— Спасибо, что не отвернулся от меня и не начал говорить, что я совершаю ужасную ошибку, — вздохнула я и постаралась отделаться от мыслей о том, что где-то уже слышала эти слова. — Мне не с кем было об этом поговорить, и я очень боялась твоей реакции. Я сама долго думала над всем этим. Мне никогда не нравились парни, да и люди в целом вызывали лишь глухое раздражение. Я не думала об этом никогда. С тем японцем у нас роман и тот был больше на бумаге, для поднятия имиджа и красивых снимков. И всё равно злость брала, когда он мне изменил. Но Алексей… Он такой замечательный. Он так легко вошёл в мою жизнь и поселился в ней, словно всегда существовал где-то рядом. А тут он ещё и поцеловал. Господи, я думала, у меня мысли никогда обратно в кучку не соберутся. Я почувствовала себя растёкшимся желе, которое вот-вот прекратит свои бренные попытки существования. Это было так хорошо, что от этого становилось плохо.

— Так это всё-таки Алексей, — улыбнулся Антон, помешав овощи в кастрюльке, и вернулся к нашему разговору. — Мне Мария рассказывал о том, как он кричал на спор те слова. А я ей сразу сказал, что это был не розыгрыш. У него на мордахе было большими буквами написано, что его инфаркт хватит на месте, если пошлёшь его по известному адресу. Так, в любви признаются лишь глубоко повёрнутые люди. Те, кому уже невмоготу молчать, но и от правды легче не станет. Скорее всего, парни вынудили его на этот шаг. А дальше, лишь судьба-свидетельница, как будут разворачиваться события.

— Да, он говорил, что-то признание было спором в команде и его наказанием, — кивнула я. — Только после поцелуя он избегает меня, как огня. Я понимаю, что не дала ему сразу чёткого ответа и вообще застыла, как каменное изваяние. Но разве он не должен был вновь попытаться,поговорить со мной. Да хотя бы банально извиниться!

— Возможно, он испугался твоей реакции и того, что ты можешь оттолкнуть, — легкомысленно протянул Антон. — Поэтому решил первым уйти из твоей жизни, чтобы не делать самому себе ещё больнее. Проще сохранить мечту и сладкие воспоминания, чем вытаскивать осколки из разбитого сердца. Поговори с ним, разберитесь между собой, и уже наутро вам двоим станет намного легче.

— Это легко сказать, но нелегко сделать, — в очередной раз горестно вздохнула и прикрыла глаза рукой. — Я целую неделю пыталась его поймать. Попробую обратиться к его лучшему другу, я думаю, он мне поможет. Тренер же не разрешит мне быть с ним… Она же…

— О да, она будет очень громко орать, — заржал мужчина и выключил газ. — Она будет просто в ярости. Но уверяю тебя, мы тебя очень сильно любим, ты для неё, как дочка, в отсутствие которой, меня, кстати, каждый месяц упорно обвиняют. Она без ума от тебя и постоянно говорит, что сделает из тебя чемпионку. И я уверен, что со временем она примет вас, если уже не приняла. Нужно только пережить эту бурю, и всё будет хорошо. Не убьёт же она вас в самом деле, мы не в романе о Ромео и Джульетте.

— Спасибо вам большое за эти слова, — я расцвела буквально на глазах, — надеюсь, нам обоим не попадёт за секреты.

— Ничего страшного, — Антон махнул рукой, — иди садись за стол, скоро будем ужинать.

— Ага, — и счастливая до неприличия я побежала помогать с сервировкой большого круглого стола.

Ирина

После разговора с Антоном прошло ещё три дня, когда хоккеисты всё же появились в ледовом, после возвращения с очередной победой и громкими овациями. Наплевав на все правила приличия и нормы поведения, я ворвалась в раздевалку и направилась примаков к Алексею, но тот, увидев моё стремительное приближение, демонстративно отвернулся и, быстро покидав вещи в сумку, буквально смылся, не высушив волосы. Я же потрясённо остановилась и осмотрелась по сторонам. Все присутствующие смотрели на меня с каким-то сожалением, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Потому из раздевалки я буквально вылетела, как пробка из бутылки шампанского. Обида грызла, и хотелось разреветься, как маленькому ребёнку, прижавшись к кому-нибудь, чтобы погладили по волосам и сказали, что всё хорошо.

— Эй, подожди, пошли, погуляем сегодня, — меня нагнал бывший капитан хоккеистов, который часто задирал и издевался над окружающими. — Сдался тебе этот инвалид. Он же ничего не понимает в том, как правильно обращаться с прекрасными цветочками. А я тебе гарантирую, будешь небо в алмазах наблюдать.

— Отвали, придурок! — я снова попыталась его обойти, но тот схватил за плечи и прижала к себе. — Пусти!

— О, моей девочке нравится пожёстче, замечательно, мне тоже это нравится, обожаю ершистых красавиц, их так сладко укрощать, — он стал наклоняться ко мне, чтобы поцеловать, а я даже дёрнуться не могла, ибо держали меня мёртвой хваткой.

— Отпусти её! — властный, наполненный яростью голос, разнёсся по холлу.

Я впервые видел настолько злого Лёшу. Он был слишком прекрасен в своей ярости, его глаза сверкали от гнева тревожными огоньками раздражительности. Если бы взглядом можно было убивать, то от бывшего капитана давно бы не осталось и горстки пепла. Тот же только улыбнулся на окрик и сильнее сжал меня в своих объятиях, отчего я тихо охнула от боли в рёбрах. Казалось, ещё немного и он просто раздавит меня в своих железных объятиях. Настолько неправильно и нерационально было всё происходящее. Потому я, не задумываясь, боднула его в подбородок и вырвалась, отпрыгивая на достаточное расстояние.

Издав гневный рык, Алексей бросился на противника, и парни буквально сцепились в клубок, отчего я тихо взвизгнула и попыталась как-то вмешаться. Но Лёша уже со всей силы двинул бывшему одноклубнику кулаком в челюсть, отчего тот буквально согнулся пополам и закашлялся. Парень отошёл на пару шагов, потирая ноющую челюсть, а потом усмехнулся и поманил меня пальчиком, словно какую-то зверушку, которая обязана выполнять все его команды и прихоти. Такая наглость заставила задохнуться от возмущения.

— Малышка, иди ко мне, — тот буквально пропел это издевательским тоном. — Не мешай нашему дурочку делать правильные выводы. У нас с тобой серьёзные дела намечаются. Это не для глаз посторонних. Правда, красавица?

— Иди ты к чёрту! — выплюнула я. — Ещё раз попробуешь провернуть что-то подобное, и мои адвокаты сживут тебя со свету!

— Если у тебя проблемы со зрением, сходи к окулисту, пусть он тебе очки выпишет, мудак, — прошипел Алексей. — Ещё раз её тронешь, переломаю тебе руки. И ни один клуб в лиге не подпишет с тобой контракт. Не забывай о том, что пока я добрый этим можно пользоваться, а вот злить меня не советую.

Но тот явно не внял предупреждениям и накинулся на Лёшу со всей дури, пытаясь достать его кулаком в живот. И минуты не прошло, как завязалась драка, в которой досталось обоим. Алексей увернулся от летящего ему в глаз кулака, затем заехал противнику ногой в солнечное сплетение и обрушил кулаки точно в челюсть. Идиот, посмевший распускать руки и донимать меня, осел на пол и затряс головой, пытаясь прийти в себя и выдавить звенящий шум. Алексей наклонился над ним и одним чётким движением отправил в окончательный нокаут. По головке за такое точно не погладят, но мне почему-то стало легче на душе от такого.

Лёша схватил свою сумку и мою в придачу и, закинув обе себе на плечо, взял меня за руку и повёл на улицу. Мы шли молча, и я нисколько не возражала против такого наглого захвата моей конечности. Напротив, мне даже нравилось идти так и смотреть на профиль парня, который немного портили ссадины от безобразной драки. Он протянул мне сумку только тогда, когда мы дошли до небольшого сквера, расположенного чуть дальше спортивной школы. Но я схватила не лямку, а его руку и потащила за собой с целью запихнуть в машину и закрыть все вопросы раз и навсегда, как бы тяжело от этого ни было на душе!

Алексей вначале упирался, но я чётко обозначила свою позицию по поводу того, что нам необходимо поговорить, и только после этого, он смиренно пошёл за мной, как привязанный. Ещё мгновение назад Алексей был разъярённый, напоминал льва и защищал меня, а сейчас, как телёнок, молча шёл и едва ли не хвостом вилял от нежности и преданности ко мне. Да, нам действительно следовало поговорить наедине и разобраться во всём происходящем, ибо эта ситуация затягивалась и не давала мне покоя.