Редгор – явление в доме последнее, старшие братья с брезгливостью рассматривали его новорожденное красное тельце и удивлялись, откуда он взялся. И потому он – Подкидыш. Родители отводили глаза, мычали что-то невразумительное, объясняя теорию возникновения Гора старшим детям. Родион первым предположил, что Это могли только подкинуть, возможно с продуктами на кухню, и родители не стали сильно отпираться. Это уже потом он узнал об их старческой неосторожности, но прозвище уже успело прижиться.

– Мне позволено будет высказаться, Милорд? – секретарь задумчиво протёр о рубашку единственный нескромный перстенёк, полученный от Хозяина путём хитроумного шантажа.

– Тибель, – возмутился Принц, – это мои сёстры! Выражайся без стеснения. Предлагаешь завезти их в глушь и оставить связанными на съедение волкам?

– Нет, Ваше Варварство. Но я могу устроить ещё одно сотрясение головы.

Родион взволнованно обернулся к зеркалу. Его голова ему нравилась, он самый красивый в семье, светловолосый синеглазый принц с идеальными чертами лица и светлой кожей. По слухам, даже его родной отец, Россен Ялагр не был в молодости столь хорош, как его второй сын. Родион чуть ниже ростом и меньше сложением, но от этого смотрелся ещё ярче, привлекательней и желанней.

– Думаешь, она у Святоши станет на место? Я много раз пытался.

– Есть шанс, что вас с сотрясением головы тоже оставят дома, – нагло хмыкнул Тибель.

– Остаться здесь на месяц с родителями, двумя неугомонными сестрами и безголовым Святошей? Тибель, ты пропил последние светлые мысли!

– Ещё в детстве, – поддакнул тот, натягивая на волосатые ноги огромные разношенные сапоги.

– Мы уедем отсюда, даже если я буду при смерти. Живо вели готовиться к отъезду.

В этом году у него большие планы в части строительства крепости у Горного перешейка. Родион строго следил за финансовыми потоками, лично проверял закупки и выворачивал карманы местечковых прихлебателей. Таких немного, мало кто решится заморочить голову Родиону Ялагру, но есть ещё редкие смельчаки и один единокровный нечистый на руку делец. Ной Орс.

Родион недовольно поморщился. Это исчадие рода Орсов до сих пор загрязняет землю своими токсичными мощами. У дядюшки даже нет прозвища, ибо имя Ной Орс стало нарицательным настолько, что любое прозвище только сокроет истинное лицо бессовестного проходимца. В отсутствие Наместника Ной Орс оставался распорядителем на стройке крепости, и это время больше походило на загул дикого варвара в светлице девственниц. Всё, что украдено, списано или перепродано, делалось с указа ухоженного ногтя дражайшего родственника.

Каждое возвращение Родиона к перешейку сопряжено с метанием между родственной привязанностью и потомственной жаждой убийства. Дядюшка заметал следы неумело, порой даже не скрывался, но выворачивался наизнанку при объяснении каждой лишней траты. Племянник крепко прижал его всего один раз, разозлился, обещал повесить, лично повязал верёвку на шее, а потом…

Потом услышал прощальную речь Дражайшего, пустившего скупую слезу, та шипела на старческой щеке от яда. Ной назвал Родиона своим самым возлюбленным чадом, преемником, так сказать, надежд и устремлений, скулил, что прожил жизнь не напрасно, теперь пришло время Родиона Ялагра портить кровь окружающим. Племянник пнул стул под его ногами. Воскресший после повешения дядюшка долго стенал в кровати, целых два часа, а затем устал притворяться и поспешил отужинать.

В этот раз всё повторится. Надо четвертовать его, хотя бы воскреснет не так быстро. Этого требовал и Святоша, тот вечно суёт нос не в свои дела.

– Он – вор и мошенник. Самый настоящий мародёр! – кричал Риккон. – А ты покрываешь его, ни разу не отдал под суд.

– Мой возмущённый брат, сколько страсти в твоих словах. Скажи мне, Конни, ты давно был с женщиной?

– Роди, неужели ты не понимаешь, что он расхищает казну? Может он и родственник Мамы, но он преступник, место которому на эшафоте.

– Слушай, как раз недалеко от эшафота есть уютное местечко, твои нервы живо подлечат искусные мастерицы.

– Скажи честно, Родик. Он с тобой делится? Тебя устраивает положение дел?

– Напрашиваешься в долю, мой сребролюбивый братец?

Конни в ярости запустил в него первым, что попалось под руку. Это оказалась игрушка Скотины, измочаленная и обглоданная кукла принцессы. Собака счастливо наблюдала за перепалкой, среагировала быстро, на лету подхватила любимицу и вернула её Конни, чтобы продолжить игру. Но покуда тот не отвечал взаимностью, а вращал гневными зрачками, собака применила действенное средство.

– Куси руку, кинь ещё, я снова поймаю, куси руку, бросай, бросай, бросай, – заливалась лаем Скотина.

– Роди, у тебя самая невоспитанная и глупая собака на земле, – хрипел Риккон.

– Она не единственная невоспитанная и глупая в моём окружении. Но она хотя бы не претендует именоваться принцем, – Родион погладил дурёху, и та проглотила собачье негодование.

– Нос, нос целуй, люблю тебя, пойдём гулять, – Скотина поднялась на задние лапы и облизала любимое вкусное лицо.

– Если ты этого не сделаешь, я найду средство доказать вашу виновность. Эта крепость нужна Империи даже больше, чем корабли в Море Течений!

– Не учи меня жить, Святоша! Займись делом, пока мы с Ридалагом строим крепости и корабли. Мне, например, нужны опытные каменщики. Камень класть умеешь?

– Я приеду, Родик, – угрожающе тихо прорычал Риккон. – Не думай, что я спущу вам это.

Родион запустил ему в спину игрушку, собака с радостным лаем бросилась вдогонку. Когда на тебя несётся сгусток мышц, равных по силе хорошему бойцу с ристалищ и оскалом осчастливленного крокодила, дрогнет и храброе сердце. Конни последние шаги сделал с подлетом, споткнулся о кресло, упал и был повержен собачьей нежностью.

Ночь – лучшее время, чтобы насолить ближнему своему. Родион редко пропускал предлог для мелкой мести, иначе, как поставить Святошу на место и нескучно провести время? Поспать можно в пути, девочки торопили с дорогой, уже ранним утром кареты отъедут к Пограничным горам. Если упустить момент, у него несколько недель, а то и месяцев, не будет возможности отвести душу.

– Куда, я с тобой, мы гулять, подожди, я соберу с собой игрушки, – засуетилась собака.

– Скотина, ты останешься здесь, – отпихивался Принц, вылезая на балкон.

– Я тоже хочу, ты на кухню, я знаю путь короче, еда…

– Заткнись, и живо в кровать. Я скоро вернусь. Да, отцепись ты, Скотина прожорливая, – пыхтел мужчина, выдирая из её сдавленной пасти кожаный бурдюк.

– Не отдам, кровь, фу, вкусно, это не мне, а кому, не останусь, – рычала обиженная собака.

Родион швырнул в комнату ботинок, Скотина от неожиданности расцепила зубы, облизнула окровавленную пасть и бросилась за новой игрушкой. Хозяин тем временем с завидной лёгкостью перелез перила, осторожно пробрался к стене и подтянулся наверх. Путь неблизкий, будь спальня Конни близко, его бы уже переполошил лай Скотины и тем сорвал все планы. Родион скользил вдоль стены дома на другой край, перелез через два балкона, миновал с десяток окон комнат старшего брата Ридалага и наконец приблизился к заветной спальне.

Дальше было и просто, и сложно. Конни не планировал ночную встречу, он не мстительный, у него другие «добродетели». Он занудлив до зубной боли, простодушен настолько, что сам себя без труда вводит в заблуждение, а потом занимается самобичеванием. Эта стадия нравится Родиону больше прочих, но до неё ещё нужно довести двоюродного братца.

В одном ботинке неудобно, Принц присел на балконе и разулся. По плану, кровь предназначалась подушке Святоши. Тот проснётся, а из сотрясенной головы «вытек» мозг. Можно только представить его испуг и метания, когда думать нечем, а тело двигается, глаза видят, и глотка кричит от ужаса. Это будет утром, Родион уже уедет, криков не услышит, но предвкушает потеху и смакует подробности.

Комнаты Конни хорошо ему знакомы, Святоша живёт почти аскетично, ничего лишнего, только необходимые вещи и кипа бумаг. Он разбирает доносы и записи осведомителей, любит читать, находить в книгах ответы на все вопросы, делать выводы и непременно неверные. Вечером он не один, к нему зашла сестрица Тенна, утешает его, соболезнует травме, сетует, что без него в дороге будет скучно. Она права, без него будет скучно, ибо Риккон настоящий кладезь идиотизма, патриотизма и набожности. От того влипает во все тяжкие и глупые истории.