь одного человека и он нагоняет меня, а не движется навстречу. Оглянулся. И увидел луч фонаря, прыгающий по стенкам и потолку. Надо думать, это мой нынешний напарник. Погонялово — Динамо. Впрочем, звук и свет оказались куда быстрее человека. Прошло еще минут десять прежде чем я разглядел смутный силуэт человека, который приближался с той же стороны, откуда только что пришел и я.

— Ну вот, я же говорил, что сойдутся снова наши стежки-дорожки! — приветствовал меня «химик» своим любимым присловьем.

— Привет! — сказал я, почти шепотом. — Я тебе тоже рад, только не ори так. Обрушится потолок и поминай как звали.

— Ничего, здесь свод крепкий, — беззаботно откликнулся Динамо. — В твердой породе пробивали каторжане.

— А ты что, разбираешься?

— Еще бы! Трояк отрубил в руднике.

— Ну что ж, тогда пошли.

В крайнем случае, если тоннель раздвоится, мы сможем не терять время на обследование каждого ответвления в отдельности. Да и вообще вдвоем веселее. Не чувствуешь себя оторванным от всего человечества, заживо зарытым в землю… Вот только где же пацаны. Видать, бегут и бегут вдоль по бесконечному штреку. Убегают, что ли от кого-то? Да от когда здесь убегать? Даже черви не водятся, потому что жрать нечего. Только каменная пыль и влага. А тут еще «химик» принялся зудеть:

— Ну и куда они подевались, крокодилятки твои?.. Что им в мамкиной кладке не сиделось?

— Что это у тебя за базар такой странный? — раздраженно откликнулся я. — То бегемоты, то крокодилы…

— А это все Миний Евграфович! — принялся охотно объяснять Динамо. — Будешь, грит, при мне первым кайманом… Я раньше такой фени и не слыхал, и даже не врубился, это он меня так послал или — наоборот?.. А потом в библиотеке энциклопедию взял, на букву «КА», помусолил странички… Ба! Дык вот же он — кайман, как есть!.. Крокодил, оказывается, только маленький… Ну если его рядом с другими прикинуть… А так — прожорлив, гнида…

— Тихо! — шикнул я на него и замер, прислушиваясь.

В первое мгновение мне почудилось, что я ослышался. Шорох наших шагов, болтовня каймана этого и все это мгновенно подхватывается и перевирается эхом. Нет, это не слуховая галлюцинация. Впереди, во тьме, кто-то действительно разговаривает. Неужто нашлись огольцы⁈ Окликать их я не стал. Неизвестно еще услышат ли? Звук в подземных полостях распространяется черт знает как. Лишь бы оставались на месте и никуда не девались. Хватит в догонялки вперемешку с прятками играть.