Ее тело было стройным и гибким. Рыжие волосы падали на плечи, касались сосков. Когда она потянулась вперед, тяжелая масса волос скользнула по его груди. Словно яркое пламя прошлось по его коже.

– Ты такая красивая… – прошептал он. – Как ни одна другая женщина.

Ее рука коснулась его щеки. Даниэла наклонилась ближе, позволяя ему осыпать поцелуями ее полные груди. Он ласкал их языком, а тем временем его рука нашла горячее место меж ее ног. О Боже, она была такой влажной и скользкой, готовой принять его, что он больше не мог сдерживать себя и вошел в нее, медленно наполняя своей плотью ее чудесное, красивое тело, которое так подходило ему.

Мужчина и женщина, больше ничего, уговаривал он себя. И это случилось только потому, что он долго был без женщины.

Но он знал, что это ложь. И когда он подарил ей наслаждение и сам обрел его, его сердце кричало от боли, вспомнив другую, еще большую ложь. О которой Даниэла не сказала ни слова.

Дэни проснулась в постели мужа. Приятная усталость и пресыщение наполняли каждую клеточку ее тела. Этой ночью их соитие было таким страстным, таким всепоглощающим, как никогда.

Мечтательная улыбка расцвела на ее лице, когда она вспомнила то наслаждение, что они дарили друг другу, и это было не раз и не два. Но улыбка постепенно угасла, а в глазах появилось удивление. Она ждала увидеть Рейфа, а вместо этого обнаружила рядом с собой пустое место.

Он ушел. Словно и не был здесь, будто между ними ничего не произошло. Не в силах сдержать раздражение, Даниэла пнула кулаком подушку, и ее настроение мгновенно упало.

Час спустя она поднялась с постели и вернулась в свои покои. Взяв колокольчик, позвонила, чтобы приготовили ванну, надеясь, что вода смоет отрицательные эмоции. Когда она вышла из ванной, Каро уже ждала ее, чтобы помочь ей одеться, расчесать и уложить волосы.

Какое-то время она бесцельно бродила по пустым комнатам особняка, размышляя, где бы мог быть ее муж. Даниэла и Каро вышли в сад и стали прогуливаться по аккуратным дорожкам, усыпанным гравием. Зима еще не сдала своих позиций, но этот застывший сад все равно радовал глаз. И его искусно подстриженные деревья и кустарники, и крохотные зеленые ростки весенних первоцветов, робко проглядывающие из-под земли… И воздух, пьянящий, полный свежести и удивительного запаха пробудившейся природы.

К середине дня Даниэла забеспокоилась. Неужели он рассердился из-за ее… Хм-м, как бы это сказать, дерзкого поведения ночью? Казалось, ему понравилось. Но, возможно, он счел ее действия распущенностью? Она ничего не планировала заранее, все вышло само собой. Рейф сводил ее с ума, она так хотела его, что… Теперь она волновалась: что, если он неприятно удивлен?

Дэни вздохнула. Поди узнай, как вести себя с таким мужчиной, как Рейф, который постоянно замкнут в себе.

Она вернулась в свои покои, продолжая размышлять о муже. Ходила из угла в угол и спрашивала себя, придет ли он сегодня ночью или после того что произошло, еще больше отстранится от нее? В середине дня она получила записку от Рей-фа, он приглашал ее поужинать с ним в большой столовой.

Рука Дэни дрожала, когда она свернула записку и положила ее на комод. От сухого, формального приглашения не следовало ждать ничего хорошего. Она мерила шагами спальню, с нетерпением считая минуты. Потом сидела молча, уставившись в одну точку, пока не появилась Каро, чтобы помочь ей одеться и причесаться к вечеру.

– Что ж, начало у нас было куда лучше, – сказала Каро, как всегда, стремительно входя в комнату. – Вы подумали, что наденете сегодня? И не настаивайте на черном, хотя, судя по вашему виду, настроение у вас никуда.

Дэни попыталась улыбнуться:

– Хорошо, черному – нет. – Она показала Каро записку. – Не представляю, чего он хочет? Он такой странный в последнее время. Я беспокоюсь.

– И скорей всего не без причины. А вдруг он хочет сказать что-то хорошее?

Дэни просияла:

– Ты думаешь?

– Почему бы и нет?

– Может быть. – Но он ушел сегодня утром, не сказав ни слова, и его не было весь день.

Подавив приступ страха, она подошла к Каро, которая стояла перед большим гардеробом, и решила переключить внимание на решение сложной задачи.

– Это официальное приглашение, давай выберем что-то строгое. – Она перебирала одно платье за другим: темно-красный шелк, напоминающий цвет бургундского красного вина, зеленый бархат, воздушный бежевый шифон и кружева… В конце концов Дэни остановилась на элегантном платье из тяжелого аметистового шелка, его лиф был того же цвета, но расшит золотой нитью. – Вот это подойдет.

– Прелестное платье. Бедный герцог! – воскликнула Каро. – Я уже вижу, как он не в силах отвести от вас глаз.

Каро разложила платье на кровати, а Дэни уселась на стул перед зеркалом. Пока Даниэла беспокойно ерзала на стуле, Каро продолжала трудиться над ее прической. Подняв волосы наверх, заколола их шпильками. Затем украсила золотой лентой. Когда Дэни была причесана и одета, она сунула ноги в мягкие золотые туфельки.

– Ой, мы забыли еще одно. – Каро подошла к бюро и достала алый атласный футляр из большого ларца с украшениями. Она вернулась, надела ожерелье невесты на шею Дэни и щелкнула застежкой. – Выглядит потрясающе, – восхищенно произнесла Каро. – И очень подходит к платью.

Дэни провела кончиками пальцев по драгоценному ожерелью, не пропуская ни одной жемчужины, ни одного бриллианта.

– Не знаю почему, но когда я надеваю его, то чувствую себя лучше.

Каро отошла, чтобы оценить проделанную работу. Придирчиво оглядела каждый участок.

– Вы выглядите так, словно готовы лицом к лицу встретиться с драконом, войдя в его логово.

Дэн и вздохнула и поднялась со стула.

– Пожалуй, я и вправду готова. – Но в глубине души она не была столь уверена. Ясно, что Рейфел хочет сказать ей что-то важное, и по тому, как он ведет себя, скорее всего это не сулит ей ничего хорошего.

Неужели когда-нибудь настанет день, когда между ними больше не будет никаких недомолвок и тайн? Когда она сможет посмотреть ему в глаза без страха и угрызений совести? Кто знает? Но только не в этот вечер.

– Пожелай мне удачи, – сказала Дэни. Подобрав подол платья, она прошла по ковру к дверям, машинально вздернула подбородок и вышла в коридор.

Подойдя к мраморной лестнице, она задержалась, посмотрев вниз. В темно-синем сюртуке и пепельно-серых бриджах, белый шелковый платок небрежно повязан на шее – Рейфел был так красив, что ее сердце болезненно сжалось.

Высоко подняв голову, она спускалась по лестнице ступенька за ступенькой, чувствуя, что он следит за каждым ее шагом. Синева его глаз, казалось, стала еще ярче, возможно, печальное выражение усиливало их цвет.

Пока он провожал ее в большую столовую и усаживал напротив в конце стола, она поймала себя на том, что изучает его из-под опущенных ресниц.

– Я распорядился на кухне приготовить особенную еду в честь этого случая, – сказал он.

Одна ее бровь поползла наверх.

– А что это за случай?

– Благодарность за то удовольствие, которое ты доставила мне прошлой ночью.

Дэни бросила на него быстрый взгляд. Едва ли ей понравится, если он будет настаивать на том, чтобы она постоянно ублажала его подобным образом. Это превращало ее в распущенную женщину.

Но Рейф, похоже, думал иначе. Он то и дело останавливал взгляд на ее груди, представленной на обозрение благодаря глубокому декольте, и в глубине его синих глаз вспыхивало желание, чего она не замечала уже давно.

Может, прошлая ночь не была бесплодной затеей? И ей удалось сделать то, о чем она мечтала, – растопить лед между ними?

Подали еду, по меньшей мере полдюжины блюд. Устрицы в соусе из анчоусов, черепаховый суп, малосольная семга и жареный молочный поросенок. Дэни так нервничала, что почти не притронулась к еде. Рейф тоже ел меньше обычного. Когда они закончили с десертом – сладким кремом, посыпанным миндалем, им подали последний бокал вина, и Рейф отослал лакеев из столовой.