Глаза Каро встретились с взглядом Дэни.

– Даже если невиновность Роберта будет доказана, все кончено между нами. – Она вонзила иголку в вышивку, вкладывая в это движение все свое отчаяние. – Я всего лишь дочь викария, простой обыватель, тогда как Роберт… Роберт сын графа.

– Может, это не так важно? – проговорила Дэни, молясь, чтобы было именно так. Но Роберт ни разу не заикнулся о женитьбе, и если и дальше они не получат от него ни слова, станет ясно, что это не входит в его намерения.

– Как жаль, что я не осталась в Америке. И Роберт тоже. Я бы дождалась, пока не закончится срок его контракта. Я бы ждала его всю жизнь, если бы он попросил.

– Все уладится. Сейчас мы даже не знаем, где он. Пройдет время, и все выяснится.

Но Каро не верила в это, впрочем, как и ее подруга. Да-ниэла больше ничего не сказала, отложила книгу в сторону и вышла из гостиной, потому что ей самой было не по себе.

Она чувствовала себя вполне здоровой, силы вернулись, но Рейф ни разу не зашел к ней в спальню.

За ужином он смотрел на нее тяжелым, испытующим взглядом и почти не делал попытки завязать беседу. Она не могла забыть тот день, когда нарядилась в изумрудное платье с глубоким декольте, и подумывала, не надеть ли его снова?

Время шло. Однажды, после очередного молчаливого вечера, который закончился тем, что Рейф вышел из столовой сразу же после окончания ужина и направился в кабинет.

Даниэла поднялась в свою комнату по соседству с его и стала ходить из угла в угол, все сильнее распаляясь.

Но с гневом пришла неуверенность.

Господи, он больше не хочет ее! После происшествия с каретой он ни разу не взглянул на нее так, как смотрел прежде. Ни малейшего намека на страсть, которая всегда, подобно пламени, вспыхивала между ними.

Он не хочет ее. Этот вывод потряс ее до глубины души.

Все чаще он проводил вечера в клубе и возвращался под утро. И тут ей в голову пришла ужасная мысль. Если она не разрушит барьер, который он воздвиг между ними, то потеряет его. Это всего лишь вопрос времени. Он найдет другую женщину.

Она проснулась, услышав, как он вошел в свою спальню. Она слышала его шаги. Представляла, как он раздевается, мысленно видела его высокую стройную фигуру, мускулистую грудь, и почувствовала обжигающее, непреодолимое желание…

О Господи, он ее муж! Пришло время напомнить ему об этом.

Она приняла решение, подошла к комоду и вытащила белый атласный пеньюар. Надела его, шелк обволакивал ее фигуру, подобно жидкому серебру. Пеньюар был с завышенной талией, грудь скрыта лишь тонким кружевом. Когда она взглянула на себя в зеркало, то увидела соски, окруженные темными розовыми полукружиями, и тут же вспомнила, как Рейф ласкал их, заставляя стать тверже.

Она дотронулась до своей груди, почувствовала, как она налилась всего лишь от ее мыслей, и поняла, до какой степени желает его. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда они занимались любовью. Это было еще до поездки в тетушкино имение.

Проведя щеткой по волосам, она тряхнула рыжей гривой, и шелковые пряди волной упали на плечи. Решительно вздохнула и подошла к двери, разделявшей их покои.

Было поздно, часы уже давно пробили полночь. Решив не звать слугу, Рейф развязал узел белого шелкового платка и стянул его с шеи. Он бросил сюртук и жилет на спинку стула, снял тонкую рубашку, оставшись голым до пояса.

Он уже начал стаскивать туфли, когда услышал легкий стук в дверь, соединяющую его спальню и покои герцогини. Удивленный, он направился было к двери, но серебряная ручка вдруг повернулась, и Даниэла вошла в комнату.

– Доброй ночи, ваша светлость, – негромко проговорила она. Ее слова звучали мягко, она чуть задыхалась, и его пульс вмиг участился.

На ней было что-то невероятно легкое, серебристое и облегающее. Пеньюар, который больше демонстрировал, нежели скрывал, и его чресла немедленно отреагировали. Его глаза остановились на кружевном лифе, который едва маскировал ее полную грудь, розовые круги вокруг упругих сосков… Под его взглядом они стали похожи на тугие, крепкие бутоны. Его мужское достоинство тут же запульсировало…

– Ты что-то хочешь? – с трудом проговорил он.

Их взгляды встретились. Ее зеленые глаза и его темно-синие.

– Да. И думаю, ты знаешь, чего я хочу…

Его тело снова напряглось, и возбуждение достигло предела. Как она хороша! Высокая, стройная, осанка королевы… И как женственна! Он так долго не спал с ней…

Несчастный случай, подумал он и вздрогнул. Слова прозвучали в его сознании как напоминание. Надо держаться подальше от нее. Она предала его. И на этот раз ее вероломство было даже более отвратительным, чем то, в чем он ошибочно обвинял ее прежде. Он обещал себе, что найдет утешение с другой женщиной, чтобы не зависеть от нее. От этого союза все равно не будет детей. Но каждую ночь, лежа без сна, он думал о Даниэле. О той, которую он жаждал.

И вот она здесь, стоит в его спальне, всего в нескольких шагах от него. В мерцающем свете лампы он видел перламутровую матовость ее кожи, шелковистость длинных рыжих волос, сбегающих на спину, словно языки пламени. Он чувствовал тонкий, чуть сладковатый аромат ее духов, напоминавший запах цветущей яблони.

Низкий стон застрял в горле, он сделал шаг, другой… Обнял ее за талию, грубо привлек к себе и впился губами в ее рот. Он целовал ее с жадностью, его язык проник внутрь ее рта, беря то, что она предлагала, не в состоянии больше воздерживаться ни минуты. Обвив его шею руками, она целовала его в ответ. Ее губы были мягкими и податливыми, ее груди прижимались к его груди, заставляя его стонать от нетерпения.

Поцелуй стал настойчивее, он вдыхал знакомый запах, смакуя ее сладкую женственность, присущую только ей одной, и до боли, до потери сознания хотел ее. Дэни прижималась к нему, целовала его, используя те эротические приемы возбуждения, которым он научил ее, заставляла его мужское достоинство становиться больше и тверже.

Он хотел добраться до ее груди, спустив кружевные бретельки с ее плеч, но Дэни остановила его.

– Нет. Сначала я помогу тебе раздеться.

Он с замиранием сердца наблюдал, как она встала перед ним на колени, сняла с него сапоги, носки, затем занялась застежкой его бриджей. Каждое прикосновение ее пальцев рождало мучительное предвкушение, и он хотел поднять ее, сорвать с нее красивое одеяние, раздвинуть ее длинные, стройные ноги и войти в нее сильно и властно.

Но он ничего этого не сделал. Он позволил ей продолжить сладкую пытку. Не стал торопить ее, наслаждаясь ее легкими движениями, словно его тело умирало от жажды, а она была не она, а первые капли дождя.

Даже когда она сняла с него все, он не шевельнулся, просто стоял перед ней, замирая от ее близости, предвкушая блаженство. И лаская одной рукой ее волосы.

– Я соскучился по тебе, – тихо проговорил он, признание вырвалось у него против воли. Она подняла на него глаза, и он подумал, что они блестят не от слез.

Она приподнялась, коснулась губами его груди в том месте, где билось сердце, затем снова опустилась перед ним на колени… И взяв в руки его бархатистый жезл, приникла к нему губами.

Рейф замер. Не сон ли это? Он молился, чтобы он длился вечно, и пусть Даниэла целует и ласкает его, используя свои губы и язык, чтобы доставить ему то особое удовольствие, которое жена редко дарит своему мужу.

Но Даниэла не обычная жена, он знал это с самого начала. Когда он больше был не в силах вынести ее ласки, когда умопомрачительное удовольствие превысило все возможные пределы… Зажав в кулак ее рыжие волосы, он поднял ее на ноги.

Схватив пальцами ее подбородок, он прижался губами к ее губам, чувствуя на них запах своей плоти, вдыхая его в легкие.

Взяв ее на руки, он понес ее к постели. Положил на чистые белоснежные простыни, стащил пеньюар и замер, пожирая ее тело жадным голодным взглядом. Она ждала, когда он присоединится к ней, но он лег сбоку. Обеими руками взяв ее за талию, усадил верхом на себя, не обращая внимания на ее распахнувшиеся от удивления глаза.